— Дакс! Когда ты успел так поглупеть? Ты не видишь? На нас открыли охоту, как на зверей. Мы не может ничего изменить и это только из-за вашей с Бонумом глупости, — это произнесла девка. Говорила она рьяно, но старалась не кричать. Гнев и печаль всё равно вырвались из её глотки. Лэас же истерики ненавидел. Тем не менее, баба была права, ибо они истинно не смогут изменить свою судьбу. Это предсказание, конечно, её не спасёт. Лэас вновь посмотрел на арбалет и всё же решил окончательно — не сегодня. Он не глуп, не будет стрелять в людей так близко к их лагерю, тем самым обеспечит себе выживаемость.

— Неужели тебе на всех плевать? Утро ничему не научило? Тилл не заслуживает отмщения, а мой друг спасенья? Это ты хочешь сказать или что? Всё о возможности изменить что-то было оговорено утром. Она у нас есть, больше пересказывать не собираюсь! — Парень кричал, в отличие от девушки, он не приглушал звуки, не делал слова мягче. Лэасу же они казались смешными, особенно его позабавило отмщение. Эти люди слепы, а у таких обычно не получается даже цель нормально найти, а отомстить уж тем более. Лэас чуть не засмеялся на словах о спасение одного из соратников, оба давно мертвы и один по собственной воле. Больше всего Лэасу нравился факт — эти люди являлись худшими разведчиками, какими они тогда окажутся воинами? Лэас предполагал, но представить не мог, ибо вместо хоть чего-то была пустота и кровь.

— Я уже сказала о своём отношение ко всем, они мне не чужды. Встречный вопрос — тебе плевать на здравый смысл, на меня? Я понимаю, почему ты так реагировал утром, но сейчас должен перестать. Ты был умён, мог обхитрить любого, теперь же обманываешь лишь себя, вовлекаешь в этот самообман и меня. Ты ослеплён местью, превращаешься в идиота, — последние слова девка смаковала, но в принципе говорила всё спокойно. Это было непонятно Лэасу, ибо парень, который вёл с ней диалог, не мыслил как-то особенно, а она совершала попытки переубедить безумца. Права девка оказалась во всём, кроме отношения к такому человеку.

— Теперь я идиот? После всего, что я сделал? Понимаешь, я не плюю на здравый смысл, не уподобляюсь тебе. Я всё ещё тебя не бросил, хотя поводов достаточно даже сейчас. Всегда ты была мне дорога. Лишь один факт меня останавливает от принятия твоей позиции — мне не плевать на убийцу моего брата, который пока что жив. Ты хоть знаешь, кем для меня был Новисай? Навряд ли, по глазам вижу, да и плевать тебе на него, — произнёс он это сбивчиво и довольно странно. Для Лэаса в таком поведение виделись одновременно бессмысленные слова и уход от темы. Девка, конечно, задавалась вопросом, нужна ли она этому парню, но не на нём сделала акцент. Фактически Лэасу было глубоко плевать, он лишь выуживал из их слов то, куда они пойдут завтра, а пока что получил только затёкшую ногу, постоянный запах пота, который дополняли укусы мошек и грязь по всему телу.

— Мне не плевать на Новисая, если ты хочешь знать, но мы упустили шанс, пойми уже. Он был, я не говорю обратное, но повторюсь — он пропал. Мщение охотникам теперь, когда они окончательно исчезли в лесах, — ужасная затея. Сам же знаешь — скрытны, бесчеловечны и опасны, — произнесла девка это с каким-то страхом и Лэасу такое было даже в угоду, его же хвалили. Всё-таки ему дали сегодня повод для шутки, ибо он один.

— Нашла мне доказательство — сказки. Я тоже слышал их от родителей. Видел я стариков и шлюх, которые сочиняли легенды о страшных охотниках и тут же рассказывали. Как ты вообще можешь подвергать сомнению наш успех из-за своих детских страхов? — произнёс парень и тем обидел Лэаса, но всё же смех вновь его переполнил, но остался внутри. “Сказки” сочиняли сами охотники.

