Машмотита испугалась тоже, побыстрей дверь закрыла, и, возвратившись к галоше, посмотрела на нее презрительно – но делать было совершенно нечего – пришлось ночевать рядом. И когда утром она шла уже в дом Лифопа Камушкина рассказать, по-видимому, Монтаране об этом и поведать ей свои «страхи», то вид у нее был, прямо скажем, сконфуженный, не выспавшийся.
Монторана Хохлимана, разглядев, наконец, из потемков угла Машмотиту, улыбнулась приветливо, бросила гладить постиранное накануне белье и обрадовавшись такому очевидному случаю, чтобы всласть пошушукаться и посплетничать, позвала Машмотиту в соседнюю комнату.
– Я вспомнил! Мне, кажется, вчера Спирик Фортан говорил, что видел ее идущую впопыхах по Перекатному переулку, и несла она в руках какой-то тюк – не то с бельем, не то с рыбой. Но, скорее всего, с бельем – там, не подалеку, есть прачечная.
– Нет, она шла – сегодня. Ее Щикин видал. Прошла, говорит, быстрым шагом вдоль берега и шмыгнула вон с тротуара на тропинку, как раз ведущую к дому Лифопа Камушкина. А сам Камушкин, в то время, когда Машмотита скрылась за дверью Монтораниной комнаты, подполз к своей миске с пшеном поближе, поел пшена, и начал собираться в гости к Сервинту Попрану, смекнув, видать, что Сервинт Попран теперь остался в доме один и им, в свою очередь, никто не сможет помешать самим посплетничать.
Так вот о том – что касаемо того разговора, который случайно подслушала Машмотита. Дело оказалось, как всегда, намного серьезнее, чем можно было себе предположить, и я имею самые свежие подробности этого разговора из своего источника. И теперь мы попытаемся восполнить этот разговор по возможности в полной мере потому, что это, на мой взгляд, очень и очень интересно. О «времени».
– Я подозреваю – откуда вы досконально и в подробностях все теперь знаете. Есть у меня такое подозрение. Ха...
– Разумеется – галоша.
2
– Тогда Видор-Тудор Чирипский сказал: «Безусловно – о том, куда приходит дорога – не важно – никто не спорит с этим, и подобная схоластика действий полностью слагается с общепринятым мнением не интересоваться «куда и зачем?»
Сидящие вокруг него на него посмотрели в ожидании чего-то нового, но тот продолжил:
«Но, ведь, если мы не предрасположены изначально знать «куда и зачем» и вопросы эти нас не интересуют нисколько, то это вовсе не значит, что вопрос «когда» данное действие происходило, «в какое именно историческое мгновение», остается здесь столь же второстепенным и прозаическим. Давайте, в конце концов, разберемся с точностью формулировок и попытаемся понять, как в последней части наших событий, что понимание «ширины» и «длины» без условностей – первая наша забота, а не вторая какая-нибудь. Я вижу, например, арбуз в руках Шаровмана и этим, казалось, доволен; могу в точности сказать что это «арбуз» и находится он в руках именно Шаровмана».
– Значит Шавромана, как я понимаю, не было в этот раз в гостях у Сервинта Попрана. Он что – пропустил тайное заседание?
– Да, как видите – не было. Пропустил. Впрочем, он немного позднее явился, немного позже непосредственно подошел, вместе с поездом.
«Но ведь я не знаю точно – какой он – «спело-красный» или «зелено-недозрелый» – продолжил Чирипский – и смею предположить, что «зря» не знаю, поскольку и эта информация впоследствии может оказаться не маловажной. Где об этом «не сказано» в правилах? Отнюдь. В правилах так и говорится – «каждый шаг должен быть продуман основательно, иначе подошв не наберешься». Ну а каждый «шаг», известно, зависит еще от множества неукоснительных размышлений, кои во время ходьбы обязательно происходят, и к коим мы должны относиться с тем же вниманием, с каким относимся к ямам, в том числе – оркестровым. Иначе нельзя. Но неукоснительным является здесь и то, что содержание самих размышлений, так или иначе, сопряжено со многими обстоятельствами помимо ходьбы, которые тоже надо держать в поле своего собственного зрения. А с арбузом мы еще обязательно разберемся в принципе – когда Шаровман объявится – вечно запаздывает, – а теперь давайте на минутку фольгу развернем и посмотрим на содержимое без предубеждений».
