– Да. Но лучшее место – Скотни-Энд-холл – в пяти милях отсюда, а наша машина сломалась. Я сама приехала на велосипеде.

– Ясно. Разумеется, мы можем использовать мою машину в качестве «скорой помощи». Если пожелаете, перевезем тело в мой кабинет. Хотя у меня не слишком много места, и я вовсе не настаиваю, поскольку потребуется обследование, а я мистера Каргейта не пользовал.

Женщина посмотрела на Гардинера, словно уловив некую горечь за простым утверждением. Она грузно переступила с ноги на ногу, в серо-голубых глазах, твердо глядящих из-под седых волос, появилось сомнение.

– Насколько мне известно, у мистера Каргейта нет никаких родственников, и я не знаю, кто его душеприказчики. Полагаю, что именно они должны принимать решения.

– Пожалуй. Но тем временем…

– Связаться с его адвокатами недолго. Он говорил, что завещание хранится у них, и я, выезжая, захватила номер телефона. Можем позвонить отсюда.

Гардинер посмотрел на часы.

– Боюсь, сейчас они все на обеде; как раз начало второго. – Доктор с удовольствием отметил, что подумал о детали, которую эта компетентная женщина упустила. – Как-то не хочется оставлять его тут, а ждать дольше я не могу. Слишком много работы.

– Если желаете, с ним останусь я. В каком-то смысле, моя работа закончена. Полагаю, нужно узнать, на месте ли адвокаты и скоро ли кто-то с соответствующими полномочиями сможет добраться сюда. Если ждать долго, тогда действительно лучше увезти его, хотя бы просто чтобы освободить станцию. С другой стороны, несколько часов ничего не изменят. Вы не побудете тут еще, пока я позвоню адвокатам?

Гардинеру оставалось лишь согласиться. Очень стремительная, резкая и властная женщина, подумал он, глядя, как мисс Нокс Форстер быстро и немного неуклюже шагает к кабинету начальника станции. Заняться было нечем; Гардинер, прогуливаясь, подошел к клумбам Бенсона и нагнулся, уткнувшись носом в темно-малиновый цветок. Тут же он резко выпрямился с ошарашенным выражением лица, снова нагнулся – еще ниже – и стал нюхать резеду. Через секунду он уже несся к вагону, нащупывая в кармане достаточно крепкий конверт. Благодаря дурной привычке таскать с собой непрочитанные письма он нашел именно то, что требовалось.

Не успела мисс Нокс Форстер дозвониться до адвокатов, как доктор зашел в вагон и собрал с пола немного светло-коричневого порошка. В вагоне определенно пахло не розами и не резедой. Это не миндаль?.. У доктора возникла любопытная и совершенно неожиданная мысль. Приглядевшись, Гардинер отметил, что порошок слишком светлый для обычного нюхательного табака. Может, он и ошибается, но ведь нет беды в том, чтобы не дать пропасть ни одному факту.

Оставался вопрос: что еще нужно сохранить. Будь у доктора больше уверенности, возможно, следовало бы настоять, чтобы весь вагон оставили в неприкосновенности. Однако полной уверенности не было. Внезапно пришло решение: оставить свое мнение при себе; вернее, открыть его только правомочному чиновнику, а не, скажем, начальнику станции или мисс Нокс Форстер.

Доктор выскользнул из вагона как раз вовремя, так что решительная дама, закончив телефонные переговоры, и не подозревала, что он покидал платформу.

– Я дозвонилась адвокатам, – радостно объявила Нокс Форстер. – Все партнеры, конечно, как вы и предположили, ушли на обед. Порой мне кажется, что мужчины, особенно деловые, чересчур серьезно относятся к приему пищи… Тем не менее мне все-таки повезло. Обычно удается найти только полоумного посыльного, однако тут нашелся целый секретарь, да еще видевший завещание мистера Каргейта, так что он знал все, что нужно. И естественно, желал сохранить высочайшую секретность. Не пойму, зачем…

– Вы что-нибудь у него вытянули?

– Да, после недолгих препирательств. Душеприказчиком является старший партнер этой же конторы, который, по мнению секретаря, согласится действовать. Секретарь подробно разъяснил, что они наделены правом взять обычное вознаграждение. Зная своего покойного работодателя, полагаю, правильнее было бы описать его как сверхобычное.

– Я так и думал.

