в зыбком запойном бреду ему мучится, что отняла я?
Снова я к ней побоялась идти...
49.
Она легка -
конструкция над бездной мир непрочный
сулящая.
Читаю, лью бальзамом
на страхи, подозрения свои,
дурные мысли о тебе, родная.
50. Марина.
Думала я, что ее арестуют - не сразу, так после
нотариальной конторы - а этот в зеленом костюме
правда любовник ее, всё я точно продумала только
сонная совесть твоя отказалась поверить, писала
я анонимки в полицию - без толку - дело закрыто.
Нужно кому правосудие - можно и сделать - за деньги,
я для того и просила тогда, понимала как будет.
51. Марина.
Дальше терпеть невозможно мне было. Минуту
в доме твоём, когда были, то мне показалось... Ты помнишь...
Близость предстала темна, тороплива, блажь к сердцу прильнула...
Только не ври - я в таком не могла ошибиться, любимый.
И я решилась пойти к вам - открыто и честно - с порога
ей предъявить, от бессилия это - надежда плохая
на пониманье твоё - ну хоть как покуражусь, потешусь.
52. Марина.
Вот мы схватились на кухне, я чувствовала ее шею,
нежную кожу в руках своих, но ускользнула, размкнула
пальцы...
Ты встрял, её оттолкнул...
53.
Болят глаза читать. Я опускаю
её листки. Ночник я выключаю.
54.
****************************
****************************
****************************
****************************
****************************
55.
Какая нынче ранняя весна
нас балует, какие виды неба
летучего в бегущих облаках,
текучего в дождях животворящих,
прозрачного в нежарких, ярких, первых
лучах благого солнца. Мы, вернувшись
сюда так расстарались, умудрились,
в спешащем, пылком свете растворились
или всегда так было?
Слишком дружная
весна хлопочет зеленью окружною.
56.
Прогулок много по Москве весенней,
маршруты выбираем произвольно,
туда сюда мотает нас влюбленных -
что ль молодость вернулась - легкий дух,
легчайший - и коснулась наших двух
тел сил прибавивших - сметаем километры
пути, часы в дороге без устатку -
жизнь к нам щедра во всём своём остатке.
57.
Никто не ищет нас, но лучше все же
в Москве глаз не мозолить, мало ль кто
решит зайти, заехать. Что Марина
успела рассказать, с кем поделиться
о нас известьями, какая скорбь
пригонит соболезновать кого.
Столкнемся на пороге. - Ба, живые,
А где Аверин? - Паша умер. - Да?
Марина где? - Не знаю. - Мне писала,
давала тульский адрес. - Ну, езжай. -
А может вместе. Выпьем да махнём.
Как рад, ребятки, видеть вас живьём.
58.
Поди ты прогони такого сразу
с порога. Осторожничай чего,
чтоб не сболтнуть.
Не лучше ли нам в путь?
Далекий, близкий,
лишь бы отвернуть
от встреч нежданных,
от друзей рахманных,
да...
есть еще твой муж
не по любви,
так за наследством может заявиться...
Так, чтобы плюнуть на могилу мне,
тебе наставить с датами камней -
и где они могилы, где наследство?
Каких себе мы здесь дождемся бедствий.
59. Ирина.
Ну в путь, так в путь -
свербит раз, не сидится,
не пьётся днём и по ночам не спится.
Я - ниточка иголочке вослед
тянусь сквозь череду сплошную бед
послушливо -
стучит веретено,
вертится ноет, как заведено
и нить моя без узелка,
легка
скользит, бежит
не кончится пока.
60.
Как потеплело рано. Можно ехать
на дачу, собирай еду, одежду.
Убежище? - Да там меня искать
первей всего и станут если что,
но это - место силы, я старался
всегда туда один. Цени моё
доверие. Разделим здешний модус
вивенди.
Рядом редкие соседи,
глядят из-за забора. Ты в своем
дезабилье расхаживаешь, скука
полна и благотворна.
Рыться в черной
земле охота есть - сажай цветы,
расти капусту, не мешай мне думать,
писать.
Мы тут скрипучую кровать
обучиваем стонам и мотивам
превыспренним. Светает рано. Надо
успеть во время тьмы.
И мы
не замечаем времени, оно
рассвет с закатом в тьме своей сближает,
когда тут спать.
И кажется опять
земля полна неистребимой мощью,
и всходы прут и расцветает яблонь
и света много сквозь пустые ветви,
а завязи полны, скупы еще...
И раздадутся мощью,
распрямятся,
гляди - сплошная
трепещущая зелень -
вещий сон
природы о большом, прекрасном, буйном
зеленом нашем будущем.
61.
Приехали. Два рюкзака свалили
с усталых плеч. Я ключ нашарил в брюках,
набрякла, отсырела дверь, из сил
последних дернул, затхлостью дохнуло
шатаясь я едва добрёл до стула,
раздеться - холодно,
ищи, включай приборы
и счетчик крутится натужно, жадно, скоро...
62.
Давно в этом доме не слышно шагов,
ночью и днём - ничьих,
ветер гуляет, стучит засов,
мыши в лазах пищат своих
от ужаса мышьих снов.
А были первых хозяев шаги -
вот шаркает на верху
дед. Ставит тесто печь пироги
старая - молится грех к греху
причисляет...
Едкий дымок, поднимается -
и кто их назвал Пегас -
ругается, кашляет тень отца,
свет, проходя сквозь неё пригас,
плохо видно читать.
И я ночами тревожу муть
влажную тишины -
ступеньку щупаю шаг шагнуть,
медленно двигаюсь, вдоль стены,
шарю, чтоб свет включить.
63.
И что нам двум, застывшим посредине
господня лета эти слухи, дали
неверные. Есть где-то там сентябрь
опасный месяц, мы не доживём
отстанем и останемся здесь в дачном
сезоне, месте, климате.
Нам что
их даты календарные, весь строй
замученного времени - свободны,
мы проживём здесь сроки лета, сотни
медлительных, медвяных, травных дней.
Не кончится, не станет холодней
задумчивое, томное, родное
большое лето над большой землёю.
64. Ирина.
Опомнись,
эй,
проснись,
в конце концов -
мы оба понимаем, что весной
мила Россия,
скудная земля
подернулась зеленым, стала в дымках
прекрасной - можно жить и можно верить,
что так и будет. Лето проживем
в довольстве, на приволье. Дальше что
порой осенней скажется Россия
в доступной полноте и наготе,
во всей красе.
65.
Пора, пора отсюда в путь дорогу,
дождей московских скинуть пелену
с грядущего. Нам нечего тут делать -
