— Не сомневайся! — он похлопал меня по плечу. — Поверь взрослому дяде, все будет шоколаднее зада шоколадного зайца.

Я рассмеялся.

— Что ж, придется довериться тебе.

Pov Бернард.

Как я рад, что Элион все же согласился встретиться со мной. Поэтому как только часы показали шесть, я рванул вниз к своей машине, а потом пулей домчался до «Уинстона».

Все сегодня организовал как сказал папа.Без лишних слов заставил Элиона дать мне завязать ему глаза.Думаю, он в тот момент не сюрприза ждал, а казни, ибо по его телу шла мелкая дрожь.

Всю дорогу к месту «X» мы сидели в гробовом молчание. И вот наконец подъехали к моему дому.Нет, я решил не очередные домашние посиделки устроить, моя задумка куда масштабнее и интереснее.

Договорившись с владельцем здания, я взял на сегодня в аренду всю крышу.Этот дом — один из самых высоких в городе, с него открывается невообразимо прекрасный вид и я решил показать его Элиону. Раз уж он не может быть в обществе огромного количества людей, так как считает себя хуже них, то пусть станет гигантом среди муравьев.

Договорившись с несколькими людьми, крышу украсили огромным множеством фонариков и цветов.Так же я заказал в лучшем ресторане самые вкусные, на мой взгляд, блюда и купил самое дорогое вино.Стол поставили не далеко от двери, но даже там было прекрасно видно город.

До лифта мне пришлось Купера почти волочить.Объявив молчаливый бойкот, он упирался ногами и отказывался идти.Вахтер, узрев это, уже полицию вызывать хотел.Но пришлось, оставив Элиона со связанными глазами по среди коридора, идти к нему и объяснять что к чему. После все же удалось доехать до крыши.

Выйдя туда, я наконец развязал спутнику глаза.

— Элион, — обратился я к нему. — пожалуйста, прости.Я не хотел обидеть тебя своими словами.Просто очень переживаю за тебя.

Парень сначала опешил, но потом улыбнулся.Это было даже под его маской видно.

— Да ничего, вообще-то я сам хотел у тебя прощение просить, — он виновато отвел взгляд. — Я тоже тебе много всякого наговорил.

Я рассмеялся.

— Значит мы оба — идиоты, — выдал свое умозаключение.

— Еще какие, — подтвердил он.

— Кстати, ужин здесь — еще один мой способ попросить прощение, — пояснил я.

— Обалдеть! — он выпучил глаза и снял с себя капюшон.

Парень бегал по всей крыше и выкрикивая восторженные реплики, удивлялся всему подряд. Элион то и дело подзывал меня, показывая пальцем то на одно место, то на другое. Он смог найти свой дом и магазин, где работает.Хорошее все-таки я место выбрал. Когда он наконец прекратил свои скачки, то облокотившись одно рукой на перила, другой начал искать что-то в своем ранце (я даже не заметил, что он сегодня с ним).

— Вот, — сказал он протягивая мне книгу. — Все забывал отдать.

— Так ты дочитал ее, — я забрал у него слегка обшарпанного «Призрака Оперы».

— Ага, давно уже.

— И как тебе?

Омега свесил руки и вдохнул полной грудью прохладный вечерний воздух.

— И все же в этой книге упоминается о том, как люди относятся к тем, кто внешне не похож на них.

— Я не заметил как-то, а может читал давно, — произнес я, повторяя его действия.

— « Бедный, несчастный Эрик!» — начал он, зажмурив глаза, вспоминая. — «Стоит ли жалеть его? Надо ли проклинать? Он хотел лишь одного — жить, как все люди.» — его голос приобрел более мрачные тона. — «Но он был слишком безобразен.Ему приходилось скрывать свой дар или пускать на различные трюки, а ведь родись он с обычным лицом, он мог бы стать одним из самых благородных представителей рода человеческого! Его сердце было способно объять целую империю, » — он вознес взгляд к небу, но тут же опустил. — «, а в итоге довольствовался подвальным склепом.». Согласись, — Элион посмотрел на меня с улыбкой. — ясно сказано об отношение к неказистым внешне людям, — он снова погрустнел и прикусив губу глубоко вдохнул. — Я все думал, а ведь если б над ним не издевались, если бы родители любили его и не прогнали, если б его не выставляли в цирке, как животное, Эрик мог бы направить весь свой талант на создание прекрасного, а не создание орудий пыток. И я почти разрыдался, — на его глазах блеснула слезла, но он утер ее длинным рукавом. — когда он, наконец обретя любовь, смог отпустить ее.Но вскоре сам умер.

