Что за... не может быть... так вот почему он не удивился моим словам. Конечно, он сразу поговорил с Дитоном. Он проверял, начну ли я врать.

- Алан тебе рассказал?

Он молчит. Конечно, Алан, спасибо, блин тебе! Так: вдох-выдох.

- Питер мне не платил, не деньгами. Он дал совет в благодарность, - с тяжким вздохом говорю я. - Он тоже не абсолютное зло.

Хейл фыркает, благодарность и Питер несовместимы. Молчит.

- Дерек, не бывает злых и добрых, бывают наши интересы и интересы других, они могут совпадать, а могут противоречить. Стайлз тоже был демоном, но у него доброе сердце. Скотт способен на убийство, хотя бы ради возлюбленной, или по ошибке, но только если решит, что другого выхода нет. Мы все не без греха. Разница лишь в том, что он полагается на совесть. А я... в большинстве случаев сначала делаю, а потом думаю.

- Это и пугает, - глухо отзывается Дерек, и замолкает надолго.

Мы молчим минут десять. И я впервые задумываюсь, пытаюсь найти причины своего пребывания здесь, помимо него, естественно. Получается из рук вон скверно.

- Поверь, я не хочу думать, какой мир для меня реальнее, - говорю я, когда безмолвие в салоне начинает давить десятикратно. - Тот, где я ничем полезным не занималась, протирала штаны, сидя за монитором и сериалами. Или этот, где я, наконец, могу хоть что-то сделать. Где способна принести пользу. Где мне не хочется выброситься из окна. Знаешь, как это, чувствовать себя нужной, хоть иногда?

Он убирает левую руку с руля, и опускает ладонь на своё колено, глубоко задумавшись. Но не злится. Вернее злится, но уже не так. Он принял откровение. То, что я обрисовала, Алан назвал бы абсолютной причиной не для того, чтобы остаться, а для того, чтобы до конца жизни запереть меня в психушку. С ужасом понимаю, что сказала Дереку чистую правду.

- Тогда объясни, откуда ты всё про нас знаешь, - следующий камень. Даже огромный валун теперь.

Проклятье, Алан, ты совсем сбрендил, если решил рассказать ему всё. Но хоть спасибо про телефон не сказал, иначе он туда уже заглянул бы.

- Я же говорю: всё, что я умела делать - смотреть сериалы.

Он резко поворачивает ко мне голову, теперь он удивлён, а я готова прижать уши и забиться под сиденье. Он не верит, или верит и снова злится. Но молчит, давая шанс продолжить, шанс на ещё одну правду.

- И вовсе не всё про вас я знаю, - продолжаю не так смело. - Многое осталось за кадром, сам же понимаешь.

Смотрит, как на больную. А как бы я себя чувствовала? Заглушаю желание выматериться вслух. Сколько ему понадобится секунд, чтобы выкинуть меня из машины?

Хейл отворачивается. Я тоже пялюсь на пейзаж за окном. Телефон прожигает карман. Все шесть сезонов на флешке. Нет, я не покажу ему это. Не посмею. Одно дело - догадываться, и совсем другое - увидеть. Там ведь не только сериал, прости Господи. Да и кто из нас сейчас более реален, в конце концов, гость в этом мире не он. Это мне здесь не место. Это я только что сломала его мир, и не могу найти слов, чтобы оправдаться, чтобы загладить свою вину.

- Ты не виноват, что какая-то ненормальная пересмотрела сериалов про оборотней, пуская слюни на экран, когда вы там появлялись, - он снова смотрит, подняв брови, а я не так уверенна, как хотела, и как-то дерьмово жалко выглядят все мои оправдания, если честно. - Ты знаешь меня всего несколько часов, всё это время я выглядела полной идиоткой, а я знаю тебя уже несколько лет, и для меня ты... Проклятье, Дерек, смотри на дорогу! - кричу я, и тело мелко трясёт от страха, за то, что я могла только что сказать ему.

Не могу. Какая же я всё-таки жалкая. Когда он отворачивается, из лёгких вырывается вздох облегчения.

- Даже так? - произносит он, брови изогнуты, уголки глаз приподнялись, (не смотреть на его губы, только не на губы!) и кажется, он вот-вот засмеётся. Надо мной. О, Господи, вот позор-то.

- Пожалуйста, не спрашивай меня об этом, - взмолилась я, отворачиваясь к окну.

Просто... Я ещё не научилась переносить тебя в таких оглашенных дозах, Дерек. Когда ты рядом, мой мозг передаёт привет моей черепушке и уёбывает далеко и надолго. Просто, ты - единственная причина, по которой я живу.

Никогда больше ему не солгу. Не хочу, чтобы он злился или расстраивался. И он уже догадался, отлично знает об этом, чем активно пользуется. Моя большая, шикарная, красивая, скотина. Добряк в стальной оболочке. Моё выстраданное солнце... За что мне выпало сейчас так близко на тебя смотреть? Чем заслужила?

Дерек кивает и поворачивает голову вперёд. А я вдруг понимаю, что это благодаря Дереку Хейлу, я не чувствую сейчас той боли. Благодаря ему я сижу сейчас здесь, а не валяюсь в отключке на диване. Мой взгляд поневоле вновь прикован к нему, а он сосредоточен на дороге. И мне хочется завопить от радости, но я снова сдерживаюсь.

6.

Такси доезжает до самой окраины, останавливается у выстроившихся в шеренги двухметровых жестяных кубов. Оглядываюсь - действительно самая окраина. Дальше только лес, такой знакомый и родной.

Хейл направляется к крайнему контейнеру. Я послушно бреду за ним, как будто он завязал поводок на моей шее и тянет за собой.

- Привет, Бейкон-Хиллс, - шепчу я, окунаясь в удивительное чувство домашнего уюта, глядя на окружение из пошарпанных металлических гаражей и деревьев. Будто каждую сосну я здесь уже знаю. Я, действительно, дома?

Хейл вскрывает замок, лёгким движением просто скрутив его, ключ ему не нужен. За дверью - чёрная спортивная машина. "Камаро".

- Привет, детка, - говорит он, и я не сразу соображаю, что он это машине. Своей "Камаро".

Серьёзно? Детка?! Это точно Дерек Хейл, или его подменили в самолёте?

Я совсем его не знала, оказывается... И сейчас, поток информации обрушившейся за последние сутки проведённые с ним, начинает с головой крыть от замеченных подробностей, таких как: он пьёт только чёрный кофе без сахара; он не разучился шутить, и даже улыбаться иногда, когда это кажется невероятным (сама видела!); он любит скорость и водит машину одной рукой (иногда даже и пальцем) с пафосом гонщика авторалли; как ни странно - ест сладкое, потому, что в самолёте нам предлагали по два панкейка с разной начинкой, и одно пирожное он передал мне, значит - второе съел сам.

Он называет свою машину "детка".

Когда забираюсь в салон, с большими усилиями, чувствую, как одолевает слабость, а спину начинает немилосердно печь. К сожалению, действие препаратов не вечно. Дерек обходит машину, проверяя шины, постукивая носком ботинка по колёсам. Всё ещё не верю, что он стоит здесь. Не верю, что заняв своё место на борту, подняла глаза, и увидела, как Хейл шествует по проходу, с осанкой полнейшего превосходства за высокой - почти его же роста - стюардессой, провожающей его глупой улыбкой. А он останавливается, поравнявшись, и окидывает снисходительным взглядом.