Впервые за свои пятнадцать лет жизни я расплакался.В первые улыбался. Я пытался сглотнуть ком, больно сдавивший горло, чтобы дать им ответ, казалось, что если замешкаю, они не услышат его и уйдут. Пересилив себя я с трудом произнес:

— Да, да! Хочу! — голос был сиплым и дрожал.

Лео подошел ко мне и крепко обнял, было очень тепло и приятно.

— Меня можешь звать папой, — прошептал на ухо он.

— А я буду отцом, — подал голос высокий кареглазый бета, обняв нас с Леонардом за плечи.

Через какое-то время, когда все бумаги были оформлены, я стал полноправным членом семьи Брайс. Новые родители души во мне не чаяли. Несмотря на природную холодность и сдержанность бет, эти люди относились ко мне со всей нежностью и добротой, словно я их родной сын. Мне было это очень приятно.

Я прекрасно понимал, что новой сытой жизнью, собственной комнатой, полной вещей, игрушек и книг, семьей, обязан Лео и Алану. Поэтому всячески старался отплатить родителям. Решив для себя стать идеальным, я днями корпел над учебой, был прилежен и сдержан, хорош в спорте. Словом, делал все, чтобы они могли гордится мной. Тогда-то у меня и появились «друзья».

Это были пара альф и бета, тоже отличники. Сначала все было хорошо. Мы замечательно проводили вместе время, ходили в кино и парки, играли на игровых автоматах. Я время от времени замечал у них те самые взгляды и ужимки, которых сторонился в приюте и с Алистером, но списывал на свою подозрительность. Ребята частенько, ссылаясь на нехватку карманных или их потерю, просили меня платить за них. На что я с радостью соглашался. Мы же друзья.

Все это продолжалось до одного злополучного осеннего дня. Его я запомнил хорошо. На улице было немного прохладно, но приятно. Друзья сказали, что будут ждать меня во дворе, у старого дуба, там и перекусим. Я немного задержался в классе, не мог найти ланчбокс. Елозя под партой, я задел чужую и уронил все с нее, пришлось доставать. За длинными рядами темных столов моя смолисто-черная шевелюра, как в прочим и я сам, была не видна. Вдруг дверь в класс распахнулась и я уловил знакомые голоса. Уже хотел выбраться и попросить их помощи как услышал:

— Господи, сколько еще этого Бернарда можно ждать? Или он думает, раз богач, то может делать что вздумается? — со страдальчески вздохом произнес Лукас, светловолосый альфа.

— Вот-вот. Достал уже! Вечно нам под него подстраиваться! — начал бета, Арон. — То ему в кино хочется, то в кафе, а на наши дела плевать!

« Но я же вас не заставлял, предлагал, а вы тут же соглашались…» — с горечью подумал я.

— Хорошо хоть платит за нас, — ухмыляясь буркнул Бетани.

— Я вообще считаю, что все его оценки такая блажь, — снова подключился Арон. — Спорю, что это его родители за него платят!

— Даже спорить не буду! — хохотнув сказал Лукас.

— Черт, как же я ему завидую, — запрокинув голову взвыл Бетани. — Почему кому-то все, а кому-то ничего? Одним стоит просто родиться — весь мир у их ног, а другие горбатятся, мучаются.

— Да вообще, раздражает этот мажор. Еще говорит, как робот. У него вообще эмоции есть? — троица рассмеялась, альфы явно одобряли слова друга. Арон взялся за ручку двери и добавил. — Может пойдем, ребят, задолбало его ждать. Пусть потом нас сам ищет извиняется, а у меня еще репетитор.

Вся свита мигом вышла за ним. Я остался сидеть под столом, совершенно убитый и раздавленный. Сначала хотелось выбраться, заорать, устроить скандал. Но очень не хотелось тратить нервы на этих придурков. Поэтому в тот же день я просто порвал все контакты с ними. Дурных шепотков за спиной прибавилось, но жить стало легче. После этого я разочаровался в дружбе как таковой. Когда хотелось общения я или зачитывался очередным шедевром литературы, или искал что-то в интернете.

