Сысоева Раиса Юрьевна
[email protected]
ПОЛЫНЬ ДЛЯ УЧИТЕЛЬНИЦЫ
криминальный роман
Глава 1
Порывистая и теплая, вместе с тем холодная, солнечная, ветреная, яркая желто-красная осень пролилась на август и затопила собой сентябрь и половину октябрь.
Обеденные часы заставляли позабыть о приближении зимы. День околдовывал, манил, при желании можно было пройти пару кварталов по городу в босоножках. Но стоило спуститься едва уловимой ретуши заката, как промозглая сырость брала свое.
Кухонные окна большой новой квартиры выходят на юг, и сейчас, после трех часов дня, комната утопает в горячем солнечном свете. Нынешний октябрь часто менял свои одежды: после обеда и без того теплые дни на пару часов становятся практически летними, а ближе к восьми вечера вполне возможно было вспомнить про куртку с капюшоном, нахлобучить шапку и поискать в карманах перчатки. И если ненавязчивый полуденный ветер больше напоминал теплый майский бриз, нежели сквозняк середины осени, то рано утром и вечером порывы ледяными кнутами прогоняли с улицы прохожих.
В глубине стенного шкафчика обширной квартиры четы Заляховых чистенькие отглаженные кухонные полотенца были аккуратнейшим образом уложены в безукоризненную стопку, белоснежные салфетки такой же стопочкой расположились рядом. Невесомые занавески с модным нынче цветочным принтом перехвачены конфетного оттенка глянцевой лентой. Яна бесшумно и ловко закрыла створку кухонного шкафа, механически стерла пальцем капельку коричневатой жидкости с поверхности стола. Шестилетний сын Максим, вероятно, вчера пытался самостоятельно налить гранатовый сок, и остались брызги, их несколько, но они хорошо заметны при солнце и это все портит. На тонком носике Яны появилась хмурая складка, губки недовольно покривились. При уборке или мытье посуды следует применять перчатки. Непонятно почему ей никак не удается избавиться от этой плебейской привычки, тереть и скрести все незащищенными пальцами и ногтями? Идеальные силиконовые ноготки были просто загляденье. А вот деревенский порыв – уборка любой ценой – лишнее, в ее положении уж точно. Жена банкира – порой ей даже снилось, как следует направлять финансовые потоки – наяву она не имела никакого представления о финансовой системе.
Сегодня эта маленькая лощеная женщина планировала освободить себя от приготовления пищи, все необходимое было сварено, испечено и куплено вчера. Ее мужу нравилось, как она работает на кухне (скромное платье, белый фартучек, пальчики в муке, дома пахнет домом), он с гордостью перечислял своей матери все, что Яна в состоянии приготовить. Константина физически возбуждал вид жены, толкущейся на кухне. Но она решила – не сегодня. Стремление продумать и подготовить все заранее просто въелось в жизнь Яны. Зато любое дело и любое событие в ее жизни имело свое место, и почти сразу укладывалось на отведенную полочку. Как много и трудно она для этого работала. Сначала, на самой заре отношений с перспективным Константином Заляховым, приходилось молчать и опускать глазки там, где хотелось дать мужу пинка в пах, а свекрови зубами вцепиться в горло. Потом пришло время мягких и настойчивых переговоров с любимым супругом о том, что его мама не всегда права в отношении снохи, родственники которой совершенно не так богаты и влиятельны, как родственники «дорогого Кости». Яна терпела. Вовремя родила, быстро вышла на работу, помнила обо всех особых датах, изучала прихоти Татьяны Анатольевны (в семье свекрови царил конституционный матриархат), стала всем милой, незаменимой, своей. В финансовом плане Костя давал Яне даже больше, чем ей требовалось. В первый раз она смутилась, и открыла было рот для отказа, но вовремя прикусила язык – вырабатывание у мужа привычки экономить на жене обязательно аукнется в будущем. Особенно, если муж гражданский… И она начала делать сбережения. Просто так, для тренировки терпения. Частное предпринимательство мало интересовало Яну. Тяги к драгоценностям у нее тоже не обнаружилось, но получая в подарок ювелирные украшения, она делала влажные глаза, и с восторгом улыбалась, чтобы от частого дыхания обнаженные части ее маленькой груди часто вздымались, выдавая величину ее восторга.
