Она ждала, пока он ответит. Она не видела его уже две недели с тех пор, как он уехал в Калифорнию со своей группой.

— Привет, — отвечает ей Вулфард резким, серьёзным голосом — он редко разговаривал с ней таким тоном.

— Финн, я спрашиваю тебя в последний раз… — Это всё, что она говорит, потому что её голос дрожит; она боится того, что собирается сейчас сделать. — Но сначала я хочу, чтобы ты вспомнил обо всех тех моментах, когда мы были счастливы. Обо всех тех моментах, что мы пережили вместе. Вспомнил о том времени, когда мы расставались, и о том, когда мы сходились обратно. Я не прошу тебя вспоминать только хорошее, это было бы неправильно. Я хочу, чтобы ты вспомнил всё. — Она несколько секунд молчит, набираясь смелости сделать это. — А теперь я спрошу тебя, и это будет последний раз, когда я сделаю это, потому что больше я не собираюсь задавать тебе этот вопрос, ибо больше я не вернусь к тебе. — Она глубоко вдыхает воздух и выпускает его сквозь зубы. — Ты действительно хочешь окончательно порвать со мной?

Мгновение он ничего не говорит, и это самое длинное мгновение в жизни Милли.

— Да, это то, с чем ты не можешь бороться, Милли. Мы многое перепробовали, и я не знаю, что ещё делать.

Эти слова попадают ей прямо в голову, сердце и желудок. Он уже принял решение. Принял за них обоих.

— Хорошо, — отвечает Браун, пытаясь сохранить спокойствие, хотя она ощущает, что внутри она уже мертва. — Я хочу, чтобы ты знал, что я очень сильно люблю тебя, даже если ты в это не веришь. И я благодарю тебя за то, что ты успел дать мне за то время, что мы были вместе.

— Милли, я тоже всё ещё люблю тебя и также благодарю тебя за всё.

Ей хочется закричать, что он лицемер, и обозвать его ещё парой ласковых, но она решает вести себя, как взрослая.

— Я желаю тебе всего наилучшего. Надеюсь, твои мечты исполнятся. Было приятно познакомиться с тобой. Прощай.

Она не даёт ему ответить, обрывая звонок, кладёт свой телефон на садовый столик и несколько минут беспрерывно смотрит на него, ожидая, когда же Финн, преисполненный раскаяния, перезвонит, но этого не происходит, и в глазах закипают горькие слёзы, которые так и просятся наружу.

Родители зовут её на завтрак, и она понимает, что она не может показаться им в таком виде, потому что они не знают о её романе с Финном, а если они увидят, что она плачет, то начнут задавать слишком много лишних вопросов, на которые она никогда не захочет отвечать.

Она утирает слёзы рукавом своего свитера и переводит дыхание, прежде чем войти в дом.

Уже в своей комнате Милли обещает себе, что больше никогда не будет плакать, особенно из-за Финна Вулфарда.

Настоящее немилосердно тянет её обратно, и она фокусирует взгляд на стоящем перед ней парне, который пристально смотрит на неё, ожидая ответа на самый худший вопрос в её жизни.

Что её сломало? Ну, если бы она только знала…

Милли решает не отвечать. Вместо этого она сглатывает стоящие комом в горле слёзы и фальшиво и натянуто ему улыбается.

— Береги себя, Финн. — Единственное, что она говорит, прежде чем зайти в комнату терапии.

Внутри уже был их наставник — по возрасту близкий Наталии или доктору Хитону. У него были очаровательные черты лица, да и в целом он был красив собой.

Она решает сосредоточиться на происходящем и оставить Финна позади. По крайней мере, пока.

— Ты, должно быть, Милли.

Наставник широко улыбается, а Ноа манит её пальцем к себе — на тот же самый стул. С другой стороны от неё сидел Кири, после него Гейтен, а со стороны Ноа — тот самый темнокожий парень (как тесен мир). Видимо, она и правда была одной девушкой в группе. Хотя один стул пустовал, значит, кто-то отсутствует, и она надеялась, что это всё-таки девушка, потому что ей нужна подруга.

— Да, — запоздало отвечает она, присаживаясь рядом с Ноа.

— А я Джо, — представляется он. — И я рад, что ты здесь. Мальчики? — Остальные трое присутствующих согласно кивают. — Ладно, кто начнёт первым?

