Сам обсуждаемый лежал перед отцом и дедушкой в купленной Лексусом у соседей плетёной корзинке для новорожденных и смотрел на них. Лексус тоже сразу признал, что Алекс уродился в старшего отца, и Дензел невольно загордился своей наследственностью, которая смогла перевесить гены Мариусов - он хорошо знал семейных архив и видел, как очевидное омежье сходство передавалось на протяжении почти четырёх поколений с некоторыми изменениями. Особенно учитывая, что Салли и Риан вообще на одно лицо. Пока Алекс был очень спокойным, и даже удалось разыграть отбытие семейной пары с ребёнком, пока Салли снова спал. Майкар ужасно боялся, что гены Мариусов отразятся на малыше по части характера - он ещё не забыл, каким беспокойным в первые дни до самого Дома Малютки был Салли, а, торгуясь с главврачом, бета узнал, что его будущий сын то и дело нарушал покой детской палаты, заливаясь до полуобморочного состояния. Успокоить его удавалось только Лексусу, который буквально поселился в коридоре и при первых же криках "совёнка" рвался к нему. То, что он сразу понял, что ему пытаются подсунуть другого ребёнка, было закономерным - омега прекрасно помнил запах Салли и не позволил заморочить себе голову. И теперь Майкар гадал, что в итоге вырастет из Алекса. Малыш хорошо себя чувствовал на руках не только у папы и отца с дедушкой - он охотно не нервничал и на руках у старшего деда, который в такие моменты боялся дёрнуться лишний раз - Лексус нечасто доверял ему сына, едва они с трудом забрали его домой. Кое-какие ощутимые послабления пошли, когда Салли начал вставать на ножки и Майкар поддерживал его, помогая цепляться за края дивана и кресла... Лексус сказал, что Алекс, наверно, будет очень общительным мальчиком. А уж в кого он будет - в старшего отца или младшего - оставалось только гадать. Судя по тому, как он ворочался перед самым рождением и упрямился перед окончательным выходом, получалось, что он - типичный Мариус. Оставалось надеяться, что наследственность Саммерсов всё же как-то сгладит это всё до более приемлемого уровня, ведь кровь Гиллиана всё же поубавила огонь Риана, хоть Салли и получился тем ещё шалопаем.

Словом, пока всё было хорошо, Салли выздоравливал даже быстрее, чем рассчитывал Лексус, уже вполне уверенно вставал с постели и передвигался по дому... и только типично омежья черта внушала серьёзные опасения. Выполнив своё главное предназначение - выносив и родив ребёнка - Салли резко и ощутимо изменился. Он стал очень замкнутым и подозрительным, вздрагивал от малейшего прикосновения, если не спал - не спускал сына с рук. Даже, когда приходило время завтрака, обеда или ужина, не расставался с Алексом - подтаскивал к своему табурету второй, опускал на него корзинку с малышом и едва ли не посекундно проверял, на месте ли ребёнок. Бодрствуя, он никому не позволял трогать ребёнка, занимался им сам, переставая реагировать даже на самые настойчивые просьбы и обращения - он попросту "глох". Дензел, вспоминая рассказы Гиллиана и других комиссаров, как нянчился с Джеймсом-младшим Риан, только вздыхал и терпеливо ждал, когда его Двуликий снова заснёт, утомлённый родительскими хлопотами, до следующего кормления. Было очевидно, что когда придёт время расставаться с Алексом, то это будет не просто тяжело - безумно тяжело.

Так и есть, - кивнул Майкар, когда он и Дензел вечером сидели на кухне и пили чай, обсуждая происходящее. - Родительский инстинкт и без того вынуждает омег ревностно оберегать своё потомство, а Салли к тому же предстоит пойти против него. И от того, что решение было принято заранее, ему будет ещё тяжелее. Поэтому Салли и старается не выпускать сына из вида - одно накладывается на другое, и два этих фактора только усиливают друг друга. Тот же инстинкт велит омегам беречь самих себя, и то, что Салли от нас не шарахается, говорит о том, что он нам доверяет.

Когда родился Джейми, Риан его тоже, бывало, с рук не спускал и таскал по всей базе.

Оно и понятно. Ведь он был вынужден расстаться со своим первенцем и оттого боялся потерять и приёмного. Родительский инстинкт. Для омеги нет ничего тяжелее и болезненнее, чем потерять своего ребёнка.

Майкар рассеянно пыхнул трубкой, уставившись в одну точку, и Дензел понял, что эта фраза разбудила какие-то воспоминания. Поколебавшись, альфа рискнул задать вопрос, на который так и не решился в прошлый раз.

