Мысль о Сатхи заставила Тху-ва сжаться, хотя Керай тоже перестал казаться шаману глупым и мягкосердечным - и беглец отполз подальше от близнеца. Колдовство лекаря было таким же древним, как сам Падж, и морридаи хорошо знал цену своему искусству. А сейчас... сейчас, если бы ему захотелось, он мог обратиться бы гигантским змеем и просто проглотить Тху-ва.

- Я уйду, - шаман облизнул мокрые от слез губы.

Керай кивнул. Он поднял голову к небу и щелкнул ястребиным клювом. Крылья взметнули песок, и шаман зажмурился.

Когда же он снова смог открыть глаза, птица уже превратилась в едва различимую точку в вышине.

Тху-ва попробовал встать, но получилось с трудом - шаман был вновь слаб, словно никогда не получал ни от кого даров или отправился в изгнание, сбежав от покровителя. Под палившим солнцем беглец побрел к океану и даже мысли у него не появилось о том, чтобы снова украсть камень. Он все еще жаждал силы и чувствовал дурман сиюминутного могущества, но теперь эти желания страшили его, словно могли вновь заставить смотреть морридаи в глаза.

Тху-ва месил ногами песок и никак не мог понять, почему забыл и обмен именами, и наставления отца.

Котова Ксения Васильевна,  Зеленков Василий Вадимович,

Санкт-Петербург - Минск, 2014 г.