Савина почувствовала, как кольнуло бедро, затем ее перевернули и подняли. Она, словно вспорхнула. В нос ударил запах: терпкий, мужской. Быстрые глухие шаги разносились по пустому двору. Анну все время потряхивало, но приятное тепло человека передавалось ей и, казалось, приступ отступал. Внутри подъезда в глаза ударил слабый свет ламп.

– Где ключи? – зашуршал голос.

Ее поставили на ноги и, придерживая за плечи, пошарили в карманах. В голове был такой гул, что Анна слабо понимала, что происходит. Мир размывало от головокружения и не было сил сопротивляться новым объятиям.

Ее аккуратно уложили на кровать. Анна с трудом приоткрыла глаза и увидела перед собой все тот же силуэт с кудрями. На секунду стало страшно, но сон втянул в глухой коридор так резко, что она едва разобрала последнее, что гаркнул над ухом гость:

– С тобой вечно одни проблемы.

Анна резко открыла глаза и поднялась. Не просыпалась, а словно включилась. Одеяло сползло на живот, и утренняя прохлада поползла по плечам, рассыпая дрожь. Уснула в одежде, в футболке и джинсах? Какой ужас! Не могла вспомнить даже момент, когда засыпала.

Савина подскочила на ноги, вспомнив, как вчера закончился вечер. Голова немного кружилась, но она смогла добраться до выхода из комнаты. Выглянула в коридор, вцепившись вспотевшими пальцами в косяк, – никого, только тишина настораживала и клокотала под ложечкой. Проверив на всякий случай входную дверь, которая была закрыта на ключ, Анна поплелась в ванную. Гопники, приступ и черный великан всего лишь сон? Но шарахнулась от зеркала в ванной, когда увидела запекшуюся кровь в уголке рта и размазанные бурые потеки на щеке. Так это было на самом деле!

Что случилось возле подъезда? Кто помог ей добраться домой и потом тихо ушел, захлопнув дверь? А если этот страшный сон продолжает длиться? Анна так устала от кошмаров, что с трудом различала реальность и вымысел. Особенно после прикосновения к брелоку – сны стали нестерпимо навязчивыми и словно выпивали ее жизненные силы. Каждую ночь они возвращали ее в Прибрежный, к озеру, погружая в холодный жуткий мрак. Стоило закрыть глаза, все повторялось. Тень, люди на постаменте и их смерть…

После утреннего душа, Савина поплелась на кухню и нашла в сумочке мобильный. Карина не отвечала на звонки. Родителям звонить не стала – нет нужды их беспокоить. Как всегда Анна оставалась одна со своей проблемой, потому что признаться, что сходишь с ума, было некому. Никто не поймет, почему она боится темноты, никто не поможет. Разве расскажешь, что в снах к ней приходит монстр с красными глазами и рвет ее душу на части? Просто покрутят пальцем у виска. Никто не подскажет, как защититься от черной тени, что следует по пятам даже в реальности. Никто. Никогда. Ее. Не поймет.

Пока заваривался кофе, Анна смотрела в окно и сдерживала порывистое дыхание. Страх сковывал плечи и сжимал в узел внутренности, казалось, что ее душу по клочку вытаскивали наружу, и сил оставалось все меньше. Хотелось плакать, но слезы не шли, будто высохли. От этого было еще хуже.

У соседнего подъезда толпились старушки. Там же вчера сидели ребята с гитарами, до того как…

Кто же это был? Кто отнес ее домой и знал, где она живет? Просто прямиком пошел к ее квартире.

В замке что-то щелкнуло, и входная дверь с визгом открылась. Анна задержала дыхание. Повернула голову и широко распахнула глаза, тело не слушалось и будто окаменело. Бежать было некуда.

На кухню, с большими пакетами в руках, ввалился чернявый крупный мужчина. Одет он был в темную рубашку и брюки, оттеняющие его смуглую кожу. Лицо отдаленно показалось знакомым.

– О, проснулась! – буркнул он и стал выкладывать продукты на стол невозмутимо спокойно, словно у себя дома.

– Кто ты… вы? Что вам нужно?

– А ты не знаешь! Хватит придуриваться! – незваный гость подошел к плите и, поставив сковородку на огонь, занялся чисткой и нарезкой лука.

Анна все не могла отойти от окна. Сцепила пальцы на гардине и, когда затрещали застежки под потолком, вздрогнула.

