Прямо напротив зала с тюремными камерами оказалась комната охраны. За дверью был гомон, слышались басистые голоса и тяжелые шаги. Охранники мобилизовались и готовились к выступлению. №13 схватил восьмого за руку и побежал к первой попавшейся двери. Это оказались ванны. Вудс смотрел на это помещение и не мог узнать его. Когда воздух не белый от пара, а стены не покрыты каплям воды, оно выглядело совершенно иначе.Холодно и пусто. Обернувшись Роди увидел, что шатен прислонился ухом к двери. Он ждал, пока охранники будут достаточно далеко, чтобы продолжать побег.
— А почему… — хотел было зомби узнать о причине включения сирены, как куратор зажал ему рот рукой.
На какой-то время воцарилась тишина, только где-то капала на кафельный пол вода.
— Пошли! — вскрикнул шатен, и они снова побежали.
Вместо того, чтобы повести Роди к выходу, тринадцатый, почему-то устремился к смотровой, куда №8 был доставлен в первый день прибывания здесь.
Войдя в большое серое помещение, зомби изумился. Тогда, будучи привязанным ремнями к креслу и окруженным людьми, он видел это место иначе. Оно было куда страшнее. А сейчас комната скорее напоминала обычный терапевтический кабинет.
— Не осматривайся, нам надо спешить! — сказал надзиратель поняв, что его пособник замедлился.
Шатен остановился у железной двери и повращал ручку. Заперто. Он отошел немного назад и изо всех сил ударил по двери ногой. Как выяснилось, она была деревянной, а железом обшили ее для виду. За ней была маленькая комнатка, лаборантская.Она была сплошь залита светом из больших окон. На столе и шкафах, заставленных книгами, валялись бумаги. В воздухе летела пыль и пахло плесенью. 13 осмотрелся. Он искал что-то в хламе, вглядывался в горы наваленных вещей. Восьмой встал у двери, прислушивался к происходящему за ней. До него, наконец, дошло насколько реально все сейчас. Какая-то дрожь электрическим разрядом прошлась по телу. Вудс мертвой хваткой вцепился в свой заветный мешок с едой. Повисла гнетущая тишина, которую изредка нарушало шарканье ученого по цементному полу.
Не произнеся и слова куратор свалил деревянный стул, обрушив кипу бумаг, лежавшую на нем, и швырнул его в огромное окно. Лаборантская была одним из мест, где на окнах не ставили решеток, так как считали, что бежать оттуда никто не будет, да и про лаборантскую знали только сотрудники. Звонкий треск стекла, летящего во все стороны, казалось слышали все и вся. Комнату быстро заполонял прохладный свежий воздух. Роди вновь ощутил его. Ласковые прикосновения ветра, теперь он и шагу не ступит назад. Ни за что не усомниться в выборе.
— Скорее! Медлить нельзя! — скомандовал №13.
Он опрокинул еще одну гору бумаг, в надежде скинуть на пол большую часть осколков. Но куратор все же порезался, выбивая остатки заостренного стекла из рамы. По нему нельзя было сказать, что он ранен и испытывает боль. Его лицо не поменяло своего выражения. Как будто шатен давно привык к подобной боли.
Подав руку зомби, он помог ему выбраться. Практически держал №8 на руках. И снова бег. На обширной территории от здания, до четырех метрового бетонного забора была сплошная пустошь. Мягкий глиняный песок забивался в обувь, замедлял шаги.Беглецы практически спотыкались. Перед самыми воротами, у КПП, их уже поджидали два десятка обученных, натренированных псов, не знающих жалости. К счастью, они спали и ничто не могло пробудить их.
— А что с собаками? Почему они не просыпаются? — с трудом говоря, запыхавшись, спросил Роди.
— Когда я пошел тебе за обедом, заодно в их корм добрую долю снотворного подмешал,
— также тяжело дыша ответил спутник.
Зверей может и удалось усыпить, а вот людей нет. Из крохотной будки у самых ворот вышел один из охранников. По звуку сирен он знал что, что-то случилось, а сейчас, видя перед собой беглецов, мужчина понял, что ему следует выполнить инструкцию: предателя убить, эксперимент усыпить. Охранник держал палец на курке. А куратор уже с трудом переставлял ноги. Его руки тряслись, организм требовал отдохнуть и отдышаться.
