****

Герд прислушался. В голове начинало мутиться. Он хотел пить. За все это время ему удалось съесть пару птенцов, одного неосторожного крота и одного зайца которого посчастливилось подбить камнем. Он уже привык есть мясо сырым. Разводить огонь он не хотел, чтобы не оставлять полиции лишнего шанса на свою поимку..... Земля была чертовски холодная. В сотый раз проклиная себя за то, что наложил в свою берлогу недостаточно много листвы, Герд прижимал локоть к шишке со взрывчаткой.

- Неужели они никогда не уберуться отсюда, - тоскливо думал он, искоса поглядывая на небо. Он уже несколько раз обдумывал возможность самому вырезать "хранителя жизни", чтобы не бояться холода и иметь возможность к активным действиям, но каждый раз с сомнением откладывал эту процедуру, будучи уверенным, что с раной на боку намного активней он не станет. К тому же извлеченная взрывчатка остынет очень быстро и своим взрывом может навести на его след полицию. Герд закрыл глаза, прислушиваясь к шумам доносившимся снаружи. Гравилет, судя по всему, наконец улетел.

Постанывая от боли в затекших суставах, Герд растирал онемевшие руку и ногу. Когда чувствительность к нему вернулась он, немного прихрамывая, пошёл дальше. К вечеру он наткнулся на небольшую речку. Полоса воды, метра четыре шириной, преграждала путь. Тупо глядя на плывущие ветки и опавшую листву, Герд вдруг подскочил заметив, полузасыпанную песком, консервную банку. Поминутно оглядываясь по сторонам, он осторожно откопал жестянку. Осмотрев ее он чуть не запел от радости. Жесть была целая, хотя и изрядно заржавевшая.

Выбрав место Герд сделал стоянку и развел костер. Набрав в жестянку воды он поставил ее на уголья и достав пузырек с уксуснокислым натрием, высыпал его содержимое на кусок пластиковой пленки, что все еще таскал с собой. Набрав в пустой пузырек немного воды, он капля за каплей, на глаз, осторожно намочил химикат водой получив кашицу. Связав края пленки вместе, Герд бросил туда же кусочек изогнутого металла от пробки пузырька. Готовый полиэтиленовый пакетик он опустил в кипящую воду, следя за тем, чтобы кипящая вода не проникла через узлы во внутрь. Поддерживя узелок с уксуснокислым натрием , он дождался пока кашицеобразная масса не станет жидкой и осторожно вытащил его. Как следует прополоскав стекляный пузырек Герд разбил его о камень.

Взяв осколок покрупнее и с острыми краями он вскипятил и его. Пока вода остывала, Герд из кусков коры и веточек соорудил небольшой плотик и сунул его под близ лежащий куст. Выудив из банки осколок, он распечатал бинт и зажав палку зубами и полоснул кожу осколком стекла. Широко раздувая ноздри, он резал и резал несмотря на кровь стекающую из открытой раны. Скоро пластиковый шар, выскочив из разреза, покачиваясь повис на тоненьком проводке. Вырвав проводок, Герд опустил шарик со взрывчаткой в тёплую ещё воду и, схватив бинт, начал бинтовать свой бок, обматывая его вокруг талии. Потом он взял оборванные рукава своего комбинезона и повязал их поверх бинта. Одев комбинезон, он набрал несколько охапок листьев и залег в наспех сооруженной берлоге.

Ночь он провёл сжимая "хранителя жизни" в своих ладонях, однако заметив что под утро что руки стали холодными, на всякий случай сунул шарик со взрывчаткой за щеку. Его уже не пугала опасность.

- Человек привыкает ко всему, - думал он иногда, - почему же к неволе человек привыкнуть не может.

Утром, когда солнце согрело все вокруг, он положил закоптившуюся банку на плот. Предварительно щекнув по металлической бляшке и дождавшись, когда кристаллизация начнется, он сунул мешочек с триацетатом натрия под консервную банку, положив на него шарик со взрывчаткой.

