– А почему вы сами…, – Яков Владимирович еле дождался, когда Иван переведёт дух, – почему бы вам самим не проглотить семь таблеток и, – пожалуйста, исследуйте? Сколько примеров в истории, когда врачи-учёные специально вкалывали себе заразу, чтобы проверить лекарства. Рискуя, между прочим, своей жизнью. А у вас так просто: умри, всё равно сдохнешь. А вот и нет. Каждый вздох дорог, и, чем старше я становлюсь, тем он более ценен. Каждая травинка, секунда, час, ночь, солнце. До последнего вздоха я готов держаться за жизнь, а вы говорите: иди, прими таблетки и, если не получится, то сдохни. Ради каких-то там мифических поколений. Да вон, говорят, скоро комета прилетит. Шварк! И всё кончится. Никого и ничего. Вечная зима. А люди, они ходят дышать. Жить.

– И вы туда же, – лицо Ивана перекосилось от разочарования. – Посмотрите на себя. Вы труп. Это я вам как врач говорю. С таким цветом лица живут максимум неделю. Не-де-лю. Вы понимаете? Я же предлагаю ещё пятьдесят, сто, а, может, и больше лет активной жизни, полной красок и эмоций. Мыши, которые были на пороге смерти, после нескольких доз препарата принимались плодить себе подобных. У них возродились репродуктивные функции. Вы себе представляете? – Они плодятся!.. Хотя должны были подохнуть… Вы представляете? Сенсация! Бомба! Это ли не доказательство эффективности препарата?!

Представьте себе такую картину: вы проходите курс лечения и ваш биологический возраст уменьшается, допу-стам, до тридцати лет. Вы вновь молоды и энергичны. Живёте себе в удовольствие до шестидесяти лет. Потом опять: бац, курс лечения, – и вам снова тридцать. Вы понимаете? Это же бессмертие. Главное – под машину не попасть, а в остальном – рай вечной жизни. Веч-ной! Каждый раз, достигая преклонного возраста, вы можете возвращать себя, свой организм на десятки лет назад. Представляете? Де-сят-ки лет на-зад!

За забором послышались взволнованные голоса. Старики переглянулись.

– Это за мной, – тихо прошептал Иван.

– Скорее всего, – ответил Яков.

– Возьмите препарат, – ещё тише сказал Иван. – Если меня обыщут, они его выкинут. Приходится рисковать, отдавая плоды трудов всей моей жизни. Всей жизни. Возьмите.

Видя, что старик колеблется, Иван выдал последний аргумент:

– Чего выкобениваешься, старый? Ты не пахал, не сеял, не растил, не нянчил. Как грибник, пришёл в лес за готовым. Так и не размышляй. Все мы там будем. Ни один человек не стал вровень с Богом, а у тебя шанс. Один на миллиард. Не трусь, бери. Бегут за мной, сволочи, отнимут, спустят чудо моё чудесное в унитаз, а не то курица какая склюёт. Тебе выпала историческая миссия стать первопроходцем в вопросе бессмертия.

– Страшно как-то, – промычал потрясённый Яков Владимирович Намедни.

Он хотел было сказать Ивану, что не заслужил такой чести, что его жизнь – сплошное разочарование, и вряд ли бы он хотел повторить её вновь, но…

Не принимая возражений, Иван сунул в руку растерявшегося Якова пластиковый пузырёк. Голоса приближались. Старик вскочил и с неожиданной для его лет резвостью прошмыгнул в щель забора, оставив Якова Владимировича сидеть на доске с пластиковым пузырьком в руке. Крик за забором усилился, а потом утих. Над поляной нависла зловещая тишина. Яков Владимирович сунул пузырёк в карман костюма и осторожно выбрался из-за забора. Светило солнце. Хотелось жить и дышать. Ладонь, в которой он держал пузырёк, вспотела.

Далее полагается ставить многоточие. Никто бы никогда и не узнал этой истории про обыкновенного старика Якова Владимировича Намедни, если бы не случай.

