– Ни с кем.

– Возможно, вы были знакомы с его приятелями?

– Нет. Он не горел желанием знакомить меня с ними. Боялся, что отобьют, – усмехнулась Виктория. – Борис, знаете ли, не был красавцем, тем более его вес… Он не хотел рисковать.

– Скажите, – напоследок решил поинтересоваться капитан, – не для протокола. А вам не было противно иметь дело с таким жирным боровом или деньги действительно не пахнут?

– Павел Петрович, – с сожалением взглянула на него девица, – человек, достигший его положения, должен как минимум обладать умом, сильным характером, учитывая сферу его деятельности, определенными знаниями. Все эти качества вкупе с деньгами и успехом гораздо привлекательнее в мужчине, чем смазливая внешность и мускулатура, которая очень быстро сдуется, стоит ему приземлиться на диван перед телевизором с банкой пива. Я ответила на ваш вопрос?

– Да.

– В таком случае – всего хорошего, – поднимаясь с кресла, решительно проговорила Виктория. – Мне надо собираться, у меня через час йога.

Дверь за капитаном с тихим щелчком захлопнулась. Виктория не спеша вернулась в комнату и, взяв мобильник, набрала номер.

– У меня только что была полиция, – сообщила она невидимому собеседнику, опустив приветствия и обращения. – Почему? Ищут пропавшего бизнесмена Арчугова… Да? А мне казалось, что визиты полиции не входили в наш план. Не дергайся, разумеется, я ничего не сказала и дальше не собираюсь. Думаю, ты понимаешь, что подобная преданность ценится высоко.

Виктория усмехнулась и закончила разговор.

15 мая 2017 г.

Илья Борисов сидел в небольшой комнатке уютной старомодной квартиры бывшего сослуживца и приятеля ныне покойного Семена Степановича Колокольникова и слушал по-стариковски неспешный рассказ обнаруженного им свидетеля.

– Родственники? Были, конечно. Только дальние. Жена Семена умерла лет пять назад, сердечная недостаточность, а сын еще мальчиком погиб. Как – не знаю. Не спрашивал, не та, сами понимаете, тема, – развел руками маленький кругленький Николай Петрович и погладил круглую лысую макушку, украшенную одиноким пучком седых завитков.

– Но родственников вы хотя бы знаете? Они в Петербурге живут?

– Да вроде у него племянница была, Ириной, кажется, звали. Но она в Москве жила, а у нее сын был, вот его имени точно не помню. Племянница с семьей его навещала изредка, но из Москвы ведь не наездишься. А в последнее время он вроде с какой-то женщиной близко сошелся. Соседка его вроде бы. Тоже одинокая, помладше его будет, так вот она за ним присматривала, – охотно делился с симпатичным молодым оперативником Николай Петрович.

– Соседку звали Анна Михайловна?

– Вроде бы так.

– Хорошо, ну а как вы думаете, кто и за что мог убить Семена Степановича? Может, у него ценности какие-нибудь были? Или враги? – от полной безнадежности спросил Илья.

– Враги? Да ну, откуда? – махнул рукой Николай Петрович. – Человек всю жизнь проработал в конструкторском бюро, сто лет как на пенсию вышел, откуда у него враги? Да и потом, Семен всегда был человеком очень тактичным, отзывчивым, у таких, как он, врагов не бывает.

– Ну, может, у него какие-нибудь ценности были, о которых случайно жулики узнали? – не терял надежды Илья.

– Ценности? Не припомню, – покачал головой Николай Петрович. – Они с Галей обыкновенно жили, как все. Никаких таких ценностей у них не было.

– Ну как же? – впервые с начала разговора заглянула в комнату супруга Николая Петровича. – Простите, – смутилась она, взглянув на Илью, но рассказ свой все же продолжила: – Помнишь, Коля, мы у Семена Степановича на юбилее были?

– Нет.

