Пётр Иванович вздохнул:
– Понял теперь, сынок, в чём душевный расклад твоей супруги?..
Игорь недовольно, но примирительно пробормотал:
– Да понять-то понял… Чего ж тут непонятного?
Пётр Иванович с сомнением посмотрел на сына:
– Ну а мой расклад куда проще: он отцовский…
Игорь поморщился:
– Отец, ну ты-то чем недоволен? И тебе я, оказывается, не угодил?
– Да, сынок, не угодил… Я так и не увидел внука. Мне уже семьдесят пять, а внука всё нет… Видишь ли, ты считал, что спецназовцу рискованно заводить детей…
– Конечно, рискованно! А вдруг я погиб бы?!.. Сколько боевых операций у меня было, ты в курсе?..
В голосе Петра Ивановича заметно обозначилась горечь укора:
– Как будто я не смог бы воспитать твоего сына, если что, не дай бог… Так и не завёл для меня внучонка… И жену пустой оставил, и меня без продолжения моего…
Игорь усмехнулся:
– Так, может, и хорошо, что не завёл? Весело было бы моему сыну, пока я, его отец, мотал бы в зоне пятнадцать лет…
Пётр Иванович едва заметно покачал головой:
– Ну как сказать, как сказать… Иногда дед для ребёнка лучше родного отца…
– И лучший помощник одинокой матери… – грустно добавила Людмила.
– Это уж точно… – вздохнул Пётр Иванович.
Игорь в удивлении повернулся к Людмиле:
– Спелись… Прямо в одну дудку дуют… Музыканты одного полка…
– Одного, сынок, одного… – грустно отозвался Пётр Иванович.
Игорь сел на стул, откинулся на спинку, закрыл глаза, вытянул ноги, задумался:
– Ну… может, ты и прав, отец. Может, и прав… Поэтому утром я иду сдаваться…
Пётр Иванович с раздражением вскрикнул:
– Вот ты, ядрёна корень! Ты ему про Фому, а он тебе – про Ярёму! Говорю же тебе, кому мы теперь с ней, супружницей твоей, нужны будем? Скажи, сынок, кому, если тебя посадят?.. Мне жить будет не для кого. А у неё, повторяю, нет детей и рожать уже поздно…
– Ну почему же поздно? Климакса, насколько мне известно, у неё ещё нет. Так что, в самый раз…
– Да потому, сынок, что, когда тебя посадят, на неё мужики, – все без исключения! – уж поверь моего опыту, вовсе не будут смотреть как на возможную мать их детей…
– Не понимаю – почему? – усмехнулся Игорь. – Она же ещё может…
– Ну ты как дитя малое, ей-богу! Да просто по причине критического для этого дела возраста!
– Но есть же рожают и в сорок пять, и даже, я слышал, значительно позже!
Пётр Иванович посмотрел на Игоря как на мало что смыслящего ребёнка:
– Да, если второго, третьего, четвёртого… Да к тому же, при живом муже… А тут…
– Ну что – тут? Что тут? – нетерпеливо и раздражённо прервал рассуждения Петра Ивановича Игорь.
– А тут будут видеть в ней, – и она в этом абсолютно права! – только сексмашину… Вот и всё… Так что, сынок, мы оба с ней практически в одном положении… В положении одиноких, никому не нужных людей.
– И что же мне теперь делать?..
В голосе Пётра Ивановича появилась уверенность человека, твёрдо знающего, как вести себя в этой непростой ситуации:
– Не дёргаться. Жить спокойно. И срочно строгать детей, пока она, – кивнул он головой в сторону Людмилы, – ещё способна к этому нехитрому делу…
Игорь грустно вздохнул:
– Ну да, строгать, зная, что они останутся без отца…
Людмила обречённо и вяло взмахнула рукой:
– Пётр Иванович, по-моему, он просто тупой…
Пётр Иванович невесело усмехнулся:
– По-моему – тоже…
Игорь вскочил, стал возмущённо и с заметной злостью размахивать руками:
– Ну да, конечно, тупой! Убил человека и не планирую расчётливо и хладнокровно своё счастливое и безоблачное будущее!.. Как ты не поймёшь, отец, – ткнул он пальцем в Людмилу, – что ты попал под влияние её хладнокровного жестокого эгоизма! Что она думает только о себе! И меня она, при случае, вот увидишь, обязательно предаст! Такие расчётливые – первые предатели!..
