— Это звучит ужасно, Миллстер. — Подруга кладёт руку ей на плечо, ободряюще сжимая.

— Да, я знаю. А жить так ещё ужаснее, — разочарованно шепчет девушка. — Но всё равно что-то есть, и я снова ведусь, как дура… Все называют это любовью, но это не означает что-то хорошее в моей жизни. — Милли устало пожимает плечами. — Хэй, а как насчёт того, что он вернётся ко мне, а я уже буду с кем-то? С кем-то, кто делает меня счастливой. С кем-то хорошим. С кем-то, кто любит меня, и кого я люблю в ответ. С кем-то вроде…

— Уайатта? — спрашивает Сэди, хмурясь, а Браун согласно кивает. — Ну, я вижу один огромный недостаток в твоём великом плане.

— Какой?

— Как бы то ни было, твоё сердце всё равно будет с Финном, так что… Разве всё остальное имеет значение в таком случае?

Милли молчит несколько секунд.

— Я так хочу, — наконец-то тихо отвечает она.

— Ладно, моя маленькая Миллстер. — Синк крепко обнимает её за плечи, притягивая к себе. — У тебя была дерьмовая жизнь, но сейчас всё в порядке. И поддержу тебя в любом случае, какую бы сумасшедшую фигню ты ни сотворила.

Милли слабо улыбается.

— Знаешь, — негромко начинает она, — иногда я думаю — а что, если бы у меня была такая подруга, как ты, когда моё расстройство только началось. Мне было бы, с кем поговорить, и я не очутилась бы здесь, потому что всё было бы хорошо, — легко признаётся Браун, а Сэди немного отстраняется и подмигивает ей.

— Ну, меня это не касается, — говорит ей соседка. — Я всегда была сумасшедшей, так что меня всё равно бы приняли сюда. — Милли громко смеётся. — Но было бы неплохо, если бы ты приезжала ко мне с визитом по воскресеньям.

***

— Что с тобой случилось? — спрашивает её Уайатт, когда они встречаются после обеда.

Милли чувствует неприятное давление изнутри, как будто её сильно пнули в живот. Её почти тошнит тем, что она съела буквально только что, и ей хочется поскорее уйти, но она видит, что он уже идёт в её сторону, и похоже, что Олефф сильно встревожен. И из-за этого всё её тело охватывает невероятное чувство вины, снедающее её изнутри.

— Я танцевала и немного неудачно поставила ногу, так что теперь у меня растяжение голеностопа, — правдиво отвечает она.

Парень присаживается рядом и несколько возмущённо смотрит на её забинтованную лодыжку.

— А почему ты мне не сказала?

«Потому что я тебя даже не видела?..»

— Кто позаботился о тебе?

— Твоя… — начинает Браун, а потом обрывает саму себя. — София Лиллис. Но всё уже в порядке. Я не искала тебя, потому что думала, что ты был занят, — пытается оправдываться девушка, избегая зрительного контакта с Уайаттом.

Олефф встаёт и пристально смотрит на неё.

— Нога тебя не беспокоит?

«Лучше спроси, что ужасного я делала последние несколько дней, не рассказывая тебе об этом».

— Нет.

Его напряжённое лицо расслабляется, и он обнимает её рукой за талию, помогая подняться.

— Мы можем посидеть на улице? Есть кое-что, о чём нам нужно серьёзно поговорить, Миллс.

Милли шумно сглатывает, и ей кажется, будто у неё головокружение, но она всё равно соглашается, и они вместе направляются в сад в совершенно предательской тишине.

Как только они добираются до лавочки, парень помогает ей сесть, а затем присаживается рядом. Никто из них ничего не говорит, но вдруг он тянет её к себе, чтобы обнять, и Браун почти готова расплакаться, но всё-таки сдерживается.

— Милли, я собираюсь окончить практику, — начинает Олефф, чуть морщась, и они отстраняются друг от друга, чтобы посмотреть в глаза. — Я наконец-то буду врачом. Письмо пришло неделю назад.

— Поздравляю, Уайатти! — восклицает она, широко улыбаясь.

— И они уже предложили мне работу в одной очень престижной больнице в качестве врача-терапевта, — взволнованно объясняет он, а затем берёт её за руки.

