— Коль, я на тебя надеюсь. Держи руку на пульсе, чтобы мы за каждую копейку смогли отчита… Андрюш, ты пришел!

Жданов гостя тяжелым взглядом смерил, потом глянул на жену и молча кивнул.

— Как покупки? — равнодушно спросил он.

— Хорошо, — осторожно отозвалась Катя. — Что-то случилось?

— Нет. А у вас совещание? Я помешал?

Катя тут же нахмурилась, после чего довольно сухо сообщила:

— Нет, мы уже закончили.

— То есть, я вовремя?

— Конечно. Ты всегда вовремя.

— Как мило.

— Как и ты — очень милый.

— Ну, уж прости, родная.

— Чего это с ним? — шепотом осведомился Коля, когда Жданов из кухни вышел.

Катя же только отмахнулась, мрачнея все больше. Едва дождалась, когда Зорькин доест и покинет их квартиру. Дверью хлопнула, и пошла в спальню, где Жданов переодевался.

— Что она тебе сказала?

— Причем здесь Кира?

— А кто?

— Может, ты?

— Я?

— Я просил тебя не превращать наш дом в штаб по чрезвычайным ситуациям! Хочешь обсуждать с Зорькиным свои делишки, делай это в другом месте. Я прихожу домой, чтобы отдохнуть, а не для того, чтобы слушать, как вы шушукаетесь!

— Андрей, ты что?

— Да ничего! Я так много прошу?

— Мои делишки?

— Назови по-другому.

— Когда ты с ней говоришь, мы всегда ссоримся.

Он голову в вырез футболки сунул и наконец обернулся.

— Не вали все на Киру, она вообще здесь не причем. Я тебе о другом говорю!..

Катя разглядывала ковер у себя под ногами, боялась глаза на Андрея поднять, не хотела, чтобы он обиду в них увидел, — самую настоящую, искреннюю, огромную обиду, — потом кивнула.

— Хорошо, я не буду больше. Это действительно не мое дело. И Колю я больше приглашать сюда не буду. Извини меня.

Жданов выскочил из спальни вслед за ней.

— Вот только не надо делать из меня монстра! Я просто попросил тебя! Чтобы мы больше не ссорились по этому поводу.

— Мы больше не будем ссориться по этому поводу, — заверила его Катя, невольно повышая голос. — Я все запомнила.

— Катя, черт!.. Я не это имел в виду.

— Ты ужинать будешь?

— Нет!

— Как хочешь.

Она ушла на кухню, остановилась у стола, и попыталась перевести дыхание. Никак не получалось, эмоции душили, реакция Андрея казалась несправедливой, и от этой самой несправедливости хотелось разреветься и потребовать четкого ответа: что она опять сделала не так? Разве не о его деле, семейном бизнесе она заботится? А Андрей взрывается при любом упоминании об этом. Поговорил с Кирой, а срывается снова на ней.

Носом шмыгнула и быстро заморгала, пытаясь согнать слезы. Зачем-то принялась переставлять тарелки на столе, вспомнила, что Андрей ужинать отказался, и окончательно расстроилась. Ну и для кого она готовила новый салат?

Андрей подошел сзади, но прежде чем обнять, осторожно уткнулся носом в ее шею.

— Ну, прости меня. Я не должен был кричать.

Катя быстро облизала губы.

— Хорошо.

— Что хорошо?

— Я не обижаюсь.

— Катюш… — Заставил ее повернуться, посмотрел в заплаканные глаза, и вздохнул, покаянно опустив голову. Прижался лбом к ее лбу. Смотрел ей в лицо, чувствовал вину из-за того, жена не хочет на него смотреть, глаза отводит, а у самой слезы. И так хотелось сказать ей что-нибудь… Чтобы она оттаяла, забыла его оплошность и улыбнулась. — Кать, я т… Если честно, я так есть хочу.

Она попробовала отстраниться, слезы быстро вытерла и кивнула.

— Садись за стол. Я сейчас… хлеб еще нарежу.

— Катя. — Он остановил ее, с некоторым сомнением вглядывался в ее лицо. — Все в порядке?

Выдала бравую улыбку.

— Да.

Подбородок ей приподнял, потом попросил:

— Обними.

