К кому тогда обратится за помощью по первости орденовец? К своему руководителю, т.е. - к нему, Альбусу Дамблдору. А там старый колдун даст своему ученику дельный совет - как отыграть попечительство над единственным племянником и вернуть его, с невестой наперевес, на Родину.

Эх, придется снова краснеть и ерзать перед Визенгамотом, признавая свою ошибку с обвинением Сириуса в том, что он приспешник Волдеморта, но что поделаешь. Борьба требует жертв и он, Дамблдор, готов отступить на шаг назад, чтобы однажды сделать десять тысяч вперед.

***

К концу лета Альбус Дамблдор, изнемогая от нетерпения и ожидания, стал думать, что перепутал свои мысленные планы с реальностью. Потому что прошел уже месяц после их с министром Фаджем посещения Азкабана и камеры Сириуса, а последний перед ясными глазами директора до сих пор не появился.

Как его найти, Альбус себе уже не представлял, после тех нескольких попыток отправить на поиски Фоукса. Феникс все еще дулся, фыркал и строил из себя обиженную недотрогу. Совиная почта в отношении анимагов была бесполезна, а все существующие до прошлого лета запасы крови и волос бывших и настоящих учеников, которые директор собирал без позволения и не испытывая чувства вины за детей, внезапно стухли и стали неиспользуемыми в Поисковом зелье.

***

Уже месяц, как Сириус Блэк пребывал в Малфой-мэноре под опекой и непрерывным наблюдением семейных врачей своих родных. Каждый день у него в комнате появлялась его кузина, Цисси, которая, хотя ничего ему не говорила, приносила странное успокоение в смятенные чувства беглеца и тем самым способствовала его выздоровлению. Врачи Малфоев тоже были немногословны, они махали над тощим телом Сириуса палочками, бормоча диагностические заклинания, их лица все больше светлели, а продолжительность обследований стала короче.

Куча склянок из-под лечебных зелий уменьшилась, зато количество и калорийность пищи увеличились. Сириус чувствовал себя все более и более здоровым, и его голова прочищалась от десятилетних наслоений животных инстинктов, за которыми он был вынужден закрываться, чтобы избежать влияния дементоров в Азкабане.

Сириус все еще был не в состоянии отвечать за себя, но он уже начал задаваться вопросом, какими богами Люциус Малфой, являющийся зятем Блэка, появился одновременно с ним на берегу океана в тот самый день, когда заключённый волшебной тюрьмы сумел сбежать.

Не мог знать бывший мародер о существовании одной молодой ведьмы, которую звали Гермиона Дагворт-Стоун, невесты его крестника, Гарри Поттера.

Все еще предстояло узнать.

Глава 5.

Коринф, древность.

Рабыня, вся в слезах, корчилась в ногах бушевавшей госпожи и не знала, что ей говорить. Все новости были одна хуже другой, поэтому она беззвучно глотала слезы и ждала вопросов нависшей над ней женщины.

- Ты хочешь сказать мне, что ночью твой господин пробрался в гинекей* и рылся в моих вещах? Говори же, говори!

Кудрявые волосы хозяйки растрепались, ее лицо пылало - то ли гневом, то ли предчувствием беды, но она не унималась и настаивала на правдивом ответе. Что ж, Антуса (цветок) все ей расскажет.

- Госпожа, я слышала от служанок принцессы Главки, что она попросила у хозяина Ясона подарить ей вашу золотую брошь - ту, с которой вы появились позавчера в доме ее отца на празднике.

Девушка непроизвольно склонила лохматую голову ниже к земле, опасаясь удара своей гневливой госпожи, но его не последовало. Зато из уст старшей женщины вылетело устрашающее шипение, от которого кровь в жилах испуганной рабыни застывала каждый раз, когда удары судьбы доводили госпожу до белого каления.

- И что? Не молчи, Тусо, не укрывай от меня ничего, а то достанется же тебе!

Скорчившаяся на земляном полу девушка не представляла себе, как сообщить госпоже основную новость и что дальше с ней, Тусой, случится, когда хозяйка Медея услышит все и разбушуется. Но она хотела правду, правду и услышит.

