– Ты прекрасно видел заключения, в которых черным по белому указаны все риски. И пока настоящие специалисты не вынесут обратный вердикт, я не намерена ничего подписывать. Слава Богу, я еще в своем уме! – Лидия Александровна повернулась к окну и мысли ее снова переключились на мать.

***

Мать чиновницы – Инесса Валерьевна – стояла в тени пальмы, наблюдая за потоками машин и людей на оживленной улице Ираклиона, тянущейся вдоль побережья острова Крит.

Счастливые загоревшие туристы заходили в лавки, выходили, делали несколько шагов и снова пропадали из поля зрения. Обычный, типичный променад отдыхающих в популярных местах с привкусом свободы и беззаботности.

Инесса Валерьевна поправила панаму с ажурными полями и новое ситцевое платье в тон – бежевое с белыми полосками. В последние годы она была равнодушна к обновкам, однако это был шикарный на ее взгляд подарок. Согласиться неприлично, но и отказаться невозможно. Замыкали ансамбль белые удобные сандалии и белая сумка – не большая, но очень удобная и вместительная.

Сейчас она чувствовала себя модной европейской пенсионеркой. Инесса Валерьевна видела их на картинках – счастливых, состоявшихся, полных сил.

Странная все-таки штука – жизнь. Кажется, что все сливки достается молодости. Но по факту выясняется, и в преклонные годы остается порох еще не на один заряд. А сил и желаний не меньше, чем 30 лет назад. Разве что желания становятся другими.

Инесса Валерьевна снова улыбнулась, вспомнив отпуска своей молодости. Как она, красавица-жена и мать, прогуливалась по набережным Черного моря, ощущая солоноватый запах и неповторимый дух отдыха.

Обычно они ездили дикарями, снимая комнатушку у частников и чувствуя себя самыми счастливыми даже в спартанских условиях. Сейчас все по-другому. Интерьеры из «Спортлото 82» сменили большие и маленькие отели. А отдых за границей для многих российских семей стал более привычным, нежели родные морские просторы. Даже маленькие дети воспринимали все как должное.

Все-таки права оказалась ее новая приятельница Анна Петровна. Нужно все в жизни попробовать, а старость только руки развязывает: не надо, как офисному планктону и чиновникам (тут Инесса Валерьевна вспомнила дочь, представив ее, суровую, у телефона) – ожидать очередного отпуска и согласия руководства. Появилась путевка – и можно собирать чемодан.

Запросы у бабульки скромные, оттого поклажа небольшая. Чего ей сейчас действительно не хватало – так общения с Анной Петровной. Все же удивительное дело: с одними людьми годами поддерживаешь связь, но не считаешь их близкими. А с другими сближаешься за считанные дни, не представляя, как раньше жили без них.

***

Ирина Пономаренко быстро стала подругой Алисы. Они познакомились на очередной выставке. Как художница Ковальская старалась не пропускать новые экспозиции, отправляясь посмотреть на полотна признанных авторов и никому неизвестных новичков.

В новой модной галерее в тот день представляли молодого, но очень талантливого абстракциониста, как было заявлено в афишах. Алиса останавливалась у каждой картины, всматриваясь в росчерки, завитушки, знаки, силуэты, тени, пытаясь разгадать потайной смысл автора.

– Странная это все-таки штука. Одну и ту же картину можно назвать гениальным творением и откровенной мазней левой пяткой, – услышала Алиса рядом.

Она повернулась, справа стояла хорошенькая девушка с бокалом шампанского. Сережки-кольца выглядывали из-под темных кудрей каре. Тени, помада и вечернее платье блестели в приглушенном свете.

– Почему именно левой? – просто так спросила Алиса, которую повеселила формулировка незнакомки.

– Ну может, и правой, – пожала худенькими оголенными плечиками девушка. – И той, и той можно рисовать, главное всех убедить, что это оригинально.

Алиса улыбнулась.

– Вы рисуете?

– Я? Не-ет. Я избавила человечество от визуальных кошмаров и эстетических мук. Но мне интересно посмотреть, что придумывают другие, – незнакомка пригубила шампанского. – А вы?

– Я учусь на художественном, – Алиса была рада, что ее перестали узнавать, и возможности немного побыть инкогнито.