— Стоять! — завопил высоким голосом молодой охранник. Такое на его практике в первый раз.
Мужчина переводил оружие в одного на другого, выбирая первую жертву. Звук электрического разряда пронзил воздух. Охранник, зашипев словно змей, упал. Его лицо в секунду облепил оранжевый песок. Шатен выстрелил первым.
Забежав в будку, он нажал на какие-то кнопки и огромные ворота для большегрузного транспорта отворились.
— Почти все, — пробурчал тринадцатый.
За стеной ветер был гораздо сильнее и холоднее, но это был ветер свободы. Нет ничего прекраснее него. Парни сели в старенькую припаркованную красную Импалу 1967 года. Ее крылья были давно проедены ржавчиной и двери с трудом закрывались. Куратор вынул из кармана ключи. Мотор немного прохрипел, повозмущался, но завелся и машина сорвалась с места.
========== Глава 10.”Дорога и лунный свет.”. ==========
Номер Восемь открыл окно около себя. Порыв ветра бил ему в лицо. Он не отворачивался, с улыбкой принимая его удары. Высунув руку в окно, зомби словно попытался ухватить эту безмятежную свободу и спокойствие природы. Солнечный свет, проходя сквозь ветровое стекло, согревал его мертвое тело. Хоть Роди и улыбался с трудом (чертовы лицевые мышцы), но он был воистину счастлив. Будто ребенок, он разглядывал пейзажи за окном, иногда вскрикивая и тыча пальцем. Тринадцать смотрел на него и улыбался. Куратор надел старые солнечные очки, что он нашел в бардачке. Линзы в них были потерты и в трещинах, а дужки погнулись давным-давно. Окуляры, как и всё здесь, были забыты бог знает, когда. Они стояли и ждали, когда настанет их черед и ими снова воспользуются.
Палящие лучи полуденного солнца, проходя через грязное стекло, заполняли собой салон крохотной одинокой машины на пустой, старой и разбитой дороге.
— Ха-а-а, — вздохнул Вудс, наконец-то упав на кресло.
Он взглянул на спутника, чье лицо в этом свете приобретало желтоватый оттенок. Теперь, вне стен и искусственного освещения, он выглядел иначе: старше, устало. Из-под очков у краюшек глаз, у носа и на лбу были небольшие морщинки. Они придавали этому странному человеку серьезный, взрослый вид. На висках, среди темно-каштановых прядей затерялись, словно белые паутинки, седые волоски, казавшиеся грубее и жестче остальных. Роди попытался мысленно отбросить все это. Он закрывал глаза, жмурился, представлял лицо куратора без них. Образ, что он с трудом смог представить, отличался от нынешнего ученого и от того, что был в лаборатории. Лицо, которое появилось в воображении зомби, было такими теплым, близки и родным. От размышлений у восьмого началась мигрень. Открыв глаза, Вудс снова взглянул на водителя: его взгляд не отрывался от дороги, одна рука мертвой хваткой вцепилась в руль, другая была на рычаге передач. Шатен боялся. Страх, шок и паника все еще сковывали его разум.
— Эй, — начал Роди, попытавшись отвлечь тринадцатого. — Так почему завопили сирены?
— Что? — словно проснувшись от сна произнес шатен. — Сирены? — он усмехнулся. — Я поджег кое-что. Ну, как «кое-что… Я устроил пожар в своей комнате.
Роди удивленно взглянул на собеседника.
— Видишь ли, — Номер Тринадцать продолжил рассказ, — Это учреждение давным-давно выделило своим сотрудникам по комнате, которая, кстати по своим габаритам и удобствам больше на квартирку смахивает. И я решил, чтобы уж наверняка спохватились, ее и сжечь. Заодно простился с этим убогим местом, что забрало львиную долю моей жизни и нервов! — он говорил с нескрываемой злобой. Не было сомнений: куратор всеми фибрами ненавидит эту «лабораторию». — Просто иногда мне кажется, что они все годы моей службы медленно убивали человека во мне. И знаешь, — тринадцатый посмотрел Вудсу прямо в глаза. — Очень сложно сказать, кто в том месте больше мертвец: люди или же зомби.
Роди почему-то улыбнулся.
— А куда же мы едем?
