– Аполлон, оставим ребенка?

– Агнесса, ты о чем? Нам уже много лет!

– Второй возраст материнства и отцовства…

– Как мы будем жить? Деньги делаешь ты, а я только помогаю…

– Мы давно знакомы. Жизнь у нас с тобой пустая. Давай родим ребенка, а деньги у меня есть.

– Какие деньги?

– А тебе не будет скучно, если отвечу?

– От денег скучно не бывает.

– Бывает. Я деньги копила, не тратила и вновь восстанавливала, у меня много зеленых бумаг. Если ты заметил, я не покупала дач и квартир. Рожаем? Срок уже три месяца.

– Давай! А ты чего так долго молчала?

– Боялась, что не удержится.

Через полгода рядом с косметической шкатулкой появилась шкатулка с детскими салфетками. Еще через полгода в доме появилась няня. Я стала выходить на работу, создавать рекламные ролики. Современная женщина. А Аполлон? Он постоянно находился рядом, если не дома, но все чаще дома.

Няня однажды заметила, где находится домашний сейф и откуда ей дают зарплату. Сделав небольшое усилие, она выяснила шифр сейфа. Еще два дня – и она опустошила сейф, дождалась прихода хозяина, сказала ему, что пока ребенок спит, ей надо сходить в магазин, и вышла навсегда. Аполлон от души насиделся с маленькой дочкой Ангелиной до моего прихода.

Я быстро сообразила, почему отсутствует няня, и посмотрела в пустой сейф. Жизнь усложнилась в мгновенье ока. Денег на нянь больше не было. Впервые мне стало тоскливо от безысходности. Фигура после родов несколько испортилась, и работать было нелегко: молоко протекало сквозь одежду.

«Вор у ворища украл топорище».

Последний сценарий был неудачный. Деньги от рекламы как будто сжались и перешли к другим людям. Все в жизни складывалось против нее. Аполлон еще не возмущался, но все больше хмурился. С дочкой Ангелиной было много проблем. Я кусала локти, что взяла няню, и в то же время я понимала, что иначе не могла поступить.

– Аполлон, продадим машину?

– Агнесса, твою машину продадим.

Я замолчала, осознавая, что золотая пора везения подошла к концу. У меня не было злобы, но было пусто на душе.

Я осталась с маленькой дочкой Ангелиной без денег. Машину я продала, деньги тратила более чем экономно. Аполлон не появлялся, он жил у мамы. Детская молочная кухня выручала: если ребенок не съедал все молочные продукты, то я пекла из них лепешки, в магазин ходила редко, покупала самые необходимые продукты.

Ангелина росла спокойной девочкой, она уже ползала по полу, потом стала подниматься и ходить, держась за предметы. Я всей душой прикипела к ребенку. Вскоре я записала дочь в очередь на ясли. Заведующая предложила взять ребенка раньше, если я буду работать в яслях няней.

Я работала в яслях, и дочь была рядом со мной. Фигура моя стала улучшаться, уж очень часто с детьми надо было наклоняться, без тренажерного зала стала стройной. Дочка хорошо вела себя в яслях, ведь мама была рядом.

У детского сада я заметила машину Аполлона. Он ждал. Я подошла к отцу своей дочери. Он почти не изменился.

– Агнесса, прости! Возьми меня к себе. Мне плохо без вас.

– Вези, – и я села в его машину вместе с дочкой.

Аполлон привез три сумки продуктов, о которых я просто забыла. Дочка прыгала на коленях отца, лезла к нему на шею, и оба они были счастливы. Я готовила ужин из продуктов, а не из детских молочных остатков, и спокойно вздыхала: у меня в голове появилась идея нового сценария.

Все так просто, когда хорошо после того, как было плохо, а хорошо вдвойне, потому что семья объединилась. Я вздохнула свободно: Аполлон дома, Ангелина подросла, с работы позвонили, поздравили, намекнули, что ждут. Труднейший период испытания женщины на прочность я выдержала! Восьмого марта чайный сервиз пользуется популярностью: приходят знакомые, вспоминают родственники, забегают, поздравляют, выпивают чашку чая и бегут дальше, но на душе от визитов спокойно.

