Голл присел и нагнулся.

– Давай, Питер. Полезай.

Питер забрался на подставленную спину и как можно крепче вцепился в волосы моховика. Лесной человек поднялся на ноги и подал Питеру волчье ухо.

– На. Тебе.

Он обхватил ступни Питера широкими теплыми ладонями, Питер впился зубками в волчье ухо, и оба двинулись вперед, по обледенелой тропе, к склону холма.

Вскоре они оказались у темной пещеры под каменным карнизом, показавшейся Питеру обычной ямой. Земля у полуосыпавшегося входа была усеяна грязной соломой, обрывками засаленных шкур и обглоданными костями. Над входом висели сандалии, сапожки, башмачки – маленькие, детские, общим счетом около дюжины.

Опустив Питера на ноги, Голл широко ухмыльнулся.

– Голлов дом. Очень теплый. Очень красивый.

– Где это тебя хрен носил?!

Разом вернувшись из прошлого в настоящее, похититель детей вздрогнул, обернулся и заглянул в окно квартиры. Там зажегся свет, и сквозь тонкую, обвисшую занавеску он увидел нелепо огромную женщину в одних трусах и лифчике. Она стояла посреди комнаты, уперев руки в бедра, вопрос же ее был обращен к мужчине, прислонившемуся к косяку входной двери.

Начался дождь. Мелкая морось окрасила серые муниципальные дома в цвет грязи.

– Я тебя спрашиваю! – продолжала женщина, повысив голос. – Я спрашиваю: где тебя, козлину позорного, носило всю ночь?

Мужчина только пожал плечами. Входить в комнату он не спешил.

– Отчего это у тебя рубашка наизнанку? А, Жермен? Отчего?

Мужчина взглянул на свою рубашку, поднял взгляд на женщину и снова пожал плечами.

– Опять был у этой сучки, так?

Мужчина не отвечал.

– Нечего на меня так смотреть! – завизжала женщина. – Прекрасно знаешь, о ком я!

Схватив с сервировочного столика бутылку, она ткнула ею в сторону мужчины.

– Женщина, – небрежно сказал мужчина, – тебе надо успокоиться. Это не…

– Будь ты проклят, Жермен! Будь ты проклят!!!

Женщина швырнула в мужчину бутылкой. Бутылка разбилась о дверь, едва не угодив ему в голову. Кинувшись вперед, женщина хлестнула его по щеке.

Мужчина оттолкнул ее.

– Тебе надо поумерить пыл, сука! Тебе надо просто…

Женщина налетела на него вновь, и на этот раз мужчина жестко ударил ее в живот. Отброшенная на середину гостиной, женщина рухнула на пол и жутко захрипела, точно вот-вот задохнется насмерть.

– Сука!!! – заорал мужчина. – Сука чокнутая!!!

С этими словами он хлопнул дверью и исчез.

Женщина осталась лежать на полу. Прижав руки к животу, она зарыдала.

Питер решил, что с него хватит. Он спрыгнул с балкона, опустил голову и пошел по удице, стреляя золотистыми глазами из-под капюшона, внимательно оглядывая дворы и детские площадки. Мысли снова и снова возвращались к Капитану и непонятным бочкам. Время уходило, пополнение нужно было подыскать сегодня же.

Лицо Ника оросили теплые капли дождя. Влага текла в глаза, в рот, в волосы, вытаскивая на поверхность из глубин сна. Утерев лицо, Ник заставил себя проснуться и заморгал, вглядываясь в утренний туман.

Сверху прямо на него мочились три крохотных, не больше мыши, синекожих человечка!

– Какого хрена?!

Ник разом вскочил – и больно треснулся макушкой о потолок клетки.

«Клетки?»

Он принялся отплевываться, избавляясь от кисло-соленого привкуса на языке. Какой дьявол занес его в клетку? Встряхнув головой, он протер глаза от мочи и вновь начал отплевываться.

Их было не меньше двух дюжин. Все они смотрели на него. Одни не крупнее кузнечика, другие размером с крысу – тонкие, тщедушные человекоподобные существа с прозрачными стрекозиными крыльями и гибкими хвостами с кисточкой на конце. Все они были наги, кожа – цвета морской волны, гривы черных или синих волос вдоль спин…

Ник вспомнил, как Питер говорил что-то о феях, пикси и гоблинах. Конечно, он говорил много всякой ерунды… Значит, это и есть пикси? Впрочем, сейчас это волновало Ника в последнюю очередь. Куда сильнее его заботили взгляды этих существ: они смотрели на него так, точно он вполне годился в пищу.