– Да, он такой. Был. Он считал, что не получает хорошей услуги, если не переплачивает; хотя надо сказать, он действительно обычно получал, что хотел.

Гардинера вдруг заинтересовало, сколько сама мисс Нокс Форстер сшибала с работодателя за свою, несомненно, эффективную работу. Женщина мгновенно ответила на его мысли:

– Я получила должность, запросив в полтора раза больше остальных претендентов. Думаю, я того стоила – иначе давно вылетела бы вон. Приходилось отрабатывать… Эта адвокатская контора – «Андерсон и Лей» – достаточно известна…

– Я про них слышал. У них солидная репутация.

– И неудивительно. Они постоянно заняты. Мистер Лей, по словам секретаря, вряд ли сможет приехать раньше завтрашнего дня. Я сказала, что перезвоню позже. Хотела сначала попросить, чтобы сами перезвонили, но не знаю, буду ли я здесь или вернусь в Скотни-Энд. Я могу позвонить и пригласить Лея, когда он вернется с обеда.

– Да, – согласился Гардинер. – И вряд ли есть смысл держать тело в вагоне.

– Я готова последовать вашему совету. Если вы считаете, что покойника следует перевезти, думаю, его лучше забрать в Скотни-Энд, – сказала мисс Нокс Форстер и хмуро добавила: – Места там хватит.

– Отлично. Отвезем, а дальше я, так сказать, умываю руки. Свидетельство о смерти я подписать не могу; по крайней мере, не проконсультировавшись с его врачом. И полагаю, нужно поговорить с коронером.

– Ну, если у вас найдется время…

– Таков мой долг.

– Вот и хорошо. Вы в этих делах разбираетесь, а я нет. Вы все объясните гораздо лучше.

Гардинер кивнул.

– Значит, договорились. Сразу отправитесь в Скотни-Энд, чтобы всех предупредить? Или поедете со мной, а за велосипедом вернетесь позже?

– Мы вдвоем не поднимем тело по лестнице. Рейкс уже немолод, остаемся только вы и я, да еще садовник и горничные. Я позвоню им отсюда, чтобы ожидали, а вы с начальником станции и носильщиком положите его в вашу машину, на заднее сиденье. Тогда я сяду с вами, а носильщик поедет на моем велосипеде – он нам поможет. И пусть держится сзади за машину – ехать недалеко, бог с ними, с правилами дорожного движения, – подвезете его. А пока, – без передышки продолжила мисс Нокс Форстер, – я возьму табакерку, или положите ему в карман?

– Пожалуй, я оставлю ее у себя.

– Как угодно. Не потеряйте, вещь довольно ценная – хотя центрального камня не хватает.

– Да, я заметил, – и это не я его украл, – рассмеялся Гардинер. – Хорошо, что вы знаете про камень. Я возьму – просто формальность, вдруг коронер захочет ее увидеть.

– Полюбоваться на произведение искусства? Вряд ли тут его еще что-то заинтересует. Ладно, пойдемте, найдем начальника станции.

Гардинер позвал Бенсона и объяснил, что им нужно. Доктору не очень-то верилось, что грандиозная идея мисс Нокс Форстер – привлечь наличный персонал станции – осуществится с той легкостью, как она, похоже, себе представляла; однако, к удивлению Гардинера, все дружно поддержали ее план, который она изложила с неизменной вежливостью, но тоном, не допускавшим сомнений, что все будет выполнено без возражений.

Перемещение Каргейта в машину прошло без серьезных заминок, хотя физические нагрузки были не слишком приятны в такой жаркий день. Гардинер уже хотел отправляться, когда Бенсон задал еще один вопрос:

– Полагаю, сэр, больше нет причин держать вагон?

Гардинер помялся.

– Нет, думаю, нет, – ответил он.

– Не знаю, в чем там дело, – встряла мисс Нокс Форстер, – но мне показалось, что в вагоне какой-то тяжелый запах. Плесень, похоже.

Бенсон принял обиженный вид.

– Компания тщательно моет все вагоны ежедневно.

– Значит, и этот помоют сегодня вечером?

– Вне всякого сомнения, сэр. Если только у вас не будет возражений. Но тогда мне нужно знать основания.

– Н-нет, – заколебался Гардинер. – Нет возражений. Полагаю даже, помыть следует особенно тщательно. Сегодня вечером, говорите?