– Не-е-ет, – протянул он с недоверием, словно отказываясь верить своим глазам. – Серьёзно?! Ты с ума сошла что ли? А Виктор Александрович в курсе? Да ты не расстраивайся так из-за диссертации! Подумаешь… С кем не бывает. Помню, у меня батя…

Я лишь жестом показала ему “ни слова больше” и достала два олд-фэшна и шоколадку из ящика на замочке. Второй жест красноречиво говорил, чтобы коллега наливал. Мы молча чокнулись и выпили залпом то немногое, что было в бокалах. У меня на глаза навернулись слёзы, Стас, зажав нос, сидел, зажмурившись пару секунд, а потом надломленным голосом выдавил:

– Ну, рассказывай, какого хрена.

Я помотала головой, ломая шоколадку, не снимая с нее обёртки.

– Понимаешь, если я сейчас отсюда не уйду и не начну работать в том направлении, которое мне нужно, то так я тут и останусь на веки вечные, буду читать типовые договоры, буду бегать по встречам с Виктором Александровичем, чтобы на него не орали. И с СРО ещё этим возиться опять до корейской пасхи. Надоело. Из года в год одно и то же. И Виктор всё ходит, сам не знает чего хочет… магнолия… говно ли я… Мне нужно к чему-то двигаться! – Вырисовывая указательным пальцем спиральки в воздухе, я дала знак, чтобы Стас наливал ещё. – Понимаешь?

Он неуверенно кивнул, закрывая бутылку. Мы снова сделали по глотку, на этот раз маленькому. Я положила в рот кубик шоколада.

– “Спасибо” всё равно никто не скажет.

– Можно подумать, у нас хоть кому-то хоть раз говорили “спасибо”. Такая ты странная, будто первый день работаешь. И когда ты собираешься его оповестить?

– А вот сейчас мы с тобой допьём, я и пойду.

– То есть ты сейчас накатишь как следует и пойдёшь? Тебе не кажется, что это, ну, не самая хорошая идея?

– Нормально. Хуже уже всё равно не будет. Вот, смотри, что мне тут притащили, – я потрясла перед носом Стаса толстенным договором. – Опять договор длиною в жизнь и куча условий со всех сторон, все хотят где-то друг друга на… это… надуть.

– …потому что ты кроме себя ни о ком больше не думаешь!

Именно это прилетело мне в спину, когда я уже закрывала за собой дверь Витиного кабинета. Танина голова выпрыгнула над столом и с немым ужасом посмотрела на меня.

– Все под контролем! – заверила я голову и пошла в свой кабинет.

Ну и ладно. Зато теперь я свободна. Скандал получился настолько фееричным, что я могла уже прямо сейчас забрать трудовую, выгрести все свои бумажки и книги из стола и пойти домой, никогда больше не возвращаясь в эту шарашку. Как в кино – сложу все в ящик, в котором среди прочего будет лежать рамка с семейным фото и цветок. Правда, ни рамки, ни цветка у меня нет. И сразу как-то отпала необходимость бегать с СРО. И на встречу ехать не нужно. Значит, и шампанского за счёт компании мне сегодня не видать. Конфликт начался очень просто – в тайне, в глубине души я надеялась, что Витя начнёт меня уговаривать остаться, чтобы моё чувство собственной важности и хоть какой-то необходимости было немного потешено, чтобы он такой “да остава-а-айся”, а я такая “да нет, мне нужно двигаться вперёд” и так далее. Вместо этого он тут же написал “Согласовано”, поставил свою загогулину и давай на меня орать, что я его подставляю, что где он сейчас возьмёт юриста, сказал, чтобы глаза его меня больше не видели.

Конечно, тут есть и свои минусы – зарплата, например, бонусы, но что поделать. К счастью у меня есть муж, который готов кормить и поить меня, пока я буду начинать идти к цели заново. Или лучше сказать – с другого края, потому что не бывает такой комнаты, в которую ведёт только одна дверь. Это я сама себе вбила в голову, что в судьи начну идти только после диссертации, но ведь это было просто для того, чтобы оттянуть время. Теперь дороги назад нет. На вещи надо смотреть со здоровой долей оптимизма. Никогда не бывает так плохо, чтобы не было ещё хуже. Нужно радоваться сегодняшнему дню, потому что завтра будет хуже.

