– Понял!

– Вечером, в это же время, здесь и встретимся.

– Добро! – ответил Николай и, выйдя из машины, отправился на автобусную остановку. Затем, что-то вспомнив, он опять подошел к машине. Его друг приоткрыл окно для продолжения разговора.

– Что, Колян?

– Тебя же вычислят!

– А я думал, ты вернулся, чтоб меня отговорить. Тут, главное, чтоб не было ментов, а с остальными как-нибудь да разберемся.

– А твоя работа?

– Будет первоначальный капитал – сами создадим такого же типа охранную структуру.

– Хорошая мысль!

– Смотри не проколись!

На этом и расстались.

Весь вечер Николай планировал операцию. Он немного нервничал и для успокоения периодически кидал нож поочередно правой и левой рукой в специальный щит на стене. Супруга была на кухне, но и ее в конце концов достал тупой звук втыкающегося в дерево ножа. Она вошла в комнату в тот момент, когда он выдергивал нож из щита.

– Коля! Что за дела? – на всякий случай справилась супруга.

– Да так… Левая рука хандрит – нож воткнулся не прямо, а с отклонением в один градус.

– Надо же! При охране банка это ой как важно! – сыронизировала супруга.

– Не всё же время его охранять. А навыки утрачиваются.

– А что, есть наметки?

– Да так…

Супруга не стала донимать его своими вопросами. У них в семье это изначально было не принято. Она смутно представляла себе, кто он и на что способен, разве что по американским фильмам про крутых ребят. Будучи на службе, по утрам Николай куда-то уезжал на «скотовозе» – так местные прозвали крытый «Камаз». Вечером он возвращался. Бывало, пропадал и неделями, но после появлялся в бодром здравии и с непременными синяками на лице или теле. Был еще большой шрам на левой ноге – следствие неудачного приземления на парашюте в тех самых местах, куда он уезжал по утрам.

Николай порылся в своем загашнике и приготовил конспиративные атрибуты: черноволосые парик, усы и брови, карие линзы для глаз, старую мятую одежду и заношенные кроссовки. Тряпки и кроссовки надо было давно выбросить, еще при переезде в Калининград, но теперь они пригодились и вполне соответствовали спланированному им образу бомжа. Да и запашок был тот, что надо. Он порылся еще в своих специфических вещицах и извлек набор ножей, гарпун для подводной охоты, маску аквалангиста, набор каких-то малогабаритных приборов, запутавшихся в проводах. «А вот и подслушивающее устройство, – произнес спецназовец вполголоса. – Потом распутаю как-нибудь».

За период службы у него скопился целый набор всяких спецсредств. Они давно были списаны, и никто их не искал. Недоставало самого главного – табельного оружия. Он, как примерный офицер, всегда берег оружие и даже не помышлял каким-либо незаконным образом завладеть им, но все-таки мечтал иметь свое, официально зарегистрированное. Не охотничье ружье, а именно оружие, как он понимал. Особенно ему нравились старые немецкие пистолеты «парабеллум» и «вальтер». Николай завидовал помешанным на оружии американцам – они могли спокойно пойти и купить в оружейном магазине пистолет или модное у российского криминала помповое ружье «винчестер». В СССР, а затем и в России, такое было невозможно.

Бывший «морской котик» встал, как обычно, рано. В ванной он вставил линзы с карим цветом глаз, оделся по-спортивному, якобы для утренней пробежки, и вышел в прихожую. Взглянув на мирно спящих и ничего не подозревавших жену и дочь, он прихватил целлофановый пакет с набором грабителя, закрыл за собой дверь и выбежал на улицу – осуществлять свою первую экспроприацию. По дороге он нашел тихий закуток и, убедившись, что его никто не видит, надел парик. Затем он достал гримерный клей, намазал им внутренние стороны усов и бровей и наклеил всё на положенные места. Еще раз удостоверившись, что его не лицезрят, Николай надел поверх спортивных брюк и куртки свою старую мятую одежду. Затем он немного сгорбился, посмотрел по сторонам и, входя в образ бомжа, побрел в направлении известного ему адреса. Прибыв на место, Николай осмотрелся по сторонам и выбрал подходящую, с его точки зрения, позицию выжидания. Начал моросить дождь, и он спрятался под деревом. Дождь для него всегда был положительным фактором.