– Отойди, а то карниз оборвешь, – поддел мужчина и подмигнул темно-карим глазом. Кофе зашипел и едва не сбежал на плиту, но гость, ловко потушил конфорку.

Бояться его? Может, стоит через открытый проход в коридор выбежать на улицу? Но Анна не успеет толком обуться, и мужчина схватит ее в коридоре. Да и хотел бы причинить вред, уже бы это сделал.

– Сядь уже! – приказал чернявый и поставил на стол две тарелки с яичницей. Отдельно порезал на четыре части огурцы и помидоры.

Анна глянула в его карие, почти черные, глаза и поняла, что лучше не спорить. Присев, долго изучала и пыталась вспомнить почему лицо кажется ей знакомым.

Курчавые удлиненные волосы торчали в разные стороны, словно взрыв смолистых макарон. Мужчина был приятный и в чем-то притягательный, молодой, не старше Дениса. Где она могла его встречать раньше? На конференциях, на корпоративах? Где же?

Мужчина молча ел, не обращая на Анну внимания. В какой-то момент замер и снова приказал:

– Ешь! Вон уже кожа да кости! – намекнул на ее худые руки и плечи.

Анна поковырялась вилкой в тарелке. Выглядело аппетитно, но после приступа болело горло, и совершенно не хотелось тревожить раны.

– Болит? – заметил мужчина, когда Савина тяжело сглотнула. – Понимаю. Ничего не поделаешь. Нам нужно поговорить, и придется потерпеть.

– Что?

– Слушай, краля, какие у тебя были за мотивы мне все равно, но сейчас ты должна мне вернуть то, что взяла, – он говорил отрывисто и дерзко. Доев, отодвинул тарелку. Потянулся за огурцом и шумно стал его разжевать.

– Не понимаю… – пробормотала Анна.

– Ну, да! Прикинься дурочкой. Все вы, бабы, сначала нос суете в кипяток, а потом ищете виноватых в том, что кожа облазит! – он взлохматил свои, и без того пышные, волосы и откинулся на спинку стула.

Анна открыла рот, чтобы возмутиться, но мужчина жестом остановил ее и сложил руки на груди.

– Повторюсь. Зачем бы ты его не взяла – верни! Денис настолько дурак, что позволит себе умереть, но не станет просить и унижаться перед тобой. А я не гордый! – он хлопнул по столу крупными ладонями. Анна скукожилась и непроизвольно дернулась. – Верни! Слышишь?

– О чем ты? – тихо проговорила она, вжавшись сильнее в сидение стула.

– О черном камне, что ты у Дениса забрала! Или забыла, что Разумов вообще существует? Как быстро!

– Но… это всего лишь брелок, – промямлила Анна.

– Да? И ты взяла его себе, как напоминание о неудавшемся романе? Кого ты пытаешься обмануть? – он резко встал. Стул перевернулся и грохнулся на пол. Схватив Анну за руку, незнакомец потянул ее в коридор. – Я вообще не понимаю, как ты жива осталась постоянно контактируя с шерлом.

– Пусти, – попыталась воспротивиться Савина.

– Конечно! – он брезгливо вытолкнул ее вперед. – Обувайся!

Анна не стала спорить. Нырнула в туфли и накинула жакет, что валялся на тумбочке в прихожей. Во рту все сильнее растекался горький привкус, который жутко напоминал ей Прибрежный. Все те случаи, когда ей становилось плохо.

Они вышли со двора. Черноволосый молчал и кусал пухлые губы. Анна тоже не смела говорить. Она его не боялась, но какое-то тревожное чувство не отпускало, и никак не могла понять откуда знает его лицо. То, что он знакомый Дениса – понятно, но вот кто?

Они быстро прошли под аркой и направились к небольшому закрытому детскому садику. Анна любила прятаться там в тени деревьев и фотографировать прохожих.

– Стой здесь! Смотри, – мужчина повернулся и побежал вдоль аллеи, удалившись метров на десять. На удивление Анна испытала огромное облегчение в груди, словно колышек горечи, что застрял в горле, вытащили и дали ей минуту покоя. Чернявый постоял немного, а затем вернулся.

– И? – удивилась Савина, чувствуя, как снова сдавило в груди, стоило ему подойти ближе. Это было странно.

– Ничего не почувствовала? Это еще не все, – он снял с шеи кожаный ремешок с закрепленным на конце кулоном из черного камня и протянул ей. – Возьми и иди к тем березам.