На часах уже девять, а Саша так и не пришёл. Прочитал моё сообщение о том, что я уже дома, но ничего не ответил. Он последнее время так занят и замотан, что отвечает мне очень редко и скупо. В тишине вечерней квартиры только раздавалось мое клацанье по клавиатуре ноутбука. Я сидела с кружкой кофе перед компьютером и шерстила hh.ru в поисках чего-нибудь стоящего. К этому моменту я уже собрала практически всю необходимую мне информацию и находилась в приподнятом настроении, готовая покорять вершины и переходить рубиконы¹¹.

А ведь не так страшен чёрт, как его малюют. Уволиться оказалось проще, чем я думала, а ощущение грядущих перемен слегка перебило ощущение собственной никчёмности и глупости. Скоро вернётся муж, мы нальём чай, и я всё ему расскажу, как было. Мне вообще очень повезло с мужем, потому что он понимает всё, не лезет в душу, поддерживает любые мои начинания и не пытается меня поменять. Спокойный, верный, сильный, умный. Что ещё нужно?

– Лариса, я думаю, что нам нужно развестись.

Приехали. На этой фразе у меня не хватило сил ни на что, кроме вопросительно поднятых бровей. Ещё несколько секунд я смотрела на Сашу и не могла понять, то ли я что-то не так услышала, то ли это не мой муж, то ли говорит он на суахили, и моим скудным мозгам неподвластно понять его утверждение. И ведь это даже не вопрос. По крайней по интонации, это точно не вопрос.

Я поставила на стол локоть, а на ладонь положила подбородок в ожидании того, что этот человек начнёт изъясняться на понятном мне языке. Как говорится, повисло молчание. Если бы кто-нибудь сейчас меня ударил сзади по голове, но не так, как на защите, а по-настоящему, то я так бы и осталась с этим идиотским выражением лица до конца своих дней. Так мама мне говорила в детстве, чтобы я не корчила рожи. Я опустила руку на стол, не отводя глаз, глядя на мужчину, который с утра ещё был вполне себе моим мужем. А до этого ещё тринадцать лет.

А в чём, собственно, проблема? У нас, конечно, секс не каждый день, но он есть и он нормальный. Я бы даже сказала, что хороший. Я вроде бы за собой ухаживаю, жиром не обросла, халата у меня нет, бельё красивое. Мы вроде бы даже время вместе проводим. Или проводили?

И тут я понимаю, что за последние полгода мы отдалились настолько друг от друга из-за моей диссертации, из-за бесконечного торчания в офисе до самой ночи, что я уже и забыла, когда мы куда-то вместе ходили и ездили. Его тоже не было дома постоянно, но я не замечала этого, потому что была с головой либо в подготовке к защите, либо в работе. Но ведь он сам мне говорил, что всё нормально. Я же спрашивала! Я же не бесчувственная! Не было никаких претензий, никаких обвинений, ни одного неприятного разговора. Ведь, согласитесь, когда что-то не так, нормальный человек скажет, а не придет сразу с разводом. Да, он приходил домой только ночевать, но ведь мы и фильмы смотрели перед сном и обсуждали всякие новости, делились мыслями, впечатлениями. Вот же… Вот совсем недавно. Пару дней назад ещё. Мне вот что интересно. Он же прекрасно знает, в каком состоянии я нахожусь после не-защиты, он не мог что ли немного подождать и повременить с разводом? Или Саша решил, что хуже уже некуда, и я слишком деморализована для того, чтобы сопротивляться.

– Приехали.

Это всё, что я смогла из себя выдавить.

– Понимаешь… – начал было он что-то говорить.

– Нет, не понимаю. И давно ты подумал?

Саша сделал глубокий вдох, чтобы, видимо, успокоиться и настроиться на долгий и неприятный разговор, но вот мне совсем не хотелось об этом говорить.

– Чемодан под кроватью, вещи помочь собрать?

– Лариса…

– Что “Лариса”?! – вдруг взорвалась я. – Ты хочешь поговорить об этом? Я лично не хочу. Развестись, так развестись. – Я взяла себя в руки. – Ты мог бы хоть как-то меня до поставить в известность, что ты чем-то недоволен.

– Дело не в тебе…