«Все ж не казарма, а творческий вуз», – попыталась оправдать имидж секретаря Алиса.

Маниша Игнатьевна не сразу обратила внимание на вошедшую студентку, обалдевши – по-другому не скажешь – смотря на темную дверь с табличкой «Павел Сергеевич Мезенцев». Оттуда доносился знакомый мужской голос. Он много говорил, Алиса смогла лишь разобрать несколько раз повторенное фальцетом слово «богиня».

Студентка, зайдя в приемную бледной тенью, тут же покраснела. Секретарь с любопытством рассмотрела на нее, без стеснения пройдя взглядом от макушки до носков элегантных туфлей.

– Значит, Керж сегодня по твою душу? – ухмыльнулась она.

– А к ректору-то зачем? – шепотом спросила Алиса.

– Хм, так они друзья, – развела руками секретарь. – Как наш «маэстро» придет, так академию еще месяц лихорадит. Ладно, что отговорили его второе высшее у нас получать. А то, видите ли, не все творческие начинания этим гением реализованы.

Алиса улыбнулась: чего-чего, а энергия у Владика била через край. Секретарь тем временем нажала на столе какую-то кнопку и по-шпионски доложила:

– Богиня на месте, прием-м, прием-м! Повторяю: богиня на месте.

Студентка еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Секретарша, оказывается, веселая женщина.

В кабинете ректора что-то грохнулось. Послышались громкие шаги, дверь распахнулась и в проеме возник Керж в лиловом свитере, серых брюках, украшенных крупными замками и заклепками.

– Девочка моя, ну нельзя же гонять взрослых дяденек! – он грациозно взял Алису за руку и провел в кабинет.

– З-здравствуйте, – растерялась первокурсница и робко посмотрела на ректора: что он может подумать?

– Здрасьте-здрасьте, – Керж сделал реверанс. – Я ведь тебе по-русски сказал, что нужно делать, напомнил золотые слова, визиточку дал для мотивации. А ты чем отплатила, негодница?

Алиса стояла столбиком посреди владений главного человека академии и не понимала: шутит его гость или нет. Зачем нужен этот спектакль? И вообще, как он умудрился не забыть ее за эти дни? Как ответить на столь странное обвинение?

– Во-от, – друг ректора поучительно поднял указательный палец вверх, по-своему расценив молчание девушки. – Стыдно стало, да? Ну признайся же.

– Извините, но я не собиралась на конкурс. Мне учиться нужно, а не прогуливать.

Алисе хотелось закрыть глаза и уши, чтобы защитить себя от праведного гнева Кержа. Она чувствовала, как краска заливает лицо. И представила, как бы нарисовала это – густая бордово-лиловая смесь поглощает бледное спокойствие.

– Опять двадцать пять! – тот в сердцах стукнул себя по бедрам. – Тьфу-тьфу-тьфу, – поплевал он через левое плечо, – еще не хватало 25-летних старушек на конкурсе. Пойми ты, студентка-отличница-комсомолка, годы идут. И свой королевский возраст ты можешь просидеть за мольбертом. Ну ты-то хоть скажи свое веское слово! – обратился он к ректору.

Павел Сергеевич держал руки перед собой, крутя большими пальцами невидимое колесо, и внимательно смотрел на студентку.

– В общем-то я понимаю, чего вскипятился Керж, – резюмировал он после паузы. – Алиса, наши студентки участвуют в разных конкурсах, в том числе красоты. Это часть имиджа заведения – академия должна показывать, какие кадры воспитывает. Мы официально оформим свободный график, преподавателей предупредим, так что проблем не будет.

– Мне не хотелось бы начинать с пропусков… – попыталась возразить Алиса.

– Пока идет раскачка, – пожал плечами ректор. – Но я попрошу преподавателей позаниматься отдельно по сложным темам. От тебя останется выступить так, чтобы наш вуз запомнился.

– Я постараюсь, – обреченно пролепетала студентка.

– Мало стараться, надо блистать! – Керж составил ноги как балерина и приподнял запястья, словно пальцами держал пышную юбку платья на каркасе.

***

Следующие недели летели – не успев начаться, тут же заканчивались. Алиса ощущала себя в вечном водовороте между академией, стараясь пропускать по-минимуму, и студией Кержа, где проходила подготовка к конкурсу. К вечеру ноги гудели, а голова кирпичом падала на подушку.