Спустив плотик с консервной банкой на воду он пустил его вниз по течению. Расчет его был прост. Пока солнце грело не сильно шарик получал тепло от мешочка с уксуснокислым натрием, а час через два солнце уже само будет припекать достаточно сильно и под черным, закопченым доннышком банки, температура гарантированно останется выше тридцати пяти градусов Цельсия до самого вечера.

- Хорошо, что датчик реагирует только на понижение температуры, - подумал он между делом.

День обещал быть жарким и Герд надеялся, что до шести-семи вечера время у него есть. Потом взрывчатка остынет и взорвется а датчик на проводке подаст сигнал в эфир и если он окажется в зоне досягаемости приемника, то полиция сразу же вышлет патруль для проверки поэтому надо было убираться подальше от своего "хранителя". Герд сильно расчитывал, что взрыв разрушит плотик достаточно, чтобы датчик затонул, и его сигнал не будет принят.

Проводив плот взглядом, он припустил рысцой в направлении перпендикулярном речке. Бок немного болел и Герд надеялся уйти до вечера так далеко, как сможет. Впервые за все это время он не боялся дышать полной грудью и бегать. Ему было приятно, что сердце может стучать сильнее и никто в контрольном центре не станет проверять чем он таким занимается. Впервые в своёй взрослой жизни он не боялся, что сердце стучит чаще, чем это положенно при минимальном расходе кислорода.

****

Наверное прошло уже больше недели, .... Герд сбился со счета, он вдруг обнаружил, что это ему совсем не важно. Он был немного истощен, но был счастлив. Он чувствовал себя относительно свободным. Он просто жил.

К вечеру, уже развившимся чувством затравленного волка, Герд почувствовал приближающуюся опасность. Ещё не осознавая причины он свернул с лесной тропинки и попытался устроить себе лежку около небольшого оврага, когда услышал звук приближающегося гравилета.

Герд нырнул в кусты и ползком съехал в овраг, пытаясь стать совсем незаметным. Съезжая вниз, он напоролся на корягу и в глазах потемнело от боли. Зажав рукой бок, Герд вжался в землю, забившись под небольшой глинистый козырек, нависавший над краем оврага. До сих пор ему невероятно везло. Днем он пробирался только лесом, прячась от людского глаза и старался не показываться на открытых участках, которые пересекал только в случае крайней необходимости и только в сгущавшихся сумерках. По ночам Герд вообще не рисковал, отсиживаясь в наспех сооруженных берлогах. Его расчет оказался правильным. Основные поиски патруль вел ночью, считая, что беглец должен днем прятаться, а ночью передвигаться, но Герд хорошо знал возможности патрульных машин и именно поэтому делал все наоборот.

Звук пролетевшего гравилета ушёл в сторону. Герд попытался встать, но охнув от боли пронзившей бок, снова опустился на землю.

- На сегодня уже отбегался, - Герд поморщился и, расстегнув комбинезон, посмотрел на пропитавшиеся кровью бинты. Оттянув бинт в сторону, он заглянул под повязку. В ноздри ударил запах гноя. Рана болела болезненно пульсируя.

Герд чувствовал себя бесконечно уставшим и измотанным. Он прикрыл веки. Перед глазами все завертелось в диком хороводе. Его мутило от голода и слабости. Герд попробовал представить себе где он сейчас находится, но голод не давал сосредоточиться. Холодный порыв ветра заставил его поежиться.

- Огонь, - он уже несколько дней мечтал отогреться у огня, поесть горячего, прожаренного мяса и вдоволь выспаться, но пока до его мечты оставались еще многие дни пути.

Герд отдавал себе отчет, что места в Европе для таких отщепенцев как он нет, но из упрямства цеплялся за личную свободу, намереваясь попытать счастья в поисках незанятого уголка земли. Хлынул дождь. Резкие крупные капли залетали под карниз, попадая на комбинезон и голые руки, но Герд на это не реагировал. Он проваливался все глубже и глубже в беспамятство. Отсыревшая глина поползла под тяжестью человеческого тела, съезжая в мутный поток на дне оврага.