И: «Короче, парни, я тут ездил к брату, он там запускал пугач».

   Я: «Что?»

   И: «Да подожди ты, не перебивай, дак вот, сделать его не сложно, нужно только два больших болта и гайку к ним»

   Я: «А почему пугач? Большие болты в руках бегущего на тебя, конечно, страшно выглядят, но я бы не назвал их пугачом, а скорее, просто скрепленными болтами»

   И: «Да нет, ты не понял, между болтов засовывается селитра от спичек и закручивается, потом его подкидываешь вверх, и, когда он падает, он взрывается»

   Я: «Все равно не понял, от чего он взрывается, ладно, главное – чтобы штука была интересная»

   П: «Парни говорили, что у леса давно стоит старый автобус, он ничейный, болты там по-любому должны быть»

   И: «А он точно ничейный?»

   П: «Ну да, колеса же у него спущенные, и окна выбиты, по-любому ничейный».

   Я: «А откручивать чем?»

   И: «У меня есть газовый ключ, к нам приходил пьяный сантехник, он еще молоток оставил и грязную куртку».

   П: «Что, так и ушел без куртки?»

   И: «Ладно хоть вообще ушел»

   Я: «Ну, давай, беги, мы тебя ждем».

Бегал он не так долго, в минуты его отсутствия мы ни о чем не говорили, все, затаившись, ждали его.

   Газовый ключ оказался весь ржавый и к тому же тяжелый, поэтому тащили его по очереди. Больше были интересны удивленные и любопытные взгляды прохожих, которые иногда спрашивали: «Куда это вы? С ключом-то?» На что мы ничего не отвечали и ускоряли шаг.

Наконец мы дошли до этого автобуса.

И: «Что-то он не выглядит ничейным, а как раз наоборот».

Автобус выглядел как обычно, такие возили рабочих с поселка на предприятие, были только спущены колеса и выбито одно стекло. Было немного страшно, потому что автобус реально не был похож на брошенный, скорее, просто сломан, к тому же дома были буквально в метрах ста от него.

   П: «Давай ключ, сейчас открутим».

Петька взял ключ и попытался открутить болты с колёс, но сил явно не хватало, вдвоем было не удобно, да и результат был тот же.

И: «Пошли внутрь, может, там чего-нибудь найдем».

Дверь оказалась открытой, внутри все было покрыто пылью, лишь в некоторых местах небрежно размазанная рукавом или просто рукой блистали чистые участки. Часть кресел была оцеплена, и болты, о чудо! уже лежали открученные рядом. На четверых человек хватало с лихвой. Так бы и закончилось наша добывающая компания, но Герка в окно увидел мужика, идущего со стеклом, которое явно было на замену выбитому.

Я: «Ты ж говорил, что он ничейный!»

   П: «Да я-то откуда знал, мне парни сказали!»

   И: «Че делать то? Этот дядька сюда идет!»

   Я: «А что он нам сделает?»

   И: «Четыре парня с газовым ключом у него в автобусе, ясно, что мы не чай сюда пришли пить!»

   П: «Давайте в окно, если быстро вылезем, не заметит!»

Мы быстро рассовали болты по карманам и по одному начали вылезать через окно, последним вылез я. Игорек сразу спросил: «Кто-нибудь взял ключ?» Все молчали

И: «Молодцы!» – сказал он со злостью, Дядька со стеклом был уже совсем близко, через лес было бежать нереально, там отвесный овраг, а снизу ледяной ручей. Мы решили дождаться, пока мужик зайдет, и тихонько уйти, пока он нас не видит. Поставив раму и оперев её на стенку автобуса, дядька зашел внутрь и с недоумением и недовольством, как разъяренная горилла, начал ругаться, с яркими вставками благородного мата. Думаю, понять его не сложно, по-видимому, он ремонтировал кресла в салоне и ему привезли окно, он отлучился, а когда вернулся, то увидел картину: ни одного болта нет, зато на полу лежит ржавый газовый ключ. Когда дядька опомнился, мы уже были далеко и, выйдя из салона автобуса, он никого не встретил.

   Болты были достаточно большие, и пугачи получились отменные, скоро все начали делать такие же пугачи, как у нас. Кто брал болты из дома, кто, как и мы, искал их где-нибудь. Скажу только одно: тот дядька автобус так и не доделал, и он стоял у леса, с каждым днем становясь все больше похожим на ничейный.