Майкар... а что случилось с первым ребёнком оми Лексуса?

Бета грустно улыбнулся.

Догадался, да?

Мы и раньше подозревали, но узнать, что случилось, не смогли... И я знаю, что у оми есть метка. Риан тоже заинтересовался, даже посылал бойцов в архивы, но те ничего не нашли.

И не могли найти. К тому времени все документы были схоронены в недрах внутренней разведки. Не только на меня досье тогда собирали, но и на Лексуса.

Зачем?

Чтобы мне рот заткнуть. Я своими статьями немало шума наделал... Может, и не такого, как бойцы подполья и митингующие, но мои статьи подогревали протестующих, давая им аргументы.

Так что случилось с оми и его ребёнком?

Сэмми умер. - Майкар докурил и начал неторопливо выколачивать золу из трубки. - Лексус об этом узнал только в областной больнице, когда попал туда.

А разве он мог не заметить, что малыш уже мёртв?

Он тогда был не в том состоянии. Всё его сознание было направлено на то, чтобы спасти своего "совёнка".

От кого?

От отца, который намеревался убить его сразу, как родится. Явно не одну луну это планировал. Лексус успел спасти сына и сбежать, но беда была в том, что Сэмми уже был мёртв.

Почему? - Дензел похолодел, вспомнив Алекса-омегу.

Беременность была не просто тяжёлой - она протекала в совершенно чудовищных условиях. Вероятность гибели ребёнка ещё во чреве родителя была очень высока... Это просто чудо, что Лексус всё же смог доносить малыша и родить без посторонней помощи. Эта гнида держала Лексуса на голодном пайке, безжалостно гоняла по хозяйству, насиловала и била даже на большом сроке... Даг Стренж очень хотел смерти этому ребёнку.

Кулаки Дензела сжались до белизны в костяшках.

И кто он, этот... Даг Стренж?

Он уже давно мёртв - нашёлся человек, который отомстил и за Лексуса и за Сэмми, за что умер в лагере... Даг был... отцом самого Лексуса. А Лексусу на момент родов было всего четырнадцать лет.

В груди альфы всё оборвалось.

Сколько?..

Четырнадцать. Лексус был совершенно не готов к такому - он только-только начал созревать, а этот гад своим поступком вообще лишил его возможности когда-нибудь снова родить ребёнка. Да и не только он, но и банальное равнодушие.

Дензел отчаянно вцепился в руку тестя.

Расскажите! Расскажите мне!

Майкар тяжело вздохнул, продолжая чистить трубку. Снова он заговорил не сразу.

Даг Стренж был военным и жил в городке, который называется Ла-Манш. Это и сейчас один из самых закрытых военных городков в нашей стране... Он был на редкость жесток по отношению и к мужу и к сыну. Папа Лексуса, Синди, был куплен на Ярмарке ещё пятнадцатилетним мальчишкой, а уже в шестнадцать родил сына. Он, как мог, старался подготовить Лексуса к началу созревания - объяснял, как проходит течка, как вычислить цикл, как к этому готовиться, как не попасть под руку отцу невовремя... Даг забил его насмерть с похмелья после очередной попойки с сослуживцами, и это ему сошло с рук. Лексусу тогда было всего десять лет. На первых порах Лексусу удавалось спрятаться от отца, но незадолго до четырнадцатого дня рождения это всё же случилось. Даг в очередной раз напился, пришёл домой, а у Лексуса как раз вспышка была в самом разгаре... Ну и... Он даже не вспомнил, что это не чужой мальчишка, а собственный ребёнок! Как я понял из того, что мне Лексус рассказал, он скверно был знаком с нюансами созревания омег и искренне считал, что до четырнадцати ничего не будет, а когда Лексуса начал мучить токсикоз, понял, что скоро снова будет отцом. И это было очень невовремя - впереди маячило повышение по службе, и случайные сплетни и скандалы были крайне нежелательны. И Даг начал изводить и бить сына, чтобы спровоцировать выкидыш. Учитывая, что он насиловал его в течение всего оставшегося срока течки, решив, что раз так, то пусть так и будет, то это продолжилось и потом. Лексус постоянно был завален домашней работой и ходил с синяками. Жаловаться было совершенно некому. А через три луны отец и вовсе запретил ему ходить в школу, опасаясь, что кто-то может заметить растущий живот. Сослуживцам и директору он объяснил, что ему нужен порядок в доме, а образование будущему мужу и родителю ни к чему. Читать-писать умеет, в деньгах не путается и ладно.