Литмир - Электронная Библиотека

- Хочешь я тебе съем этот гранёный стакан?

- Нет уж, пожалуйста, этого не надо, - воспротивился я.

- Ну, как скажешь, - быстро согласился Славка.

В Ленинград я попал впервые, мне было интересно познакомиться с его достопримечательностями, но погода этому никак не способствовала, был дикий мороз и дул, не переставая, пронизывающий ветер. А одежонка на мне была сиротская, на ногах туфли, поэтому, едва выйдя наружу, я тут же замерзал и быстро возвращался обратно в общежитие, где было тепло. Там меня ждала вечеринка. Сидели на кроватях, пили водку из гранёных стаканов, закусывали селёдкой с хлебом и луком. И солёным огурцом. Тогда я познакомился с руководителем нашего похода Иваном Земцовым. Это был крупный человек, можно даже сказать, грузный. Он мало смеялся, в то время как остальные участники вечеринки острили и хохотали без удержу.

На следующий день всем участникам похода были выданы старенькие лыжи с ременными креплениями, толстые бамбуковые палки с широкими, тоже ременными, кольцами и грубые ботинки, смазанные то ли гусиным жиром, то ли дёгтем. Возможно, и тем и другим одновременно. По настоятельному совету Ивана Земцова, каждый старался выбрать себе ботинки на номер или даже два больше тех, которые носились в обычное время. Это делалось для того, чтобы в походе можно было надеть на ноги две-три пары грубых шерстяных носков. У Володи Гордющенко ступни ног были большие, обычно он носил обувь 45-го размера. Большего размера для него не нашлось, поэтому ему пришлось довольствоваться 45-ым. Эта, казалось бы, малозначимая деталь станет впоследствии катастрофической и приведёт к весьма печальным результатам, о которых, собственно, впереди и пойдёт речь.

Перед отправкой на Кольский полуостров Иван Земцов провёл собра-ние участников похода и рассказал о маршруте, его опасностях и длительности. Я, честно говоря, ничего не запомнил, потому что все названия населённых пунктов, ущелий, горных перевалов, через которые нам предстояло пройти, были мне внове. Затем Иван организовал закупку продовольствия. Я тоже принял участие в этом мероприятии, поскольку был самбист. Мой старенький рюкзак был плохо приспособлен для ношения банок с тушёнкой, но я не показывал вида, что банки больно давили мне на поясницу.

Все закупленные и принесённые некоторыми участниками из дома продукты были выложены на столы. Иван стал распределять груз по рюкза-кам. Мне и Володе Гордющенко как самбистам достались в основном железные банки с консервами. У меня ещё было охотничье ружьё, нож и фотоаппарат. Ружьё, конечно, было не в рюкзаке, а в мягком чехле, а нож в кожаных ножнах, крепившихся через шлейку к поясному ремню.

Женьке Кондрашову (он был горнолыжником) надлежало нести тяжё-лую железную печку с трубами и листом железа с дыркой для трубы, чтобы этот лист, когда понадобится, вставлять в форточку окна для выпуска дыма, ножовку, топор, гвозди, берёзовые дрова и совковую лопату на тот случай если придётся откапываться после сильного снегопада. Девушкам достались буханки хлеба, сыр, масло, колбаса, плитки шоколада и всевозможные кру-пы. Каждому участнику похода были выданы под расписку: алюминиевая миска, ложка, кружка, ватный спальный мешок и два байковых одеяла.

А ещё через день наша группа, состоявшая из 16-ти смельчаков, погрузилась в жёсткий плацкартный вагон пассажирского поезда, следовавшего по маршруту "Ленинград-Мурманск". Благодаря счастливому случаю, мы заняли два соседних с половиной отсека, уговорив некоторых упрямых пассажиров поменяться местами. Комкастые ватные тюфяки, подушки и влажно-серые "постельные принадлежности" мы брать не стали, за них надо было платить, а у нас были свои спальные мешки и одеяла. И полотенца.

В вагоне было тепло, потому что проводница почти беспрестанно кормила вкусным каменным углём печку, находившуюся в тамбуре, выход из которого, был закрыт. Она набирала, шурша совковой лопатой, уголь из ящика, в котором он хранился, открывала дверцу печки, при этом озарялось её широкое вспотевшее лицо, и швыряла широким мужским махом уголь в огненный зев топливного отделения, как это делает кочегар паровоза.

Жар печки согревал воду, текущую по толстым трубам отопления вдоль наружных стен вагона, и заодно готовил в титане кипяток, который пассажиры могли брать бесплатно без ограничений.

Мне это напомнило войну, эвакуацию, когда все бегали на остановках эшелона за кипятком. В ходу была горькая шутка юмора: ведро кипятка за-меняет сто грамм мяса.

Мы не пошли в вагон-ресторан по ряду причин. Хотел было написать "по целому ряду причин", но вовремя спохватился, потому что всегда счи-тал, что словосочетание "целый ряд" не очень-то грамотно, ибо не целого ряда не бывает. Получается как бы "масло масляное". Лучше говорить "длинный ряд" или "большой ряд". А ещё лучше найти этому словосочетанию синоним. Например, "куча". Или: "вагон и маленькая тележка".

Первая причина: было уже поздно, пора было укладываться спать. Вторая: мы были сыты, ибо, перед тем как отправиться на Ладожский вокзал, мы плотно перекусили в общежитии. И третья: в простых пассажирских поездах, следующих на сравнительно короткие расстояния, вагонов-ресторанов не было. Поэтому мужчины выпили по чарке водки, а женщины попили чаю собственной заварки в бесплатном кипятке. Кстати, Володя Гордющенко пить водку отказался. Эта его, бесспорно, хорошая привычка, которую он демонстрировал неоднократно, привела в известной мере к плачевному результату, который случился с ним в первый же день похода.

Перед тем как улечься спать Иван обошёл наши отсеки, проверил, всё ли в порядке, пожелал всем спокойной ночи и попросил проводницу разбу-дить его за час до прибытия на станцию "Апатиты".

- Вы что же, молодой человек, собираетесь спать полторы суток? - удивилась проводница. - Мы будем в Апатитах послезавтра утром.

- Да?! - в свою очередь удивился Иван. - Я забыл, давно не ездил.

Это меня насторожило. Если он забывает такие простые вещи, то это опасно. Может и завести нас куда-нибудь, куда Макар телят не гонял.

А Иван тем временем спокойно, как будто не случилось ничего осо-бенного, забрался на верхнюю полку и сладко захрапел.

Весь следующий день мы ехали в покачивающемся вагоне и бездумно смотрели в окно. Должен признаться, ничего интересного мы не увидели. Заполярье и есть заполярье - белая пустыня и мохнатый чёрный лес. Обедали без горячего, свиной тушёнкой из железных банок, вскрытых моим охотничьим ножом, заедая пока ещё свежим хлебом и репчатым луком. Мужчины опять чекалдыкнули по сто грамм тёплой водки, занюхивая её, кто рукавом, кто коркой хлеба. Потом все пили крепкий сладкий чай с ржаными сухарями.

Костя Шумский, неряшливый и безалаберный малый, бродил вихлявой походкой между отсеками, хватал первую попавшуюся ложку, поддевал ею тушёнку из банки, и запихивал её в слюнявый рот.

- У тебя что, своей ложки нет? - спрашивали его возмущённые лица.

- Почему нет? Есть. По-вашему я должен с ложкой ходить, как поби-рушка? Вот же есть ваши ложки, такие же, как моя.

- Но это же неприлично, Костя.

3
{"b":"610176","o":1}