– Агнесса, у меня есть новость для тебя, – сказал Аполлон. – Понимаешь, я не так ленив, а работа с тобой меня чему-то научила. Я заработал тебе на машину…

– Аполлон, а может, обойдемся одной машиной? Я боюсь садиться за руль. У меня появился страх за себя и за дочь. Обновим эту квартиру и свою одежду, все остальное позже.

– Согласен.

Прошло пять лет после смерти Дениса Турина. О нем делали новую телевизионную передачу, собирали неизвестные факты из биографии. Лис знал много, но его информацию широкому кругу зрителей нельзя было говорить. Перед телевизионной камерой крутили папки дел, написанные в связи с убийством телевизионного героя. Постоянно на экране показывали кадры из жизни Дениса.

Я смотрела телевизор, не отрывая глаз от экрана. И совершенно случайно у меня появилась мысль, что не все деньги Дениса известны мне. «У него должны были быть еще или деньги, или драгоценности», – это говорила моя душа. Я чувствовала, что пора съездить на заветный стадион, что именно там можно получить новый импульс мыслей.

– Аполлон, дай машину! Я попробую одна поездить по городу.

– Хорошо, но не гоняй! Езжай осторожно и не по центральным улицам.

За рулем я ощутила себя человеком. Я говорила неправду, что не хотела машину. Очень хотела. Но не сейчас. На стадионе я остановилась там, где стояла машина Дениса во время нашей первой любви. Из машины я осмотрела окрестности. Дуб, росший за пределами поля стадиона, если смотреть с места водителя, показался интересным.

Дуб с дуплом оказался настоящим красавцем. Я обошла его со всех сторон. В одном месте на коре было вырезано ножом «Агнесса», в другом месте «Денис». Надписи читались с трудом, но еще их можно было прочитать. Мне стало страшно интересно, но захотелось поехать за мужем и подключить его к поиску. Я так и сделала, почти бегом добежала до машины, села за руль и поехала домой.

Дома я все рассказала Аполлону. Муж понял жену с полуслова. Взяли мы с собой дочь Ангелину и все втроем поехали смотреть на дуб на стадионе. Дочь пальчиком колупала кору дуба. А мы осмотрели со всех сторон чудо природы, которое обычно в упор не видели. И нашли. Между словами «Агнесса» и «Денис» было маленькое дупло. Большое дупло было в стороне и ниже, в него лазили все кому не лень, особенно коты и кошки.

Внутри малого дупла были вколочены гвоздики, как будто кто шутил или отвлекал взгляд. В одном месте кусочек коры был словно приколочен. Я показала странное место Аполлону, взяла дочь и пошла с ней на стадион. Я с дочкой нырнула на заднее сиденье.

Аполлон прихватил пассатижи из машины и снял кору с гвоздя, под ней оказалась ниша, в которой лежал пенал из дерева, похожий на сучок. Пенал он бросил в карман, наломал щепу из сломанной коры, посыпал мусором внутри малого дупла и резко шагнул в сторону машины.

Только мы уехали со стадиона, как на нем появился пожилой мужчина с собакой.

Дома Аполлон открыл пенал. В пенале лежали пять бриллиантов чистой воды.

– Агнесса, смотри!

– Что будем делать? – спросила я.

– Пока молчать. Сейчас идет новая волна шума, тебя опять покажут на экране.

– Так какая от алмазов радость?

– Остаться людьми. В сейф бриллианты класть нельзя, он нас уже подвел. Спрячем алмазы в банку солью. Нянь нанимать не будем.

Снег, пышный и влажный, умиротворенно вдыхал запах приближающейся весны. Я посмотрела на телецентр, появилась мысль, что лифт сегодня не работает. И точно, лифт не работал.

Медленно поднимаясь вверх по лестнице, я подумала, что мне предложат написать сценарий на скрытую рекламу бриллиантов, которые всегда в рекламах на втором или третьем плане. Говорят про одно, а смотреть надо на другое. И точно, мне предложили сделать рекламный ролик с бриллиантами.

Я вздрогнула от своей новой догадки: а что если в дуб подложили бриллианты для рекламы? Недаром на стадионе мужик с собакой появился. Нет, так думать страшно.

Алмазный блеск мне теперь был хорошо знаком, бриллиантам нужно мудрое освещение граней, чтобы они играли определенным образом. Задание обрадовало и напугало. Я боялась, что не выдержу и принесу домашние бриллианты на съемку, как раньше я приносила свои потайные деньги, и не только свои, но и Аполлона, и Жоржа.