Воцарилось тишина.Ее нарушал лишь гул машин, визг сирен и бесконечные людские голоса.Все эти звуки, сливаясь вместе, создавали единую симфонию большого города.

— Кстати, Бернард, — начал омега, глядя мне в глаза и кутаясь от резкого порыва ветра в своём свитере. — а почему именно офис? Ну просто, не знаю.Не думаю что у тебя не было возможности попробовать еще какие-нибудь интересные профессии?

— Ну, вообще-то когда-то давно я хотел стать архитектором, — я постучал пальцами по перилам и на секунду предался воспоминаниям. — У меня был даже целый альбом с зарисовками различных задний.

— Архитектор? — опешил он. — Никогда не поверю!

— Можешь не верить, разрешаю.Просто когда я в первый раз выехал за границу, в Германию, и увидел местную архитектуру, мне словно другой мир открылся. Все дома, построенные в нашей стране, а тем более в нашем городе, гораздо моложе и не настолько изящные и изощренные, как те, что там. Поэтому я начал читать тоннами книги о разных стилях и самых странных зданиях. Например, ты слышал о Хрустальном дворце?

— Нет, — парень явно ожидал продолжение рассказа.

— О, это величественное сооружение из стекла и металла находится в Лондоне.Только представь себе.В те времена, когда стекло было роскошью, да и заводов по его изготовлению по всему миру можно было по пальцам пересчитать кто-то смог воздвигнуть гиганта площадью почти сто квадратных метров.

— Ахуеть, хотел бы я увидеть, — Элион смотрел на меня не веря.Мое сердце пропустило удар. — А я как погляжу, ты до сих пор много помнишь.

— Да, вот только больше не рисую, — с грустью сказал я.

— Почему?

— Не презентабельно это, взрослый и солидный альфа сидит и чиркает что-то карандашем.

— Глупый ты, хобби — это нормально.

— Ну, а ты, кем хотел или же хочешь быть?

— Писателем, и между прочим, я в свободное время так и строчу разные рассказики. — омега лукаво взглянул на меня и толкнул локтем, а по телу словно прошел электрический ток.

Этот мальчишка.Он так странно действует на меня.Стоило ему улыбнуться, как на сердце потеплело.Загрустить — так стало больно, хотелось обнять его.Появлялось желание закрыть и защитить, чтобы больше никто не мог обидеть этого чудного несуразного котенка. Будто какая-то странная болезнь.С ним хорошо, а без него плохо. И не только сегодня.Не знаю, когда это началось.Может, в тот день на кладбище, когда он хотел разбавить обстановку, но у него это что-то не получалось? Не знаю. Надо будет врачу показаться. А то как обычно, подхвачу какую-нибудь гадость и месяц с ней валяться буду.

Когда мы сели есть, Элион наконец-то снял свою маску и я смог увидеть его улыбку. Она как всегда теплая, хотя иногда в глазах читаются нотки грусти.Видно он очень любит мясо.Потому что он, сгребая все овощи, ел именно его и немного гарнира.При этом и не стесняясь сопровождал почти каждый кусочек глотком красного вина. Но самое странное, выпив почти пол бутылки он не захмелел.Ну почти.Соображал хорошо, да вот язык заплетался.

Еще около часа пришлось заставлять его остаться у меня.Я прекрасно знал, что завтра у него выходной, но омега все равно просился домой.В итоге пришлось выдвигать ему свои аргументы, среди которых то, что я уже выпил, а значит за руль не сяду и то, что его в таком состояние таксистам не доверю.Чтобы Элион не говорил, он — омега.

В итоге моя взяла.Он вошел в квартиру и с криком: «Дом, милый дом!», грохнулся на кровать в гостевой комнате и захрапел, оставшись в верхней одежде.

Я еще какое-то время просидел у его кровати, слушая его тихое, неспешное сопение.Тонкий травяной аромат омеги был едва ощутим от самого хозяина.Но пока я нес Элиона в спальню, успел остаться на моих руках и одежде. Даже в полумраке, без маски и капюшона, я видел его умиротворенное спящее лицо.Как бы хотелось видеть его таким всегда.Даже представить не могу, что же надо было сделать, чтобы заставить этого умного, начитанного и веселого парня прятаться, бояться всего и ненавидеть себя.