« — Предпочитаю быть самим собой, — сказал он. — Пусть хмурым, но собой. А не кем-то другим, хоть и развеселым.» — эти слова сказал Бернард, герой романа Олдоса Хаксли «О дивный новый мир».И я был согласен со своим тезкой. Буквально все вокруг в один голос мне твердили, что я скучный, холодный, безразличный, живу только учебой и напоминаю скорее машину. Примерно с подобным заявлением меня бросил мой первый омега. Хотя, он еще добавил, что ему не нравятся наши «детские » отношения. Держаться за ручки и робко целоваться в 16 не комильфо. Тогда я еще больше отдалился от людей, общаться с ними мне хотелось меньше всего. Ведь за глаза они говорят одно, а в глаза другое.

Вскоре, после одной из поездок с родителями в Германию, я влюбился в архитектуру. Старинные прекрасные дома и соборы пленили меня. Я рисовал их, каждый раз стараясь сделать рисунок совершеннее. В душе поселилась мечта: стать архитектором или художником.Но от нее пришлось отказаться. Я помнил в каком неоплачиваемом долгу был перед отцами. Я столько лет шел к тому, чтобы стать идеальным преемником для них, что так резко отступать и не оправдывать надежды, негласно возложенные на меня, не хотелось.

Бросив свое глупое развлечение, я поступил в один из лучших университетов города, а после него Алан сделал меня своим замом. Кем я и являюсь сейчас, в свои 27 лет.

POV Автор.

Это утро Бернарда Брайса было таким же, как всегда.Он с трудом разлепил свои серо-зеленые глаза, чтобы найти надоедливый воющий будильник. Затем, с трудом встав с постели, направился в ванную комнату.Несколько минут он просто постоял, пялясь на кран, откуда текла горячая вода. Бернард, как всегда, пытался привыкнуть к ноющей боли в коленях.Она появилась из-за долгой и кропотливой сидячей работы.Поэтому каждое его пробуждение начиналось с боли в ногах.

Наконец-то очнувшись, он умылся, покрутился перед зеркалом, рассматривая свои небольшие заостренные клыки. Затем нашел в ящике расческу и с великим трудом стал прочесывать непослушные густые черные локоны с завитушками на концах.

Когда марафет был наведен, Брайс проследовал на кухню. Он включил кофемашину, которая разбавила тишину своим жужжанием и бульканьем. Бернард достал из полки свежий круассан с шоколадом, немного подогрел его в микроволновой печи и приступил к завтраку.

В доме царила тишина. Она была пустой и одинокой, как и сам хозяин. Из-за закрытых и зашторенных пластиковых панорамных окон не доносилось и звука. Телевизор или же ноутбук брюнет сам не любил включать по утрам, они его отвлекали и мешали собираться. Безмолвие и запах свежего кофе были его спутниками день ото дня. Но Брайса это устраивало. Конечно, иногда сердце просило общения, но горькие воспоминания перекрывали его глас. И вечерами он опять возвращался в спокойно молчаливую квартиру с чудесным видом на огромный разношерстный город.

Бернард надел свой строгий рабочий костюм, черный цвет которого сочетался с его волосами. Положил в портфель нужные документы, мобильник и связку ключей и вышел из квартиры, заперев две двери и включив сигнализацию. Как обычно, спустившись на лифте, он поздоровался с консьержем, проследовал на парковку, сел в свой дорогой черный мерседес и уехал в офис.

Его трудодень особо не блистал событиями. Перепроверил отчеты, которые как всегда омеги-бухгалтера делали кое-как. Потом спустился к ним и наорал за очередную плохо сделанную работу, пригрозил увольнением. Вернулся к себе, по дороге обругав секретаря за левые разговоры по телефону в рабочее время. Получив еще одни документы от деловых партнеров, стал внимательно прочитывать текст. Бернарда не раз пытались обмануть, вписать то, что невыгодно компании Брайсов. Но брюнет был хорошо подкован, никто еще не смог его провести.

Сейчас его тоже хотели обмануть. Документ был составлен идеально, но что-то внутри велело Берну проверить еще раз.Он просидел над каждой страницей около получаса, но все же смог выявить подвох и доложить об этом отцу. Мысленно похвалив себя, он попросил у секретаря, двадцатипятилетнего омеги Юджина, кофе. Тот принес его уже через пять минут, едва скрывая свою ненависть к начальнику.

— Хоть не расплескал по столу. — спокойно заметил Брайс, когда омега вышел.