- Еще служанки говорили, что хозяин Ясон договаривался с царем Креонтом о свадьбе с его дочерью Главкой, госпожа.

- Ааааххх! ... - взвыла старшая женщина и в комнате внезапно стало настолько холодно, что изо рта пошел пар.

Госпожа Медея схватилась двумя руками за горло и стала истошно выть и покачиваться, закрыв глаза к всему, что творилось вокруг. Рабы, присутствующие в комнате с очагом, в котором готовилась пища для хозяйства Ясона, разбежались, чтобы не получить от хозяйки по своей спине за необдуманные речи мелкой дурехи Антусы.

- Предатель! Предатель, ублюдок, ... - сквозь хрипы пробовала кричать Медея, не до конца понимая причины измены своего мужа. Оставить ее, ту, что спасла его шкуру там, в Колхиде, в доме ее отца, поменять верную подругу на жалкую обычную девку - это в голове гордой принцессы далекой заморской страны не укладывалось! Куда ей, Главке - этой тупой корове, до величия внучки Гелиоса, бога Солнца? До Медеи, которая способна оживлять мертвых, летать по воздуху на колеснице, запряженной крылатыми конями, а иногда - драконами!

Спотыкаясь в провисшем подоле хитона, она побежала к своим помещениям, чтобы порыться в шкатулке с драгоценностями, унесенной ею из отчего дома во время побега на "Арго", к любимому. В этой шкатулке она унесла с собой самые дорогие вещи, подаренные Гелиосом сыну Ээту, чтобы обеспечить своим потомкам красоту, привлекательность и счастливую удачу - золототканную накидку, золотой головной убор и самое ценное - золотую брошь с образом Солнца. Накидка и венец просто делали человека невыразимо прекрасным в глаза остальных, но брошь была волшебной. Пока это украшение хранилось любым потомком бога, что бы не делали члены его семьи, люди воспринимали их восторженно, их домогались и пытались породниться с ними.

Медея не представляла, чем для ее брата обернется кража семейных реликвий, поэтому слух о его смерти застал ее врасплох. Хотя весть бросила ее в уныние и скорбь, в то время не о брате или отце думала она, а только об Ясоне - о красивейшем юноше, увиденном ей и о диких горячих ночах с ним.

Дрожащими пальцами она перебирала золотые, серебряные и медные безделушки, которыми одаривал влюбленный в нее Ясон в самом начале их совместной жизни. Среди украшений не было расшитого золотом мешочка из красного, привезенного керванами с далекого Востока, безумно дорогого шелка. В нем хранила она свою брошь.

Благодаря этой волшебной броши дедушки Гелиоса удача позволила Ясону и Медее отомстить коварному Пелею - сводному дяде-узурпатору, незаконно занявшему трона Иолка и затем невредимыми добраться до Коринфа, и много лет счастливо здесь прожить. Родить мужу двух прекрасных мальчиков, золотокудрых и ясноглазых, как отец.

Ясон украл ее собственность и отдал в руки недостойной божественного дара девке.

Предал свою верную подругу и соратницу, которая ради него, приехавшего из дальних далей чужака, втоптала в грязь свою честь, честь семьи, отца и деда, превратилась в жалкую воришку и беглянку!

Порывшись в сундуке с хитонами, она на самом дне нашла сверток, в котором хранила остальные подарки Гелиоса - золотканый шелк и венец и решила примерить их. Давно было то время, когда почти каждый день она украшала свое белое тело, чтобы возлечь в постель супруга. Сколько времени прошло - три, четыре года?

Одевшись, она посмотрела на вычищенное до блеска серебряное зеркало и вскрикнула. Оттуда на нее смотрела не та молодая и прекрасная темноволосая женщина, которой она была вчера, а старуха со впавшими глазами и с поседевшими всколоченными прядями волос!

Главка уже укололась о Брошь и та признала ее как хозяйку! Аид, когда успела чертовка, когда?

Перед глазами женщины поплыли темные круги и ее пошатнуло. Еле удержав себя на ногах, она побрела в мужскую половину дома, чтобы дождаться возвращения Ясона домой.