– О, так вы специалист в этой области. Ну и как вам эта картина? – девушка в платье цвета шампань указала на синие разводы, желтые и красные пятна.

– Не хочу обижать авторов. У каждого творения есть своя задумка.

– Значит, мазня, – сделала свой вывод собеседница и снова поднесла фужер к блестящим губам.

– Почем сразу мазня? Абстракционистам сложнее всего быть понятными. Это не потрет и пейзаж, где картины оцениваются на уровне «походит – не походит», «красиво – не красиво».

– Тоже верно, – согласилась брюнетка с каре. Она подошла поближе, нагнулась у уголка. – Кстати, это своего рода пейзаж, «Праздничное небо» называется, – и она с еще большим недоверием стала смотреть на рисунок.

Они обе уставились на картину, пытаясь определить праздничное небо в пятнистом рисунке.

– Меня Ирина зовут, – представилась незнакомка.

– Алиса, – Ковальская протянула руку, чтобы легонько пожать теплую ладошку новой знакомой. – Приятно познакомиться.

– Взаимно, – Ирина улыбнулась, в глазах мелькнул озорной огонек. – Слу-ушай, а пойдем еще шампанского возьмем, тогда точно все праздники в небе увидим.

Алиса была равнодушна к алкоголю. Очень редко позволяла шампанское или легкое вино. Но в последнее время чувствовала себя уставшей, подавленной, с тяжестью на душе. В свои двадцать один она ощущала себя на все сорок. Причину такого состояния она знала, но понятия не имела, как выйти из этой ситуации. Все сложно, все зашло слишком далеко.

– Да ладно, мы ж не напиваться собираемся, – по-своему расценила замешательство Ирина. – И караоке в галерее не потребуем. По крайней мере не сразу.

– Караоке? – не поняла Алиса, будто слово было из другой жизни, из другой цивилизации, так далекой от нее.

– Его самого, – Ирина взяла за руку новую знакомую. – Пошли к Женьке.

– Это кто?

– Бармен, кто ж еще.

– Вы знакомы?

– Уже да. У меня этакий бзик в незнакомых местах. Нужно знать расстановку персонала, вплоть до охраны, где кормят и где туалет. А уже потом можно расслабиться и приступать к изучению мероприятия.

– А охранники-то зачем? – не поняла Алиса.

– Ну мало ли, нахал попадется. А я девушка хрупкая, – Алиса оценила худенькую невысокую – сантиметров на 10 ниже ее – фигурку Ирины на длиннющих каблуках. – Так на чем мы остановились? Ах, да, идем к Женьке.

– Вообще-то я не очень люблю…

– Шампанское или веселье? Посмотри на себя, самый грустный, хоть и красивый человечек на этом празднике ИЗО. Разве так держатся на выходе в свет?

Алиса улыбнулась. Она уже не помнила, каково это быть – легкой и беззаботной. Наверное, до той встречи с Кержем.

***

Тогда, три года назад, Алиса пропустила дни отбора на конкурс. Ей было лестно, что сам «маэстро красоты» обратил на нее внимание. Однако сейчас ей нужно было думать об учебе, а не подиумах.

Конечно, многие девушки совмещают оба направления, но в будущем Алиса не видела себя великой моделью. Великой художницей, впрочем, тоже.

Красивую блестящую визитку Владика Алиса сохранила на память о необычном знакомстве. Она не подозревала, что ей снова предстоит встреча с Кержем, причем, не случайная.

Через неделю ее вызвали в деканат. Сердечно тревожно забилось. Ругать, как и хвалить, ее было не за что, с документами в порядке, бюджетное место оплаты не предполагает. Тогда – что?

Ее ни разу не вызывали к директору школы, даже к завучу. В этих кабинеты она попадала разве что по культмассовым мероприятиям. Здесь же семестра не прошло, как ее потребовали «на ковер».

Слегка дрожащей рукой она открыла ручку приемной ректора. За большим угловым столом сидела секретарь Маниша Игнатьевна – женщина бальзаковского возраста с начесанной прической, ярко-голубыми тенями и ярко-розовой помадой. В столешнице отражалась красно-желтая пестрая блузка.