Внутри небоскреб напоминал фантастический маяк: два винтовых эскалатора, бесконечными змеями обвивавшие толстые металлические трубы, везли пассажиров вверх и вниз. Башня была освещена тем же фиолетовым туманом, что и улицы города. Никакой отчетливой траектории лестницы не имели: они то прижимались к каменным стенам, то тянулись ближе к центру, а иногда выписывали такие зигзаги и кренделя, что напоминали американские горки на черепашьей скорости. При этом эскалаторы не пересекались, огибали мостики, соединяющие круглые стены башни, подвозили пассажиров к специальным площадкам с дверьми характерного для эпохи вида.
Чем ближе к вершине, тем древнее казались двери и стены. Вскоре эскалаторы объединились и врезались в простую каменную лестницу. По таким, наверно, всходили королевкие рыцари эпохи Плантагенетов. Лестница закончилась площадкой с окнами, толпой ждущих аудиенции чиновников и бронзовой дверью, которую охраняли двое солдат с копьями и в черной броне, и офицер в легких латах с эполетами.
– Кутх, Хозяин ожидает тебя в Зале Советов, – сказал офицер и отступил в сторону.
Дверь позади них с лязгом загрохнулась и вмиг гомон в коридоре стих. Они очутились в наивысшей и наидревнейшей части Костяной Башни – практически у самых «корней».
Гэгэ будто перенесся в совершенно другую локацию. Было непонятно, поднялись ли они в пентхаус или погрузились глубоко под землю. Обитель Хозяина напоминала большую квартиру, скудно обставленную мебелью, состоящую из комнат-пещер, которые соединялись природными лестницами и тоннелями. Пещеры были из материала, похожего на слюду. Полупрозрачные сталактиты и сталагмиты излучали бледно-красное сияние. На неровных стенах блестело оплавленное оружие и предметы из золота; нередко торчали обугленные кости и выступали пусто глазеющие черепа.
Ворон проводил гостя через два небольших помещения и ввел в прекраснейший зал, чей декор устраивала сама природа. Журчали серебряные струи фонтанчиков, которых здесь лилось великое множество. И, вероятно, не зря – потому что воздух окрашивали едва уловимые вкрапления гари, как будто недавно тут затушили пожар. Было душно, хотя это ощущение тепла резко отличалось от того, которое Стрелец испытывал под солнцем: оно казалось более настоящим, не «нарисованным» как текстуры игры. В полупрозрачных толщах стен видна причудливая паутина тонких каналов, по которым бежала вода: помимо несомненных дизайнерских выгод такая сеть служила и в строгом техническом смысле: она как будто являлась частью некой охладительной системы. Все водные потоки по небольшим акведукам стекали в огромную чашу из лазурита, стоявшую в центре Зала Советов. Рядом с прохладным резервуаром стоял массивный стол, возле которого собрались несколько офицеров и личность, завладевшая всем вниманием Стрельца. Это был человек в глухом серебряном, почти зеркальном, комбинезоне из твердого материала и в четырехликом шлеме: спереди, на затылке и с боков глядели красноглазые черепа. Совсем как набалдашник башни-булавы.
– Это Хозяин, – тихо представил Ворон. – Владыка Вельзевула.
– Здравствуй, НФзык…штыр…шныр…рудм…фыкферфе! – глухой, рычащий, металлический голос Хозяина, очень похожий на мурчание льва, громогласным эхом прокатился по комнатам-пещерам, но после первой запинки уверенность в ораторском искусстве стала покидать Владыку Вельзевула, отчего к концу реплики слова его не были настолько тяжелы, чтобы сходу вызвать в госте почтение.
Однако офицеры пытливо осматривали Стрельца. Тот мялся и глядел себе под ноги, – рядом с такими высокопоставленными Темными он со своим ником чувствовал себя еще более нелепо.
– Ты должен сказать: приветствую тебя, о богоподобный Хозяин города Вельзевула! Честь и хвала тебе и многие лета! – подсказал Ворон. – Так диктует этикет.
Главгер смутился:
– Не стану я говорить как придурок из книжки!
– Без правильных слов сюжет не сдвинется с места, – шепнул маг.
– Мы же не в цирке!
