Кивок.

- Не беспокойся, я его завтра приструню, напомню ему, кто здесь главный. А ты не плачь...

- Я не плачу, я не девчонка какая-то...

- Да, да! Конечно. Отодвинься немножко, чтобы я могла прилечь рядом с тобой. Давай, я тебе сказку расскажу, про братьев Певерелл и Смерть...

***

Утром она почувствовала себя гораздо лучше. Потянув белобрысого хныкающего кузена Дракошку за уши, отчитав его и указав ему, что звать двоюродного брата шрамоголовым сыном грязнокровки не комильфо, она взяла с него обещание вести себя по-взрослому, а не как какой-нибудь оборванец из Лютного.

Люциус, как оказалось, в дни траура Гермионы не спал, а действовал. Он взял у последнего Поттера письменное согласие представлять его интересы, дал ему магическую клятву, что никогда, ни при каких обстоятельствах, кроме угрожающих жизни и будущему членов своей семьи, не станет действовать во вред маленькому мальчику. После чего развернулся.

Вместе с Гарри Поттером они посетили адвокатскую контору и открыли завещание его крестного отца - Сириуса Блэка, который отсиживал свое пожизненное заключение в Азкабане по обвинению в приспешничестве Тому-которого- не-называем. Завещание лежало в одной папке с Контрактом о магическом крещении Гарри Сириусом, согласно которому все обвинения о предательстве семьи героя волшебного мира сводились к нулю.

Старший Малфой, совместно с владельцами конторы, которые по таинственной прихоти судьбы оказались дальними родственниками погибшей матери Гермионы - ее тоже, конечно, стали обдумывать свои дальнейшие ходы.

Уведомлять своих партнеров из конторы о всех обстоятельствах темпоральных передвижений дальней племянницы Люциус не стал, но упорно старался выполнить ее напутствия, сказанные ей перед катастрофой.

Изчезновение Мальчика-который-выжил, широко обсуждаемое среди обывателей магмира, метания и многочисленные интервью директора школы, в которых, чтобы обелить себя, он сваливал всю вину о несчастливом детстве Героя на плечи его родственников.

Они, со своей стороны, единым голосом ревели в СМИ, что этот псих, Альбус Дамблдор, директор школы, в которой учились родители племянника, бросил у них на пороге полуторагодовалого ребенка в ноябре и предьявляли записку, найденную в корзинке с мальчиком.

Адвокатская контора включилась на данном этапе в расследования, которые привели к неожиданным открытиям о недюжиных финансовых преступлениях, связанных с неоправданными ничем отчислениями из целевого фонда маленького Гарри Поттера.

Опубликовались и сохраненные в маггловском мире копии завещаний родителей и дедушки мальчика. В завещании Джеймса упоминалась возможность отчислений от целевого фонда названным опекунам, но среди них имя Альбуса Дамблдора не фигурировало. Лили Поттер, в девичестве Эванс, запрещала при любых обстоятельствах поселять Гарри в семью сестры Петунии и угрожала, что наложила на свое завещание проклятие каждому, кто пойдет наперекор ее пожеланиям. Но жестче всех оказалось завещание отца Джеймса Поттера - Карлуса Поттера, который отрубал от семейного древа своего сына сразу после рождения его первенца - сына или дочери. Таким образом, самого буянящего из числа мародеров лишали начисто финансов, проживания в родовом поместье и возможности распоряжаться целевым фондом отпрысков Поттеров.

Дореа Поттер, в девичестве Блэк, перегнула палку больше всех. Она, под дирижерской палкой Главы Древнейшей и Благороднейшей семьи Блэк Арктуруса Сириуса Блека и с его содействием, увидев как сыновья - Джеймс и Сириус, постепенно становятся мальчиками на побегушках своего директора школы, подготовила общее Завещание Рода.

В итоге Гарри Джеймс Поттер в день своего появления на белом свете становился Главой семьи Блэк и это не обсуждалось, и не отменялось. Было только условие - никогда не входить ни в какие террористические организации, вроде Ордена Феникса и Пожирателей Смерти.

Услышав это, Гермиона долго хихикала, повторяя себе под нос:

- Не быть Армии Дамблдора никогда!

