- Нештатный переводчик? - спрашивает молодой офицер, перечитывая мои липовые бумаги в третий раз.
- Так точно, сэр.
- Ко всем, ко всем без исключения - при обращении нужно приставлять "сэр".
- Какой язык?
- Русский, сэр.
- Чем больше правды в твоей лжи - тем скорее тебе поверят.
- Привет, как твои дела, детка? - спрашивает он почти без акцента, будто вчера из Москвы прилетел.
- Можешь смело говорить, что пожелаешь, не более десяти процентов сотрудников знают русский язык на разговорном уровне. Вряд ли тебя вычислят.
Десять процентов? Или это меня так "везёт", что на КПП оказался человек со знанием моего родного языка? Ещё парочка таких ребят, и я буду думать, что всех школьников Америки обучают русскому.
- Дискриминация по признаку пола, расы, этнической принадлежности запрещены. Это может стать твоей неразменной картой, козыряй ей, как можешь.
- Ваше обращение, может расцениваться как сексизм, сэр, дискриминация по половому признаку не допустима, сэр, - на чистом русском отчеканиваю чётко и ясно, как учили, ни мгновения слабины, ни секунды неуверенности, они это за милю чуют.
- Что ж, мэм, - язвительно отвечает офицер, на том же русском продолжая вертеть в руках мои бумажки, - у вас разрешение на посещение, - снова читает бумагу, будто это древнеегипетский манускрипт. - Стажер Стилински... По какому вопросу?
- По личному, сэр.
- Вам выдали разрешение по личному вопросу? - удивился он. - Здесь экскурсии не проводятся, мы вам не городской музей. Для ваших нужд существуют стандартные процедуры связи.
Мда-а-а, ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу. Завалится твой план, Питер, ко всем грёбанным чертям.
- И последнее: ты можешь сослаться на семейные обстоятельства. В некоторых случаях это может пройти.
Перед тем, как он ещё что-то заподозрит, делаю вдох и с грустным взглядом делаю предсмертную попытку, ни на что уже не надеясь:
- Это частная консультация. Срочная. В форме указано не больше часа, - и чуть тише с придыханием добавляю, - сугубо семейные дела, сэр.
Он смотрит пару секунд, а затем неожиданно смягчается:
- У вас один час, - говорит он, и выдаёт временный пропуск, - корпус два, комната 204.
Сдержано киваю, и не медля проскальзываю сквозь металлодетектор. Ох, ты ж, блятушки, как же меня трясёт.
Искать всё равно пришлось по всему корпусу. Пропуск на шее творит чудеса: любой ответит на твой вопрос и укажет дорогу. И в это трудно поверить в первого раза.
У стажёров время обеда, но и в столовой его не оказалось. Стайлз сидел на подоконнике в коридоре, что-то нащёлкивал на ноуте, рассыпав вокруг себя ворох бумаг, маркер засунул за ухо. Стаканчик с кофе опасно стоит на клавиатуре. Я судорожно сглатываю, меня так и не удалось попить кофе сегодня.
- Стайлз? - и он дёргается так, словно в него выстрелили, оборачивается, очевидно, здесь его называют по фамилии.
У Стилински очень живое лицо, по нему всегда можно сказать, о чём он думает.
Я уже не иду, а бегу к нему, как к последнему якорю. Здесь наверняка везде камеры, так пусть думают, что мы дальние родственники, поэтому, ещё машу ему рукой.
- Привет, - широко улыбаюсь, - я Иванова, ты меня не знаешь.
Он встаёт, задумчиво хмурится.
- Я помню тебя. Это ты. Ты была в больнице у моего отца. А потом куда-то исчезла.
- Да, это я, - развожу руками. - У меня меньше часа, мы можем поговорить?
Его комната рассчитана на двух человек. Но слов, прозвучавших здесь за десять минут хватило бы и на сотню ушей.
- Погоди, так это твоя способность, она как у банши только наоборот?
Я тяжело вздыхаю, не хватит и всех вооруженных сил, чтобы остановить льющийся из него поток вопросов.
- Не совсем, я не предсказываю ничего ни хорошего, ни плохого. Я просто знаю.
- А откуда тогда ты узнала?..
- Стоп, Стайлз! Дай мне сказать, у меня двадцать минут, чтобы выйти отсюда, иначе этот сержантик на проходной доложит руководству академии, что на территории посторонние.
- Он сообщил сразу же, как пропустил тебя, стандартная процедура. Только пока ещё не руководству,- отмахнулся парень, поправляя поднадоевший галстук. Сейчас он выглядит гораздо старше, таким повзрослевшим. - Что ты им сказала про цель своего визита?
- Сказала - срочные семейные обстоятельства.
- Молодец, - похвалил он. - Кто-то научил? Или ты раньше была...
- Стайлз, пожалуйста! Слушай, это произошло на вашем первом занятии, вам показали видео с одичавшим Дереком Хейлом. Его планируют схватить. Ты можешь попасть в группу захвата? - Он открывает рот, но я его снова останавливаю, кладя на него ладонь. - Не спрашивай, откуда я знаю, просто ответь мне, это важно!
- Я над этим работаю, - он кивает на стопку бумаг на кровати.
Значит, от основной линии мы не отклоняемся. Осталось только убедить его.
- Слушай, я не буду мешать, обещаю, только сообщи мне, где и когда планируется операция.
Он плюхается задом на кровать и загребает учебные материалы в сумку.
- Зачем это тебе?
- Хочу поговорить с Хейлом, - честно отвечаю, судорожно поглядывая на время. Оно сейчас против меня.
Стайлз шокировано замирает.
- Только поговорить? - с подозрением интересуется он.
- Если получится, - тяжкий вздох. - Так, что? Возьмёшь с собой?
- В группе планируется пятнадцать человек, с полным комплектом. Знаешь, там будет жарковато, - отвечает он, и внимательно следит за моей реакцией.
- Знаю. Ты там палец потеряешь, кажется, - и с упорством маньяка повторяю, - Ты поможешь с ним встретиться?
- Это вот всё, - он обводит глазами, словно выходя на границы комнаты, - чтобы просто поговорить с Дереком? - Стайлз ухмыляется, и становится снова похожим на школьника. - Похоже это очень важный разговор.
- Даже не спрашивай.
- Ок, за мной вроде как должок. Но лучше встретимся после операции, - выхватывает из моей ослабевшей руки телефон, - дай-ка мне свой номер, я позвоню. Никуда не суйся больше, не привлекай внимания.
Я отчаянно киваю.
