- На девок ? - в бешенной злобе хрипел Дудилов - На девок? Отвечай когда спрашиваю.

- Папа, папа - воздух из Альберта вырывался, как из спущенной шины со свистом.

- На девок?

- Папа, как вы могли подумать Я... Серафиму - Альберт пытался ослабить галстучную удавку.

- Гляди Альберт, узнаю чего. Прибью. - Подифор Савельевич начал отходить - Я тебя зачем взял обормота такого? Чтобы ты деньги мои воровал?... Где внуки? Наследники где? Опора. Сколько лет живете.

- У Серафимы своей спросите - попробовал огрызнуться Альберт.

- Ты Серафиму не трожь. У нас в роду все мужики по этому делу здоровущие были. - Подифор Савельевич понял, что сморозил некую двусмысленность, и стал мягче - Вот о чем тебе думать надо. А ты..

- Внуков вам? - справедливая обида звучала в голосе Альберта - а мне что делать. Что сын или дочь скажут, когда увидят, как отец их живет. Зять Дудилова, а посмотрите на чем я езжу, на что живу. Все жена дает. А мне между прочим... я между прочим.

- Не начинай - повел головой Подифор Савельевич. Альберт почувствовал слабину.

- Взрослый человек и требую к себе уважения. Пусть я не устраиваю вас как многогранная личность, то пусть хотя бы как отец ваших будущих внуков.

- То-то что будущих.

- Запланированных.

- Ты не ерничай - отозвался Дудилов. - Так решим. С кур я тебя снимаю, посмей только вякнуть. Хоть и Серафима, но дело важнее. Будешь заниматься Дедами Морозами. Иван Никифорович идейку к празднику подкинул. Там заместитель твой человек прямой, без предрассудков, по 7б из армии комиссованный. Он тебя сразу приструнит, особо не разгуляешься. С девками на первый раз прощаю. Но гляди - твердым, как палка, пальцем погрозил Дудилов Альберту - Понял? Не слышу.

- Премного благодарен - испуганно ответил Альберт.

- А раз так - заорал внезапно Дудилов - марш к Серафиме и делом заниматься, делом.

Альберт вскочил и бросился к выходу.

- И что вы от него не избавитесь - спросил Иван Никифорович. - Ведь подлец.

- Эх, Иван Никифорович, Иван Никифорович. Слабо, слабо сказано. Если б не Серафима. Ух я бы его... - мстительно сжал губы Подифор Савельевич.

- Хвати об этом. Что турки, Иван Никифорович?

- Отель сказка. Четыре звезды. Колоссальное было бы приобретение.

- Есть смысл - недоверчиво спросил Дудилов.

- Огромный. Гостиничный бизнес у нас жила не разработанная, а тут само в руки плывет. Самое время перехватить.

- Зачем же дело стало. Покупайте.

- Не все так просто.

- Что?

-Иван Никифорович неопределенно взмахнул рукой.

- Деньги? Вы пугаете меня Иван Никифорович. Разве у нас нет денег?

- Конечно, есть. Наше положение стабильно как никогда.

- И?

- Счета заграничные. Тут праздники. Пока переведем. А у них на начало января встреча с питерскими запланирована.

- Дело действительно выгодное.

- Это то, о чем мы так долго мечтали. Новые горизонты. Это долгожданный прорыв, Подифор Савельевич.

- Звоните. Я достану деньги. Звоните. - твердо сказал Дудилов.

Глава 5.

СЕРГУНЯ-СЛЕЗИНКА

С утра день не вытанцовывался. Солнце вспыхивало как намокшая серная спичка. Затягивалось плотным пиротехническим дымом и гасло, попав в плен к брюхатым снегом тучам. Положение спас ветер. Гуляка, как и положено, поднялся после десяти. Долго не мог прийти в себя, то набирал силу, то в изнеможении падал и затихал.

- Давай бродяга, давай - кричал ветру Антон - Покажи им.

Словно раззадоренный криками ветер поднатужился:( закипели снежные змейки на тротуарах, прохожие подались вперед, хлопнули забытые двери) и пошел гонять грозных кумушек.

- Так им - вопил Антон - Бей обывателя.

Тучи ругались, бросались пригорошнями ледышек, но что могли они поделать с расхистанной рубашкой? С курчавой буйной головушкой? С песнью кабацкой, гудевшей в проводах на станции? И тучи бежали. Ветер мчался за ними, чтобы добить, чтобы полностью очистить небесный предел от края до края.

- Ты брат мне. Брат названный - говорил Антон -Круши их в песи. Руби в хузары!

После ветра умчавшегося вслед за тучами, сразу посвежело.