К восьми тридцати утра подъехал «Мерседес», самый обыкновенный и никакой не шестисотый. Из него шустро выскочил, схожий с фотографическими данными, амбал, килограмм этак на сто двадцать, осмотрелся по сторонам, взял в машине большой зонт и зашел в подъезд.

Николай спокойно пошел следом, сделал небольшую паузу, оглянулся по сторонам и зашел в подъезд. Запашок здесь стоял «спецфицский» – смесь человеческой мочи и кошачьих испражнений. Услышав звук запираемой на втором этаже двери, он медленно стал подниматься по лестнице и вскоре увидел спускавшихся вниз бизнесменшу и ее охранника.

– Не подъезд, а помойка! – в сердцах произнесла женщина. – Никто не хочет скидываться на входной замок. Смотри, опять какой-то бомж тащится.

Николай прижался к стене, пропуская парочку, но охранник, выслуживаясь перед бизнес-вумен, тут же гаркнул на него:

– Чмо болотное! Куда ползешь? Ну-ка дуй отсюда!

Охранник протянул руку, чтобы схватить Николая за шиворот, но тот неожиданно перехватил его руку, выпрямился, как пружина, и резко ударил ребром ладони в горло охранника. Понаблюдав, как огромная тушка стала заваливаться назад, Николай вдобавок контузил амбала ладошками рук по сломанным борцовским ушам. Не проронив ни слова, тот завалился на спину и потерял сознание. Спецназовец спокойно протянул левую руку к сумке обезумевшей от страха бизнес-вумен и, на всякий случай, засунул правую руку в карман, где находился нож. Женщина всё поняла и беспрекословно повиновалась. Как только сумка оказалась у Николая, он хладнокровно, с неким достоинством, спустился вниз по ступенькам. Оглянувшись, он увидел, что мадам обхватила руками голову и стала медленно сползать по стене. Дело было сделано!

Николай вышел из подъезда, завернул за угол дома и, ускорив шаг, двинулся в сторону каких-то огородов. Он без особой спешки сбросил с себя старую одежду и упаковал ее в целлофан – эти «вещдоки» будут сожжены в заранее примеченных им мусорных баках, стоящих на входе в садовое общество. Затем Николай аккуратно оторвал брови, усы, снял парик и положил их в другой мешочек – гримерские принадлежности он спрячет под пластом земли, но не здесь. Из «компромата» оставались только старые кроссовки, которые он уничтожит попозже, как только сменит обувь. По-прежнему накрапывал дождь, что было весьма кстати.

Наступил самый главный момент проведенной операции. Николай остановился, открыл сумочку и… Где же они, «баксы» проклятые? Ему почему-то казалось, что сумка должна быть до краев заполнена долларами. А их не было! Холодный пот окатил его с ног до головы. «Ну, Морпех! – мелькнула мысль. – Такая подстава!» Он стал судорожно вытряхивать всё содержимое сумки и только сейчас заметил вмонтированный внутренний кармашек на пластмассовой змейке. Николай, не веря своим глазам, раскрыл его и обнаружил целлофановый пакетик. А в нем… Вот оно счастье, которое разрешит все его проблемы! В пакетике лежали две аккуратные пачки стодолларовых купюр. Он, еще не веря, что в эти небольшие пачки вмещается столько денег, несмотря на усиливающийся дождь, пересчитал одну из них. Оказалось сто купюр. Сто на сто – ровно десять тысяч «баксов»! Каждому! «Прости, Морпех! – опять пронеслось в его голове. – Ты – молоток!» Николай лихо зашвырнул пустую сумку, предварительно снабдив ее для тяжести камешком, в какое-то огородное озерцо, дождался, пока она утонет, спрятал деньги под замочек куртки и трусцой, изображая всё того же спортсмена, побежал к себе домой. Начало было положено.

Тем временем бизнес-вумен пришла в себя. Она была в ярости и пинала ногами своего охранника, который еще только оклемался и продолжал сидеть на ступеньках, не понимая, чего от него хотят.

– Я за что тебе плачу? – орала она на весь подъезд. – Где моя сумка?

– Вы хотите сказать, – с трудом очухался амбал, – что в ней…