Она обняла. Повисла на его плече, даже ткань его футболки в кулаке сжала. Андрей тоже по спине ее погладил, а Катя крепко зажмурилась. Ей не нужно думать, о чем он говорит с Воропаевой при встречах, она ведь не раз пыталась себя в этом убедить. Нужно смириться, и не думать о том, что будет по истечении трех месяцев. А времени осталось совсем немного. Нужно быть сильной, и суметь отпустить и себя, и его. И не вмешиваться в его отношения с Кирой.

Отстранилась и посмотрела на Андрея с улыбкой.

— Я приготовила новый салат. Садись, сейчас попробуем.

Жданов опустился на стул, наблюдал за Катей очень внимательно, потом нацепил на лицо улыбку.

У них все хорошо… Снова.

— Золушка, ты уже выбрала хрустальные туфельки, или мне еще подождать? — Андрей уже в третий раз посмотрел на часы на своем запястье, словно ему мало было

большого циферблата напольных часов в гостиной, прямо за его спиной.

Катя из спальни выглянула, выразительно взглянула для готового к выходу в свет мужа, и попросила:

— Не называй меня Золушкой, у меня плохое предчувствие.

Жданов хмыкнул.

— Боишься принца на балу не встретить?

— Нет, что твоя машина в тыкву превратится.

По его лицу пробежала тень.

— Даже не шути так. — Посмотрел на туфли, что, в конце концов, выбрала жена. — Предыдущие были лучше.

— Да? — Катя в сомнении уставилась на босоножки с серебристой пряжкой.

— Клянусь. Надевай те, и пойдем уже.

— Ты будешь открывать показ? — спросила Катя уже в машине. Жданов же усмехнулся.

— Коллекции нижнего белья? Конечно.

— Действительно, что я спрашиваю?

— А что ты спрашиваешь? Ревнуешь?

— А есть повод?

— Надо для начала посмотреть. Говорят, там есть премиленькие вещички.

— Кто говорит?

Андрей замялся, сосредоточился на дороге, а потом за коленку жену схватил.

— Ты сегодня очень красивая.

Катя немного удивилась, но спорить не стала.

— Хорошо, можешь не отвечать.

Андрей улыбнулся, но быстро опомнился и посерьезнел.

— Не думаю, что буду открывать показ. Милко и сам справится. К тому же, в столь деликатном деле. Захочет сам. Это будет даже пикантно.

Катя улыбнулась.

— Надеюсь, что потом ты не станешь в гневе гоняться за ним по залу.

— Вот, значит, как ты обо мне думаешь? Я вообще человек добрый, и никогда не гневаюсь.

— Ну да.

— Катерина, не спорь с мужем. Не надо портить ему настроение в начале вечера.

— А иначе что будет?

Жданов кинул на неё короткий, но выразительный взгляд.

— Вот почему ты никогда не можешь промолчать? Тебя так и подмывает мне что-нибудь поперек сказать. Да?

— Да.

— Вот и я о том же.

Помогая Кате выйти из машины, Андрей жену удержал, заглянул в глаза.

— Нервничаешь?

— А по мне заметно?

— Если присмотреться. Ты когда пререкаться начинаешь, значит, нервничаешь.

Катя осторожно перевела дыхание.

— Плохо.

Он притянул её чуть ближе к себе.

— Все нормально будет. Как всегда, впрочем. А, вообще, меня знаешь, что удивляет?

— Что? — Катя приглядывалась к спешащим к входу в здание гостиницы людям, улыбнулась знакомым Андрея, которые поприветствовали их, а сама старалась от мужа не отставать, даже под руку его взяла.

— Что ты умудряешься доводить только меня, — негромко продолжил Андрей, пропуская её вперёд в дверях. Наклонился и шепнул на ухо: — Интересно, почему?

— У тебя иммунитета нет.

— В смысле?

— Я тебе дома расскажу.

— Как интригующе.

— Андрей!

Жданов повернулся на голос, махнул кому-то рукой и заулыбался старательнее. Катю за талию приобнял, а перед самым входом в зал, шепнул ей на ухо:

— Попробуй довести кого-нибудь ещё этим вечером. Вдруг тебе лучше станет.

Катя неуютно повела плечами, осторожно оглядываясь, потом пробормотала себе под нос:

— Мне и так неплохо.

— Что? — не расслышал Жданов.

— Ничего. Я твоих родителей вижу.

— Я боялась, что вы опоздаете! — вместо приветствия возвестила Маргарита. Катя заметила, что свекровь окинула её быстрым взглядом с ног до головы, и, наверное, успокоилась, потому что улыбнулась следом. — Очень рада вас видеть.