После прочтения и оглашения всех документов, маггловским влластям рекомендовалось оштрафовать семью Дурсль на сумму, полученную ими для содержания племянника и не потраченную ими с этой целью, которая немного не доставала до стоимости их дома на Привит Драйв 4. Судебный пристав, чтобы собрать штраф, продал дом и внес всю сумму, без налоговых отчислений в маггловский банк Барклиз на имя Гарри Джеймса Поттера.

Семья Дурсль всем составом причалила однажды вечером к дому сестры Вернона - Марджори, которая приходу родственников никак не обрадовалась.

На следующий день Петунии указали печь и духовку, вручили в белые ручки с красиво оформленными ноготками список дел по дому. Вернона привели на задний двор, где была устроена псарня, отдали ему лопату, ведро, шланг и метлу и заверили, что еду вечером не дадут, если все не будет блестеть чистотой.

Дадличеку, этому ранее теткиному любимчику, постелили тонкую циновку на полу в прачечной, чтобы не пачкать гостевую комнату и возложили на него ежедневную прополку двора.

Протесты Мардж проигнорировала, угрожая спустить Злыдня с привязи.

***

Поставив все новые факты на стол, всесторонне обдумав их в связи с интересами детей, Малфои совместно с мистером Говардом Стоуном подвели итоги и решили:

Во-первых, детей надо было скрыть от цепкого взгляда директора Дамблдора, а это легче было сделать, создав новые личности Гарри и Гермионы.

А во-вторых, всех троих - Гермиону, Гарри и Драко - надо отправить хотя бы на год-другой из Британии, чтобы они могли подружиться и спокойно подучиться.

В-третьих, Гарри Поттер нуждался в лечении как никакой другой ребенок. С ним должны были заниматься целители, психологи, учителя дома, отдельно, чтобы наверстать пропущенное в маггловском мире. Хотя бы год.

Все три повестки дня легче и безболезненней реализовать можно было, изменив имена и даты рождения детей. Нечего им светиться своими фамилиями, особенно Поттеру. Положительной новостью для Гарри было неожиданное Главенство рода Блэк.

Поднятые файлы родственников леди Малфой выявили некую Роберту Эввелину Маб, магглорожденную, шестого курса Хаффлпаффа, которая, родив в начале 1980-ого года ребенка мужского пола в Св. Мунго, назвав его Гарольдом и упомянув, что его отцом является Регулус Блэк, укатила в неизвестном направлении.

Три дня спустя в больнице появился замыленный беспокойством Сириус Блэк в поисках возлюбленной своего умершего прошлым летом брата, Регулуса. Узнав о счастливом разрешении ее беременности и ее последующем исчезновении, он стал волком выть, гневно и растерянно шагая по коридорам больницы. Дергая волосы на голове, вытирая рукавами мантии горькие слезы вперемешку с соплями, он признал, соглашаясь с утверждениями матери, что этот младенец был сыном его погибшего непутевого брата Регулуса Блэка.

Если бы узнал он, Сириус, пораньше о проделках примкнувшего к Пожирателям брата с никчемной хаффлпаффкой, не допустил бы, чтобы с племянником такое случилось. Не получив в Аврорате сводку рождений из больницы Св. Мунго, не встретив среди новорожденных свою фамилию, он бы никогда не догадался, что у его младшего брата была вот такая вот зазноба, Роберта Эввелина Маб.

Накричавшись вдоволь, Сириус убежал докладывать матушке о наличии внука Гарольда.

Мать молодого Регулуса, узнав о проделках младшего сына, дала задание своим адвокатам найти эту девушку - Роберту Эввелину.

Детективы конторы докладывали леди Вальбурге Блэк, что девушка к своей семье из Св. Мунго не вернулась и продолжили искать ее повсюду.

Лишь через полгода нашли ее, затерянную среди магглов, павшую на самое дно жизни, промышлявшую уличной шлюхой. Им она призналась под воздействием Веритасерума, что никому не нужного, даже отцу, неугомонно ревущего зверька собственноручно придушила. Узнав от детективов, что Регулуса нашли мертвым еще в 1979-ом году, а о существования ее и ребенка узнал его старший брат, Сириус, работая в качестве аврора после того, как она объявилась в больнице рожать, девушка побледнела, покачнулась и упала на пол.