Итак, сегодня пятница. Впереди два выходных, относительно свободные дни, маленькие радости которых и составляют центр ее мироздания (только она, Максим и Костя). Яна искоса глянула на мужа, он сидел за столом с газетой в руках. Незаметно, двумя пальцами стянула с волос резинку, и с наслаждением почувствовала на спине прикосновение гладких каштановых прядей, которые густо рассыпались по плечам. Раньше она носила каре, и ей самой это нравилось, но прошлым летом Костя как-то уж больно часто стал смотреть в сторону соседки, обладательницы длиннющей стильную косы, и Яне пришлось пересмотреть отношение к современным стрижкам в общем, и к осветлению отдельных прядей в частности. Итак, пару месяцев назад волосы Яны стали однотонными. Она беззвучно вздохнула, помассировала основание шеи кончиками пальцев.
Сегодня на ней темно-синие обтягивающие шорты из тонкой джинсы, белая майка, и белый бюстгальтер, кружево которого будто бы случайно выглянуло из-за тонкой бретели. Ее кожа идеально гладкая, ее крем для тела – самый лучший. Маленькая капелька хороших духов побывала сегодня в том месте, где кончается копчик, и у основания ступни. Ни один мужчина не должен понимать, откуда точно исходит прекрасный запах женщины. Через час вернется сын из садика, и она переоденется в элегантное домашнее платье, и непременно строго посмотрит на мужа, если его ладонь опустится ниже ее поясницы в присутствии ребенка. Правильные отказы разжигают мужей.
Еще месяц, и Яне исполнится тридцать пять, она знает, что выглядит моложе, и чего ей это стоит каждый день. Лицо худенькое, макияж всегда аккуратный, самоуверенная линия тонких губ, прямой носик, внимательный придирчивый взгляд. Прямые медово-коричневые волосы, подстриженные по прямой, сейчас она чаще всего собирает их в обыкновенный хвост. Это подчеркивает густоту волос и позволяет рассмотреть ее красивую шею. Притязания в еде нулевые. Когда долго удерживаешь себя от сладкого, соленого, жирного, полужирного, копченого и жареного, то в итоге организм забывает, что на свете существует удовольствие от вкуса. Остается лишь «хочу есть» и «не хочу есть».
Итак, все приготовления закончены, папки и флешки к работе со вчерашнего вечера уложены в маленький Янин портфель, дома чисто, все вещи на своих местах, тапочки выставлены по линейке, еда в холодильнике, свежий суп на плите. Сын Максим после «трудового дня» ворвется в квартиру маленьким вихрем, расскажет всякую всячину, и станет прихлебывать горячий бульон отцовской ложкой в чистоте, ни на что не отвлекаясь.
– Что ты читаешь сейчас? – спросил Костя, наклонился и чмокнул жену в макушку. Она так живописно присела на высокий табурет своей кругленькой попкой. Ему не было интересно вести интеллигентские разговоры утром, это время суток предназначено для серьезных мужских дел, приносящих дивиденды. Но раз уж так вышло, что приходится долечивать ангину, отчего не поговорить.
– Ветхий Завет, – не сдержалась Яна, от шеи до пупка пробежала ледяная волна. – Он хорошо помогает от злости.
– Прекрати думать об этом, – повысил голос Костя. – Я переговорил с отцом. Он сказал, что если этот подонок вернется, кое-какие люди сделают ему больно. Мы слишком долго терпели.
– Интересно, сам подонок знает об этом? – тихо пробормотала Яна.
– Хватит вспоминать, – нетерпеливо буркнул Константин. Нужно было все-таки съездить в офис, целый день наедине с женой – пытка. Она, конечно, куколка, но десять лет совместной жизни берут свое. Самые прекрасные женщины, увы, приедаются. Жизнь так устроена. Константин с удовольствием заметил свое отражение на чистой поверхности холодильника.
– Твоя бы воля, ты бы еще ему денег отдал, – проворчала Яна. – Я, конечно, не внучка полицейского начальника, но твердо уверена, что никогда не нужно платить за страх. Нам следовало с самого начала обратиться в органы.