– Ну, шестьдесят лет, незадолго до Галиной смерти? Ну? Они дома праздновали, – силилась напомнить Николаю Петровичу супруга. – А! – Она безнадежно махнула зажатым в руке кухонным полотенцем. – Была у них одна шкатулка, небольшая, но очень тонкой работы, и сразу видно – старинная. Я хотела взглянуть, она у них в серванте стояла, а Семен Степанович не разрешил. Это, говорит, очень старинная вещь, ему от прадеда досталась, а тому подарил кто-то. Какая-то знаменитость, еще до революции. Он называл, да я забыла кто. И что ее открывать нельзя, она на ключик закрыта, в ней хранится семейная реликвия. Тут нас к столу позвали, и я больше расспрашивать не стала, – виновато призналась супруга Николая Петровича. – Не знаю, уж насколько она ценная, но может, даже и серебряная с позолотой. Металл был темный, с желтыми вставками. Я запомнила потому, что орнамент гравировки был очень необычный.

– Так. Давно это было?

– Лет шесть назад, да, Коля?

Но Николай Петрович только растерянно пожал плечами.

– А какого размера была шкатулка, вы помните?

– Ну… – задумалась Анна Михайловна. – Примерно как вот эти две книги, – и она показала на стоящие на книжной полке два тома Пушкина. – Может, чуть поменьше.

Старинная шкатулка с семейной реликвией. Уже что-то, спускаясь по лестнице на первый этаж, размышлял Илья. Теперь стоит опросить Анну Михайловну, видела ли она эту шкатулку. И, кстати, есть ли у нее близкие родственники, дети например? Может, они тиснули шкатулочку, а старичка на тот свет?

Илья приободрился. Версия была правдоподобной и пока единственной.

– Что же это такое? (…) Почему деньги так быстро закончились? (…) – зло, скидывая с ног туфли, ругалась Маша, не обращая внимания на стоящего в дверях Даниила.

Здоровяк-охранник держал в руках пакеты с покупками и не торопился уходить.

Даниила к Маше приставил Арчугов. Антиквар не столько волновался за нее, сколько хотел держать под контролем. Даниил докладывал шефу о любых перемещениях и контактах бывшей жены. Учитывая взбалмошный и скандальный характер Марии, это было нелишним. К тому же Арчугов хотел первым быть в курсе ее возможных романов. Увы, вздорная психопатка была верна своему жирному старому муженьку или же умудрялась наставлять ему рога столь виртуозно, что даже Даниил об этом не знал.

Маша привыкла к этому типу, иногда он даже забавлял ее, рассказывал анекдоты, смешил. Возможно, Маша завела бы с ним интрижку, если бы не боялась, что он сдаст ее Арчугову. А потому предпочитала горячий секс на скорую руку с тренером в фитнесе или с парикмахером в салоне красоты. А что делать? Приходилось изворачиваться. Ей еще тридцатника нет, организм свое требует, а этот жирный уродливый боров Арчугов даже не смотрит в ее сторону. А впрочем, когда и смотрел, толку от этого было на два всхлипа. Вот и приходилось крутиться.

Но сейчас Машу волновали куда более серьезные проблемы, нежели секс. Деньги! Деньги! Почему они так быстро закончились на карточке и где и как пополнить эту самую карточку? Прежде деньги на счет переводил Арчугов, теперь его нет, наверное, надо позвонить в фирму, бухгалтеру? Или финансовому директору? Маша его однажды видела, противный такой, в очках. Невысокий Машин лобик бороздили глубокие морщины, личико было несчастным, печать забот и нужды исказила черты.

– Мария Игоревна, извините, что вмешиваюсь, – окликнул ее все еще топтавшийся в дверях Даниил.

– Чего тебе?

– Я вот думаю, теперь, без Бориса Аркадьевича, вам тяжело будет. Эти, из фирмы, наверняка вас обмануть захотят.

Маша насторожилась, губки сжались в узкую линию, а в лице появилось что-то крысиное, настороженное. Даниил слышал, как она звонила матери, жаловалась на безденежье и на отсутствие поддержки, на подлую Лариску, которая попытается отобрать у нее наследство, и на злых дяденек из арчуговской компании, с которыми придется иметь дело. «Дура! Не могла до дома доехать!» – выругала она себя, но все же спросила:

– С чего это ты взял?

– Не знаю. Но мне кажется, они вас не любят, особенно Лариса.

– И чего?

– Защитник вам нужен. Тот, кто будет ваши интересы представлять, – продолжал гнуть свою линию Даниил.

– Ты, что ли, набиваешься? – усмехнулась, расслабляясь, Маша и оценивающе посмотрела на парня.