Он осмотрел молодых людей, сидящих кругом, и остановил свой выбор на том самом парне, который всё ещё читал тот же самый журнал.

— Гейтс?

Тот посмотрел в ответ, кивнул и отложил своё чтиво на пол.

— Привет, меня зовут Гейтен Матараццо.

Он сделал паузу, а все остальные ответили ему «Привет, Гейтен». Этот групповой ответ одновременно и испугал Милли, и позабавил.

— Я… посмотрим, как бы это сказать… — Он неуверенно потёр шею.

— Расскажи, как обычно. Милли теперь является членом нашей маленькой семьи. — Джо на удивление тепло ему улыбнулся.

— Точно! — Он несколько секунд щёлкает пальцами, собираясь с мыслями. — Ну, у меня серьёзный случай БАР. — У него были проблемы с произношением слов, но Браун молчала, хотя для неё половина его речи звучала немного неразборчиво. — Биполярное аффективное расстройство. — Мальчик покусал свою нижнюю губу. Его руки дрожали. — Обычно я могу контролировать себя до тех пор, пока не оказываюсь под давлением. Я принимаю лекарства. Думаю, я в порядке.

— Гейтен, — недоверчиво говорит ему Джо и хмуро смотрит на него, и Матараццо тут же поднимает обе руки, капитулируя, а потом вдруг начинает грызть свои ногти.

— Ну ладно, я попытаюсь рассказать вам правду… — Видно, что он очень взволнован. — Я здесь, потому что… — Его лицо принимает такое несчастное выражение, будто ему сообщили самые ужасные на свете новости. — Моя семья ненавидит меня.

— Гейтен, — повторяется Кири, и парень посмотрел на него.

— Но это правда! — На этот раз он говорит раздражённо. — Они не хотят заботиться о сумасшедшем мальчике! — Он вздыхает, и его настроение снова меняется. — Однажды я уничтожил школьную собственность, потому что мой учитель поставил мне А-, а не А+. — Теперь он выглядит обескураженным, и Милли его почему-то понимает. — Вот и всё.

Джо вздыхает и качает головой.

— Спасибо, что поделился, дружище. — Наставник сжимает его плечо и поворачивается к парню, сидящему с другой стороны от него. — Шнапси? Ты поделишься с нами своей историей? Я знаю, она короткая. — И улыбнулся.

Милли была тронута тем, что у всех здесь были свои милые прозвища.

— Привет, я Ноа Шнапп.

В ответ раздаётся немного нестройное «Привет, Ноа», и девушка думает о том, что в следующий раз она поприветствует рассказчика вместе со всеми.

— Ну, у меня нет никакого расстройства или чего-то в этом роде. На самом деле, моя история отлична от других. — Он начинает быстро перебирать пальцами — нервничает. — Когда мне было пятнадцать, я ехал в машине со своим отцом. Мы направлялись в Индианаполис на концерт Bon Iver, знаешь таких? — он обратился непосредственно к девушке, но согласно закивали все.

— Как будто это не единственное, что ты слушаешь, — ворчит себе под нос Гейтен, но было достаточно одного взгляда Джо, чтобы тот сразу затих.

— Это отличная группа! — возбуждённо поясняет парнишка, а потом продолжает рассказ: — Мы с папой вдвоём восхищались ими. Я хотел побывать на фестивале Folk Rock и решил отправиться туда на свой День рождения, однако в тот день погода была не очень хорошая. — Браун напряжённо задышала по мере развития событий. — Мы как раз ехали по федеральной трассе… и мужчина, который вёл огромную фуру, врезался в старую машину папы. — У него в глазах скопились слёзы, а Браун болезненно замерла на месте. — Папа не выжил… — бормочет он, — а я был без сознания… ну… знаете…

«В коме», — сразу понимает Милли.

— Прошло три года, прежде чем я очнулся… здесь. — Он неуверенно улыбается и пожимает плечами. — В постели комнаты корпуса С. — Ноа поджал губы. — Мне потребовалось время, чтобы снова научиться ходить, а также говорить. Я не могу совершать резких движений, а моё сердце в прекрасно отвратительном состоянии. Ещё меня мучают ночные кошмары, но месяц назад я переехал в корпус В, и всё продолжает улучшаться и улучшаться. — Закончил он обнадёживающим тоном.