Преподаватели порядком подустали от последствий дружбы ректора с «маэстро красоты», но к первокурснице прониклись больше сочувствием. Благодаря Манише Игнатьевне все не просто были в курсе участия девушки, но и обстоятельствах ее согласия.

Наставники старались не нагружать лишней работой, прощали ей недоработки, веря, что все «хвосты» ответственная девушка сдаст.

Другое дело – сам конкурс, дисциплину на котором Алиса сравнивала с армейской (исключительно в ее представлении). И как дембель считала дни, когда все это безумие закончится.

Отец – Александр Витальевич – ворчал, мол, не для того дочь получает высшее образование, чтобы в итоге в труселях перед публикой ходить. Мать – Наталья Васильевна – лишь вздыхала, не зная, как помочь Алисе.

В канун конкурса мать предложила прогуляться. Просто пройтись по улицам – давно забытое времяпрепровождение для дочки. Тропинки покрыл снег, пушистые снежинки витали на фоне мигающих витрин, напоминая о приближении Нового года.

– У тебя завтра важный день, – смотря за белое полотно под ногами сказала мать.

– Поскорее бы наступило послезавтра. – Алиса с удовольствием вдохнула свежего зимнего воздуха.

– Я представляю, как ты устала. Но постарайся сделать так, чтобы все потраченные силы и время не ушли в никуда, – Наталья Васильевна посмотрела на дочь. – Покажи, какая ты красавица. Ведь это так и есть. Недаром твой Керж привязался.

– Другого слова не найти, – улыбнулась Алиса. – Конечно же я постараюсь, иначе буду сожалеть об этом всю оставшуюся, – повторила она слова мамы.

– Все правильно, детка, – улыбнулась та. – Представь себе, через сутки ты будешь блистать на сцене, а еще через сутки беззаботно отсыпаться.

– Да, – мечтательно протянула Алиса.

– И, может, проснешься знаменитой, – мама подмигнула.

– Ты необъективно оцениваешь меня.

– Я объективна, и ты действительно заслуживаешь короны.

Разговор прервал резкий визг шин. Все стали смотреть куда-то направо, перешептываться. Мама с дочкой тоже повернули головы.

Через дорогу находился модный и очень дорогой ресторан. У центрального входа вакантное место заняла черная иномарка. В отличие от других машин – стоящих и едущих – она вся блестела чистотой, словно была выше всего, в том числе слякоти.

Из автомобиля вышел молодой мужчина, излучающий успех и всевластие. Алиса не разбиралась в брендах, но почему-то была уверена, что черное пальто, как и костюм, из дорогущего бутика.

Незнакомец почти дошел до входа, когда ему позвонили на мобильный. Он обернулся, под светом фонарей еще больше излучая уверенность и богатство. «Надо же, молодой, а не пижон старый», – про себя удивилась Алиса.

Мать проследила за взглядом дочери и философски отметила:

– Главное, не деньги, а чтобы человек был хороший.

***

За кулисами царила обычная для конкурсов суета: наряды, мейкапы, кудри, нервы… Подгоняющие голоса организаторов, построения, последние выдохи, чтобы унять волнение.

– Девочки, завтра будете спать. А сейчас всем приказ жечь! – наставница Анна Никольская давала последние напутствия. – Все молодцы, все красавицы, остается показать, чему вас столько времени учили. Осанка, подбородок, улыбка… – Никольская сделала шаг вперед, посмотрев на сцену, подождала пару секунд. – Ну, ни пуха!

Девушки рядком стали подниматься по знакомой лестнице, ведущей от гримерок к сцене.

– И не громыхаем, как стало кобылок,– напомнила Анна про деревянные настилы.

Алиса была в центре ряда, 13-ой, как и в буклете, которые раздавали зрителям, чтобы они могли внимательнее ознакомиться с достоинствами каждой участницы.

Коленки подрагивали, все нутро охватил мандраж, но девушка сделала глубокий выдох и постаралась взять себя в руки. Расслабиться и получить удовольствие от шоу, аплодисментов, всего блеска вокруг. Она грациозно шла по подиуму, улыбалась, смотрела на лица зрителей, пытаясь определить их оценку. Затем перевела взгляд на жюри.