- Такой вид, Петр стоит доброй закуски. - Фиалка спрыгнул с низкого парапета вокзальной крыши и отхлебнул из алюминиевой фляги с выпуклым орлом. Запеканкин посмотрел вниз на вокзальный пятачок. Отсюда он виделся крошечным и игрушечным. Автомобильное стадо, сбившееся в кучу на платной стоянке, омывали асфальтовые ручьи. По ним бежали, красочные, словно в конфетной обертке, автобусы. Они останавливались у плексигласового колпака остановки с ядовитыми зелеными скамейками, быстро опорожнялись и снова, под завязку, набивали свое вечно голодное нутро. Справа за редкими деревьями слышалось нездешнее, пахнущее соломой, дыхание зоопарка. У придавленных многоэтажной глыбой магазина спорттоваров и парикмахерской стояла принаряженная и скудная елка. Слева границей обзора был продуктовый магазин со стеклянными стенами и юркими бабушками с богатыми полами. Вдруг Петру показалось, что он с легкостью мог бы взять этот пейзаж, скатать в шарик и положить себе в карман на память.

- Согласен с тобой, Антоша - сказал Запеканкин Фиалке - Это удивительно.

- Понял наконец. А еще отказывался.

Они очутились на вокзальной крыше, потому что Антон все хотел рассмотреть подробно.

- Я же не знаю, Петр, в надежные ли руки я тебя отдаю.

- Ты все преувеличиваешь, Антоша - поспешил признаться Запеканкин. Ведь я даже не знаю этой девушки. И она меня тоже.

-Петр, скажи мне когда это кончится ?- спросил тогда Фиалка.

- Что, Антоша?

- Когда ты наконец возьмешь в руки дрын и погонишься за своей жар-птицей, валтузя ее во все бока. Ты же охотник, Петр, ты же мужчина. Добыча, запомни это, так просто в руки не дается.

- А зачем мне мертвая жар-птица? - спросил Запеканкин.

-Как зачем? - задумался Антон. - Не знаю. Сделаешь чучело, повесишь на стену и будешь гордиться. Зачем? Честно, даже не знаю. Все так делают. Чтобы поймать удачу, в нее сначала нужно выстрелить и убить.

- Нет, Антоша - подумав, сказал Запеканкин - Мне такая удача ни к чему. Пусть уж лучше так. Буду ждать.

- Ты мне, Петр, это брось. Что за настроения в гвардейском полку? Стучи в барабаны, труби наступление в трубы!

Дальше спорить с Фиалкой Запеканкин не решился. Ночь, проведенная в келье, оставила свой след. Они прокрались на крышу незаметно, как тати, по пожарной лестнице у багажного отделения. Взору открылось снежное плато с невысокой грядой вентиляционных труб и телевизионной мачтой. В оттаявших проталинах с рубероидным дном Запеканкин обнаружил картонный ящик. Пока Антон разговаривал с ветром, Запеканкин, укрывшись за парапетом, разорвал ящик и приспособил разорванные полосы под сиденья.

- Ловко - одобрил Антон.

Антон коленями встал на быстро набухающий картон и достал, отделанный перламутром театральный бинокль. Бинокль нацелился на автобусную остановку.

- Итак, какая тут твоя. Погоди , дай, угадаю.

Фиалкой овладел азарт.

- Сейчас, сейчас мы ее. Замарашка или богиня? Зная тебя, Запеканкин, я уверен, что не ошибусь, если скажу, что это? Это? Хм - сказал Антон, смахивая бинокль с лица, как назойливую муху. - Зная тебя Запеканкин, мне трудно выбрать. Тебе подходят и та и другая. Но мы не ищем легких путей, поэтому будем думать.

Запеканкин и Фиалка смотрели на прицепной вагончик, находившийся рядом с остановкой. Своей формой он напоминал медицинский саквояж из чеховских времен. Вагончик был выкрашен в белый цвет с зеленой полосой, проведенной над колесами. Наверху, где у саквояжа располагались медные львиные головки защелок, стояли на железных лапах два цыпленка, составленные из железных обручей. Обручи были сварены между собой. Две галочки из согнутых железных полос разной длины были приварены: одна хвостом к большому обручу, другая клювом к маленькому. Задрав головы, цыплята клевали снежную крупу, носящуюся в воздухе. Вдоль окна, вырезанного в боку вагончика, наклонным курсивом бежали крупные хорошо заметные буквы красной краски: Дудиловка - гриль. Быстро. Вкусно. Недорого. В окне между электронными весами и тонкими суставчатыми рогами переносного телевизора, скучала девушка.