– Кыш, – прошептал он.

Существа продолжали смотреть на него жестокими немигающими взглядами.

– Кыш! – повторил он громче, махнув в их сторону рукой.

Существа зашипели, оскалив острые, точно иглы, зубы.

– Брысь! – крикнул Ник, хлопнув ладонью по прутьям клетки.

Существа разом взмыли в воздух, стрекоча крылышками. Зависнув над клеткой, они завизжали на Ника, как дикие кошки.

Забившись в дальний угол клетки, Ник схватил с пола пригоршню соломы и швырнул в них. Вспугнутая его движением, маленькая бурая мышка выскочила из-под клетки и метнулась прочь по каменному полу.

Пикси тут же бросились на нее. Мышь душераздирающе пискнула, угодив в их когти. Клочья шерсти, ошметки мяса, брызги крови полетели во все стороны. Рыча от ярости, пикси кинулись в драку за лучшие куски, их синие тельца сплелись в клубок на каменном полу.

– Господи, – прошептал Ник, крепко прижав руки к груди. – Нужно убираться отсюда.

Оглядевшись в сумраке, он заметил по меньшей мере дюжину клеток, стоявших вдоль стены. В каждой как раз хватило бы места для подростка. Как и его собственная, эти клетки были сооружены из сучьев, связанных стеблями лиан. Многие были укрыты ветхими покрывалами, больше всего на свете похожими на полусгнившие звериные шкуры. Перед клетками возвышалась пирамидка из нескольких копий, а в центре ее – Ник сглотнул – лежал человеческий череп.

Откуда-то сзади раздался резкий скрип.

Пикси прекратили драку, поднялись на ноги и по-птичьи заозирались, встревоженно вглядываясь в темноту.

Из сумрака раздался глухой удар и громкий протяжный рык. Пикси взмыли в воздух и бросились прочь, оставив Ника одного. К собственному удивлению, Ник обнаружил, что жалеет об этом. Все, что угодно – только бы не остаться в клетке, во мраке, наедине с тем, кто мог издать эти звуки.

Еще один скрип, заметно ближе. Прижавшись лицом к решетке, Ник напряг зрение и сумел разглядеть увитый корнями столб, уходящий вверх, в темноту. У его подножья виднелась какая-то тень – и эта тень шевелилась! Качнувшись взад-вперед, она метнулась в сторону и исчезла.

«Вот дерьмо! Кто там?»

В комнате стало светлее, туман начал редеть. Разглядев предметы, развешанные по стенам, Ник заморгал. Ровные ряды кинжалов с хищно изогнутыми лезвиями, рядом – шипастые дубины и множество иззубренных секир. Орудия увечий и смерти – и, судя по виду, не раз побывавшие в деле. Над рядами оружия висели три черепа, связанные в пирамидку. Высохшая, изъеденная червями плоть обтягивала разинутые в безмолвном крике челюсти. Ниже висела пара скрещенных берцовых костей, образуя тройной «Веселый Роджер».

«Нужно убираться, да поскорее!»

Ник толкнул дверцу клетки, но она не открылась. Только сейчас он заметил, что она крепко привязана кожаными ремнями. Он отчаянно рванул ремни, потянул, но вдруг слева раздалось громкое шипение. Резко обернувшись, он успел разглядеть нечто, промчавшееся мимо на четвереньках. Ник оставил ремни в покое. Наружу больше не хотелось. Оставалось только надеяться, что решетка сможет уберечь его от тех, кто затаился снаружи.

– Господи, вытащи меня отсюда! – захныкал он.

Туман продолжал редеть, и Ник увидел всевозможные мечи и копья, висевшие на стенах. Заметил он и огромный очаг, в котором легко поместились бы трое взрослых. Над очагом на жирных черных цепях висели несколько котлов – каждый размером с подростка. А затем он увидел тела. Безжизненно обвисшие тела в дальнем конце просторного зала едва можно было разглядеть. Сколько их – четыре, пять? С виду тела казались детскими…

«Боже всемилостивый! – едва не завизжал Ник. – Что же это за место?»

Со всех сторон из сумрака раздались громкие завывания. Кто-то захрюкал, как свинья, зафыркал, захихикал. Отовсюду зазвучали зловещие смешки, странно похожие на детские, и Ник почувствовал, что вот-вот тронется умом, если они не стихнут.