Браун выглядит счастливой, действительно счастливой. Это потрясающая новость, поэтому они искренне поздравляет парня, ведь он это заслужил. Но вот Олефф не кажется таким счастливым, поджимая губы, и девушка потихоньку начинает догадываться.

— А где находится больница?

— В Нью-Йорке.

— Ох. — Она потерянно кивает несколько раз и мягко убирает его руки со своих. — Я думаю, что это мечта, — говорит Милли спокойным голосом.

— Так и есть, Миллс. — Уайатт грустно смотрит в землю. — Прости.

— Не извиняйся! — восклицает Браун, а затем ободряюще ему улыбается, чтобы успокоить его. — Ты думаешь, я расстроена этим? Да я счастлива! — Её голос взволнованно повышается. — Это так здорово! Я не могу не быть счастлива за тебя, правда! Я желаю тебе всего только самого наилучшего в этом мире. И ты получил это, Уайатти! Что может быть лучше? Я не отрицаю, что мне грустно, потому что ты мне очень нравишься, и я буду скучать по тебе.

— Это самая большая награда, которую я мог получить от тебя, — заявляет он, прежде чем снова обнять её. — На самом деле, я очень признателен тебе за те чувства, что у меня есть к тебе. Они очень светлые и сильные, настолько, что я посчитал их за влюблённость. — Браун зажмуривается, когда он говорит ей это, как будто она не хочет этого слышать. — Действительно было время, когда я думал, что влюблён в тебя, но мне кажется, что и ты, и я прекрасно знаем, что между нами всего лишь замечательные дружеские отношения.

— Но ты нравишься мне…

— И ты мне тоже! — Он мягко отстраняется и с улыбкой смотрит на неё.

Милли замечает это, и слёзы начинают катиться по её лицу. Уайатт нежно стирает их с её щёк.

— Ты очень, очень, очень особенная для меня, и это никогда не изменится. И я не сомневаюсь, что мы могли бы быть счастливы вместе, но ты же знаешь… твоё сердце не принадлежит мне.

Браун крупно вздрагивает в тот момент, когда парень говорит ей это, и Олефф как будто сочувствует ей.

— Он хороший парень. Я ценю вас обоих, и я бы хотел, чтобы вы были счастливы вместе, потому что пришло время посмотреть правде в глаза — вы являетесь всем друг для друга.

Девушка отрицательно качает головой.

— Нет! Я не хочу! Я не брошу тебя.

— Тебе придётся, Миллс, — говорит он, мягко целуя её в лоб. — Потому что я ухожу, у меня есть планы на будущее, а ты уже в планах у другого. Мы оба будем очень довольны тем, что нас ждёт впереди. Я уверен, что так всё и будет. — Она отказывается принимать его слова ещё несколько минут. — Я не хочу, чтобы ты осталась одна и чувствовала себя плохо.

— Мне не остаётся ничего другого, — неохотно отвечает Браун.

— Я напишу тебе, как только приеду, — с улыбкой говорит Олефф, а затем обнимает её за плечи одной рукой, и Милли потихоньку начинает оттаивать, отступая.

— Обещай! — просит она, с подозрением гладя на него снизу-вверх, всё ещё не доверяя ему.

— Обещаю, — отвечает Уайатт и целует её в щёку. — Жди мои письма, Миллс. Так просто ты от меня не избавишься! Я всегда буду твоей нянькой.

Он смотрит ей прямо в глаза, и девушка чувствует, как импульс проходит через всё её тело. Но только она хочет обхватить его за щёки руками, чтобы поцеловать, как что-то внутри останавливает её, и она просто по-дружески взъерошивает ему волосы. Они теперь всего лишь друзья. Хорошие, но друзья.

— У меня есть в кармане семь долларов, — сообщает ей парень через некоторое время, которое они провели в тишине. — Не хочешь сыграть в аэрохоккей в комнате отдыха?

— Что ж ты раньше об этом не сказал?! — с улыбкой восклицает девушка, поднимаясь с лавочки. — Чур я буду слева!

Они вместе идут внутрь, и Уайатт обнимает её весь оставшийся день, чтобы на следующий оставить в одиночестве со слезами на глазах. И Милли обещает себе всегда помнить о нём, потому что он заслуживает этого. Они так недолго знают друг друга, но он многое сделал для неё за это время, поэтому Браун с полной уверенностью помещает его в ту часть своего сердца, которая называется «Помни обо мне».