Начали, было, галдеть и искать Шавромана глазами, но его нигде не оказалось. Но вы представьте себе «такие» речи!
Далее, выглянув по пояс из окна, и уверившись, что его никто не подслушивает, Видор-Тудор Чирипский пояснил:
«Тем более, как вы правильно понимаете – заметил он – многие действия как бы тонут в пучине быстроты обстоятельств, многое, как бы, само собой упускается из виду, и хотя таким упущениям есть свои причины – поскольку если разбираться в этом сразу, мы упустим нить самого происшествия, – нужно иногда сбавить ход и обернуться за свою спину. А то этак и в самом деле – подгорит жаркое, и в чем мы думали, что разобрались основательно, на самом деле – не разобрались.
«Практически даже в теории так происходит» – согласился с ним Слончак Кишкин, кивая
«И что видим? Расписание «висит» и поезд приходит точно по этому расписанию. Вроде все понятно и не вызывает никаких сомнений – луна в кубышке. Но знаете ли вы, и подозреваете ли, что по направлению к коксовому заводу, и независимо от инсталляций Роту о единственно правильном значении связи «моно», дорога эта движется в условиях приближенных к движению поезда, и время ее прохождения следует понимать, как «одинаковое»?
«Нет – не знаем».
«Поезд, допустим, движется где-то только на приближении к месту своей фактической завершенности в виде вокзала, но что вовсе не означает, что в понимании того же Перпетимуса, сидящего на парковой скамейке и думающего в это время совсем о «другом», оно, это «время», «точно такое же». Отсюда, надо думать, и берутся не малые затруднения в понимании значений связей Роту, и отсюда же говорят обычно, что Роту «выдумал» новую связь, когда никто ничего здесь «не выдумал», и «выдумать» по существу дела не в состоянии. Озвучил и выдумал – далеко не одно и то же, господа (это уж давно ясно), и не надо ничего перевыдумывать и перешивать заново, а надо обязательно научиться это понимать! Почему так происходит? А вот именно – от не точности в формулировках.
– Вы хотите намекнуть здесь о том, что Видор-Тудор Чирипский все-таки «принял» сторону Шестикоса Валундра о «бессмысленности периодических переименований и качества «времени»», и решил продлить-таки его умозаключения вдвугорядь, вплоть до этой самой «точности формулировок»?
– Да, именно о том хочу намекнуть. И дальше он сказал:
«Именно формулировки есть – первопричина, которые влекут за собой последующие действия, а не наоборот».
И эту его фразу стоило бы подчеркнуть жирной линией и занести в общий реестр правил безапелляционно.
То есть, как видите – очень интересно. Машмотита зря тогда до конца не дослушала, хотя она ничего бы все равно, как есть, не поняла.
– Ну, то чего ей «надо», она и без того прекрасно себе понимает. А тут – не зачем ей было ничего досконально и понимать.
«Именно!» – послышались согласия.
«За быстротой действий близ привокзального кафе – начал подтверждать это согласие Пипит Тиронский, – как вы правильно и резонно заметили, – не всегда видна медлительность в другом месте. И говорить здесь о том, что существуют после этих различий «одинаковые обстоятельства» – мол, не успел к поезду в Монату Па потому, что трамвай вовремя не подошел на Казарменную, – может случиться так, что, с точки зрения трамвая, ваше опоздание не согласуется с его понимаем вашего времени, поскольку сам трамвай и сам поезд подразумевают под собой вместе со своими собственными различиями в понимании времени иное отношение к нему, как таковому, и еще свое собственное отношение к Монате и казарменной площади. А это значит, что наш собственный будильник здесь – первое, на что нужно обратить внимание, и всяческие «охи» да «ахи» мы должны направить не в сторону медлительности трамвая и быстроты поезда, а в сторону нашего этой медлительности и быстроты не понимания.