   Глава 5 Рой

   Совсем скоро пугачи надоели, да и спички покупать было накладно, детям их не продавали, к тому же могли рассказать родителям, что якобы ваш сын покупает спички, ненароком подумают, что куришь. Короче, хлопот не оберешься. Нужно было искать новое развлечение.

   Почти весь наш поселок покрыт водными трубами, строители видимо подумали, что каждый раз разрывать в случае протечки неудобно, и все их оставили на поверхности, к тому же все их закрыть железом не получилось, и часть закрыли просто какой-то плотной тканью, похожей на мешок. Внутри этих труб была стекловата, и, если сесть на железную трубу, ничего не происходило, но если устроиться на тканевой трубе, то последующие часа четыре будешь чесаться похлеще, чем при ветрянке. Иногда мы из труб доставали стекловату, смачивали ее в луже и кидали на дом, а потом спорили сначала, чья долетит выше, а потом – чья упадет последней. Такая лепнина держалась несколько месяцев, а то и лет, поэтому про спор обычно все уже забывали, но время от времени эти лепешки все-таки попадались на глаза.

   В одной из таких железных труб был слышен гул, похожий на пчелиный.

   Точно даже не помню, кому пришла в голову идея разворошить пчелиный улей и достать их мед. Если вдуматься, среди нас мог оказаться аллергик, мы могли, убегая, оступиться, и пчелы зажалили бы нас насмерть, но тогда мозг как бы отключился и не думал об этом. Там же был мед! Мы собрались привычной для нас компанией: я, Петька, Герка и Игорь – и решили их оттуда выманить, стуча палками и кидая камнями по трубе. Сначала реакции почти никакой не было, да и мы боялись, мало ли вылетят. Потом и они осмелели, и мы, чувствуя безнаказанность, начали колошматить сильнее и агрессивнее. Когда пчелы начали вылетать, мы отошли, вблизи остался только Игорек, мы время от времени кидали камни по трубе. Вдруг Игорек разворачивается и, что-то крича, бежит к нам, Петька в это время кидает большой камень и попадает прямо в эпицентр жужжания. Из трубы вырывается рой. Игорек: «Бегите, дауны, там не пчелы!» Он пробежал мимо нас не останавливаясь, мы, развернувшись, рванули за ним. Спрашивать, кто же там на самом деле, не было времени. Лишь когда этот рой нас начал догонять и окружать, как большие полупрозрачные руки, мы поняли, что Игорек на наш счет не ошибся. Это были шмели, и много. Они запутывались в волосах, кусали так больно, что от каждого укуса казалось, что подкашиваются ноги и проходит дрожь по всему телу. Мы махали руками и давили их в пальцах. Текли слезы, но останавливаться было нельзя. Добежав до первого попавшегося подъезда, мы влетели в него пулей и захлопнули за собой дверь. Ясно помню это чувство: кружится голова так сильно, что, кажется, через минуту рухнешь и не сможешь встать, перед глазами все двоится, дыхание сперто, сердце колотится как заведенное, то ли от яда шмелей, то ли от того, что бежали без оглядки. Подступала тошнота, и закрывались глаза. Игорек что-то говорил, но слова было тяжело разобрать. Оказалось, что это был его подъезд, мы зашли к нему домой, еле волоча ноги. Тут же все легли прямо на пол, тяжело дыша. Не могу сказать за остальных, но я отрубился. Проснулся я через часа три, тошноты уже не было, но голова все еще кружилась, укусы опухли и болели. Игорек, всех меньше пострадавший, варил чай. Мы сели за стол, как после тяжелого рабочего дня, и начали пить чай.

   И: «Допивайте и валите, мать скоро с работы придет!» «Я так херово себя еще никогда не чувствовал», – запрокидывая голову, сказал Петька.

   Допивая чай, я чувствовал, что голова почти уже не кружится и я прихожу в норму, единственный дискомфорт приносят укусы.

   Дома всем, конечно, попало, не попало только Петьке, и он вышел гулять уже на следующий день, мы же вышли только через пару дней.

– Наконец-то свежий воздух! – думал я, выходя на улицу.