– И тем не менее. Иногда в разговорах случается так, что нечего сказать, или забываешь о том, что хотелось поведать, или не можешь в этот момент и двух слов связать. Поэтому диалоги мы прописываем заранее, чтобы избежать неловких пауз – как этой вот, например.
– Значит, поэтому у меня в голове, когда я общаюсь с NPC, появляются варианты моих дальнейших реплик?
– Верно. Это наиболее действенный метод общения с мэрлонцами.
– Ну а если я захочу сказать что-нибудь другое, чего нет в списке? Получается, мои слова будут расходиться с действиями и тем, что я на самом деле думаю?
– Ты очень рассудительный молодой человек, – похвалил Ворон. – Редко выпадает случай насладиться беседой с таким образованным малым. Да, ты прав, мы не всегда говорим то, что думаем на самом деле, потому что язык – это, прежде всего, вид коммуникации, а уж потом способ самовыражения. Человек не поймет человека, если между ними нет регламента общения и правил составления фраз, так вы и мы устроены. Лично для себя рассуждай как заблагорассудится, выставляй оценки и развешивай на других ярлыки. Но когда заходит речь об общем деле – изволь следовать нашей инструкции и тщательно подбирай слова, если хочешь добиться результатов.
Похвала на главгера подействовала так же, как ласка хозяйки – на домашнего кота: маг, действительно, наделен даром убеждать. Но неловкая пауза продолжалась. Пока Ворон шептался со Стрельцом, остальные действующие лица терпеливо ожидали своей очереди вступить в разговор. И офицеры, и Хозяин, несомненно, присутствовали сейчас в Зале Советов, но лишь в той мере, в которой присутствуют в любой комнате шкафы, тумбы и стулья.
– Ладно, – сказал Стрелец, глядя куда-то за спины собрания: – Гхм! Приветствую тебя, о богоподобный Хозяин города Вельзевула! Честь и хвала тебе и многие лета!
Но почетное собрание не шелохнулось. Тогда маг твердым шагом приблизился к Хозяину и театрально продекламировал:
– Вот. Я привел тебе того, кого мы так долго искали!
– Тебе, наверно, интересно, зачем мы призвали тебя? – тотчас осведомился Хозяин, будто реплика Ворона спровоцировала запуск некой программы. На этот раз голос градоначальника звучал уверенней и походил на рык короля-льва. – Кутх должен был рассказать тебе предысторию по пути сюда. Подойди, друг, не бойся.
Обращение «друг» как будто распустило узы на конечностях Стрельца. Он приблизился, в крайнем смущении, к Хозяину – инопланетному существу, в богатом и наверняка не простом облачении, который сжимает в кулаке власти целый мегаполис. Краем глаза он заметил развернутую на столе большую карту. Географические объекты были выполнены очень живописно и реально, так что трудно понять, начертана ли карта на бумаге или является 3D-голограммой, а может и вовсе представляла собой искусно выполненный макет. Стрелец провел рукой по столу, но неровностей не обнаружил, как и лазеров голограммы.
– Ворон рассказал мне о гибели Мэрлона. Как вы избежали катастрофы? – спросил он.
Хозяин, казалось, только и ждал этого вопроса и моментально ответил:
– Видишь ли, древние мэрлонцы практиковали изменение реальности с помощью квантовых суперкомпьютеров – настолько мощных, что учитывали триллионы параметров. Эти компьютеры, мы называем их «суперкваками», моделировали объект в заданных координатах и передавали расчеты Проекторам, Проекторы трансформировали энергию в материю. Далеко такие опыты не продвинулись, хотя некоторые природные явления наши предки сумели обуздать. Дело в том, что ради экспериментов в суперкваки загружались мегатонны информации – почти вся, что была известна об Мэрлоне: от состава воздуха и грунта до некоторых отдельных личностей, имеющих вес в обществе. Так вышло, что физическая терра уничтожена, но один из кваков уцелел, а с ним – и наша цивилизация. По сути, все, что ты видишь вокруг – продукт синтеза данных: вроде земного интернета, файлы которого обрели самостоятельную жизнь.
Хозяин замолк, и пару минут все Темные в Зале Советов, кроме Ворона, терпеливо ждали, когда Стрелец, раззявив рот, переварит услышанное. А маг нервно молотил пальцами по столешнице, чем весьма выделялся, как гифка среди фотографий.