Пётр Иванович медленно и спокойно процедил сквозь зубы:
– Точно тупой… – он тяжело и устало поднялся, подошёл к Людмиле, положил руку на её плечо, в его обычно спокойном голосе появилось непривычное для него возмущение. – Ну как же женщине не быть расчётливой и даже – эгоисткой! Да она по определению – эгоистка, потому что вынуждена думать наперёд даже во время обыкновенного для нас мужиков секса: будет ли ребёнок? как предстоит его воспитывать? в полном одиночестве и нищете? или с весомой помощью его кровного отца?.. Именно поэтому женщина – это другая планета, сынок! Неужели ты до сих пор этого не понимаешь?..
– Ну это-то я понимаю… – Игорь сел на стул, откинувшись на его высокую спинку и лениво вытянув ноги. – Не такой уж я и тупой, как ты думаешь, отец. Но всё равно бабы, уверен, до непорядочности прагматики! – в возмущении оживился он. – Даже в сексе! В постели они, видите ли, думают не об удовольствии, а о будущих детях!.. Я тружусь в поте лица, а она дум высоких полна…
Пётр Иванович в удивлении хлопнул ладошками по бёдрам:
– Людмила, как ты с ним жила все эти годы? Он тебе лекции в постели не читал?..
Людмила улыбнулась:
– О чём?
– Ну так вот, об удовольствии в поте лица…
Людмила скривила гримасу, на которой одновременно проявились и разочарование, и грусть, и тихое спокойное отчаяние:
– Да нет, не читал, к счастью… – на секунду задумавшись, она заговорила так, как будто неспешно с короткими остановками для нелёгких размышлений думала вслух. – А как жила… Это самое удовольствие поставляла ему… прямо в постель… каждый божий день… Как утренний кофе…
Игорь вновь вскочил, снова стал раздражённо размахивать руками:
– Вот видишь, отец! Для неё секс – это утренний кофе! Говорю же, во всём холодный расчёт! Даже в сексе!
Пётр Иванович тяжёло опустился на стул, повернулся к Игорю, недовольно покачал головой:
– Да она же любит тебя, дурак! Не уверен, что кто-нибудь ещё будет тебя так любить… А ты – она даже в сексе расчётливая!.. Секс для нас, мужиков, сынок, давай будем откровенны и честны сами перед собой, одно удовольствие! А о последствиях пусть она думает, женщина… Схема на удивление проста: тебе удовольствие, а ей – думы о его результате…
Игорь опять сел, откинулся на спинку стула, вытянул ноги, но в каждом его движении сквозило ярко выраженное недовольно и раздражение:
– Ну и что из этого? Пусть думает, если ей делать больше нечего!
Пётр Иванович вздохнул:
– Тебе бы тоже не мешало подумать, сынок…
Игорь с удивлением посмотрел на отца:
– О чём?
Пётр Иванович усмехнулся:
– Как избежать тюрьмы…
Игорь опять вскочил:
– Но я же фактически убийца! Ну как её избежишь… Как!..
Пётр Иванович ответил спокойно и уверенно, словно сообщил о давно уже принятом им решении:
– Да как. Скрыться. Спрятаться у меня. И всё… Вот если бы ты сознательно убил его, вот тогда я даже и не пикнул бы. Иди и садись в зону! Заслужил! Но ты из меня, сынок, расчётливого эгоиста, готового идти по трупам, не делай. Этого гада, может, давно пора было прибить, а ты стенаешь: ах, я убил!.. ах, я убийца!..
Игорь стал в раздражении ходить по комнате:
– Ничего себе! И это ты, мой добрый и мудрый отец, говоришь?!.. Пора было прибить?!..
Пётр Иванович спокойно наблюдал за нервными перемещениями сына:
– Конечно, я говорю, твой добрый и мудрый отец! Кто первым стал бить? Скажи? Ты? Нет, он! Да не кого-нибудь, а беззащитную женщину! И если бы ты не вступился за неё, будь уверен, он убил бы её, глазом даже не моргнув!
Людмила оживилась:
– Кстати, заявил мне, что он предводитель местной мафии… Так что бандит ещё тот! И вы правы, Пётр Иванович, прибил бы он меня как муху хлопушкой.
Пётр Иванович с интересом посмотрел на Людмилу:
– А вы, ребята, случайно его фамилию не знаете?
– Ну как же, не знаем! – откликнулась Людмила. – Ещё как знаем! Он представился мне. Назвался Бубликом Виктором Викторовичем. Сказал, что весь район вот так, – она сжала кулак, как это неоднократно делал накануне перед её носом Бублик, – в кулаке держит, что все просто в страхе от него!