В Подмосковье, на свалке, нашли гору мешков с письмами трудящихся к главе нашего государства. То ли это были глупые письма, которые не нуждались в ответах столь значимого для страны человека, то ли их было так много, что и хранить-то было негде, не знаю. Какой-то чиновник, который по долгу службы сильно заботился о народе, распорядился выбросить письма со стенаниями простых граждан на свалку. Приказ выполнили немедленно. Однако времена ныне не те. Видимо, не сожгли эти письма те, кому было приказано, и опять неясно – то ли специально, то ли, как всегда в России. Чиновники не очень-то спешат пунктуально выполнять приказы начальства. Приказов много, а исполнителей мало, вот и осталась лежать гора мешков с конвертами. Случайно некоторые из тех, кто копается в мусоре, то есть пенсионеры с высшим образованием, в основном учителя, позвонили в редакцию одной центральной газеты. Разразился скандал, но его быстро замяли, чтобы, не дай Бог, не пострадал имидж вождя великой державы. Однако часть писем была сохранена неизвестным бомжом. Он и передал в надёжные руки часть материалов, среди которых был дневник Якова Владимировича Намедни. Судя по всему, не выдержал пенсионер, прошёл курс омоложения своего организма, выпил таблетки из пластикового пузырька. Свои ощущения он, как мог, описал в дневнике, который вёл на всём протяжении волшебного лечения. На этом я как соавтор рассказа ставлю точку и отдаю на суд читателя дневник пенсионера, которому так и не повезло в жизни. «Проклятая гадалка, проклятая страна, проклятое будущее и настоящее», – вот заключительные строки дневника, которые я перенёс в его начало.

Утром проснулся, пошёл в туалет, а эта драная кошка врезала в двери кухни и ванной замки. Это уже ни в какие ворота не лезет. Стерва хочет, чтобы я умер. Сунул руки в карман куртки, а там вчерашний пузырёк. Вот беда. Не знаю, что делать. Может, действительно пришла пора? Гадалка нагадала – 80 лет, если отбросить всю злость на неё, то, чего греха таить, – помогла она мне.

Восемьдесят первый год пошёл, а я жив. Однако… прав этот сумасшедший Иван. Долго не протяну. Может быть, рискнуть? Чем чёрт не шутит, когда Бог спит. Молодость вернуть не худо, но что с ней делать? Времена-то не те, не Совдепия, а свободная Россия. Не прожить, как раньше. Работы нет, денег нет, перспектив нет. Заводы позакрывали, распродали, сволочи, всё, что большевики построили, и живут себе на Канарах. Ой, не знаю. Ой, не знаю.

На старости лет решил вести дневник. Вдруг решусь на эксперимент? Этот Иван хотя и сумасшедший, но заинтересовал.

Может, зря я на него поклёп навожу, на Ивана-то, возможно, он и есть настоящий учёный. Другое дело, что сейчас он в доме престарелых, а с другой стороны – кому сейчас нужны учёные? Умные да молодые давно сбежали, уехали за границу, а удел тех бедолаг, что горбатились на страну и тянули её в космос, понятен – в дом старости или на помойку, а не то в могилу. А Иван, возможно, из тех настоящих коммунистов, которых выкосила новая Россия за ненадобностью. Разработал человек новое лекарство, а внедрить не успел. Сенсация, говорит. Бомба!

Лекарство от старости. Хотя почему от старости? Лучше назвать его таблетками вечной молодости. Не верится, конечно. Бред, но вдруг…

Выбора нет, в квартире найду я свой конец. Совсем нет жизни, ни просвета, ни щелчка. Эта тварь меня замучает. Сдохну – она приватизирует квартиру и продаст её. Собака! Терпенья нет. Что делать, не знаю. Сижу и плачу. Из чёрной кошки выкрасилась в рыжую, ходит и зубы мне показывает. Рыжая бестия приволокла кучу народа. Пьют и гуляют.

Завтра врежу себе замок. Боюсь, убьют и выволокут труп из квартиры в моём ковре да и бросят на свалку. С них станется. Ох, что с народом сделали. Из-за денег озверели все. Словно взбесились – ни совести, ни стыда. Одна страсть к наживе…

Без пяти минут двенадцать. Тихо. Вроде угомонились. Храпят. Кровать только подпрыгивает – эта рыжая кобылина, видно, мужика на себя затащила… Решился выпить одну таблетку. Будь что будет. Если пить, то сейчас. Сегодня по старому допетровскому стилю Новый год. Значит, с Новым годом! С новой жизнью. Будь что будет! Пан или пропал! Пропади оно всё пропадом! Маруська, вроде, кончила. Орёт, сволочь. Принимаю таблетку.

Без минуты полночь. Принял. Запил стаканом воды. Теперь спать… Пусть всё будет хорошо. Если Бог есть, то я ему сделал вызов, а если нет, – то на нет и суда нет.