— Легенды? Если бы, хотя, может, ты и прав. Повторюсь в третий и последний раз. Вслушайся сейчас, Дакс, — у нас был шанс на месть, на то, чтобы убить врага, теперь же мы его потеряли из-за побега, больше никогда не вернём. Охотник сейчас наверняка в тени, может далеко, но они быстрые. Он перебьёт нас всех, а мы и не заметим. Теперь ответь только на один вопрос, тогда мы закончим бессмысленный спор. Тебя не переубедить? — вдруг спросила девушка и тем предала доверие Лэаса, он ожидал от нее бунтарства, продолжения дискуссии, а она похоже сдалась.

— Нет, я тебе уже объяснил почему. У нас есть шанс, всегда он будет, не исчезнет никуда. Меня не переубедить, потому что я прав, а вот можно ли тебя, любимая? — произнёс парень. Этим он вновь раздражил и повеселил Лэаса. Наконец он понял, кем друг другу приходятся эти двое.

— То же. Я права, чёрт возьми, за меня всё говорит учитель и его книжки с уловками, мой опыт. Стой, не кричи, послушай — ссориться не желаю. Нам нужно перемирие, хотя бы между мной и тобой. Объясни просто, что мне завтра делать и куда ты направляешься. Я подслушала твой разговор с командиром, и он был неприятен. Скажи, в какое место ты идёшь, и я согласна больше не кричать, — произнесла девушка. Она окончательно распалась как личность для Лэаса, существовала теперь лишь в физическом мире. Он был доволен, ибо вскоре он восстановит эту бунтарскую особу, направит её на других. После убьёт, хоть и истеричную, но девку, что автоматически говорит всё о её физической силе.

— Ладно, мне тоже неприятны твои истерики. Мои попытки переубедить тебя превращаются в мерзкие вопли, не дают нормального результата. Ты моя любовь, я не должен так поступать. О походе: не понимаю, чем ты слушала, но всё же расскажу. С Бинотом мы направимся на север. Командир нам дал одно важное задание — мы пойдём на разведку, после которой месть свершится. В общем-то ничего опасного, мы будем рядом и вдвоём сможем так или иначе убить охотника или спасти друг друга. Это всё. — Лэас не слушал ничего после одного слова — север. Теперь он знал, где ему нужно совершать ритуал, а за этим он сюда и пришёл. Получил он, конечно, намного больше — усиление желания убить конкретно этого парня, что в таких дела важно. Несмотря на это, тот оказался прав — месть свершится, но не его, а Лэаса. Так же незаметно он отсюда ушёл, ибо пора было готовить главное оружие к приходу гостей.

========== Настоящая охота ==========

Лэас знал что такое безумие, замечал его повсюду. Это мерзкое состояние прилипало к каждому, не давало покоя носителю. Он видел, как полоумие меняет людей, не даёт ни малейшего шанса на выздоровление. Несмотря на это знание, Лэас грезил, что является хозяином безумия, а не наоборот. Видел он и глупость и бесполезность надежды. Не раз он замечал, как она, словно злостный паразит, проникает внутрь человека и питает душу ложью. Ничего из этого не нужно Лэасу — ни мелочное состояние, ни обманчивая вера. Ему необходима лишь охота.

К ней он готовился всю ночь: расставлял капканы и клетки, затягивал силки и развешивал удавки. Не нашлось времени только на самый эффективный способ — ямы, покрытые листьями и палками. Тем не менее, и существующих ловушек вполне хватало. Когда-то Лэас прочитал интересную мысль: “Жизнь — один огромный капкан. У каждого, кто попадётся в неё, единственный исход — смерть”. Долгое время он размышлял над этой фразой, но так и не пришёл к согласию с самим собой. Он был уверен, что всякий, кто попадётся в жизнь — умрёт. Лэас видел и большое противоречие — ловушки созданы для скорой смерти, существование же — вещь мучительно долгая. Он метался с этой мыслью, пока расставлял всё, но так и не пришёл к чему-то однозначному.

Лэас не был о себе высокого мнения, но когда смотрел на результат своей работы, восхищался ею. “Любой, кто попадётся в неё — умрёт” — наконец он понял, как эта фраза точна, подходит не только для жизни. Он был так убеждён в этом от одного — все его ловушки с определённого момента безотказно ловили зверей, которых Лэас потом благодушно убивал. Нет обстоятельств, способных помешать теперь срабатыванию капканов и силков. Несмотря на смену целей, они также хороши и безотказно работают. Гордился он и тем, что от любой ловушки он услышит характерный звук, тогда жертва просто не сможет убежать.