Когда Кролик спустился обратно в лощину, вода в плошке уже закипела. Сделав отвар и потушив костёр, он разбудил Попрыгуна. Больной сделал через силу несколько глотков и улыбнулся, чтобы приободрить Кролика.

– Я хочу видеть солнце, – откинувшись на лежанку, прошептал Попрыгун.

Кролик сначала обработал мазью раны Попрыгуна, а затем налегке потащил его вверх по склону, делая частые остановки, чтобы отдохнуть самому и дать перевести дух больному. Вот так, по чуть-чуть можно перетащить Попрыгуна подальше от норы Рыжего Лиса. Пока он в силах пить отвар, есть надежда…

Добравшись до вершины холма, Кролик у края небольшой лужайки поудобнее уложил Попрыгуна, и тот, закрыв глаза, блаженно улыбнулся под солнечными лучами.

– Спасибо… – прошептал Попрыгун.

Кролик принёс с прежнего места оставшиеся вещи и расположился рядом. Попрыгун весь день спал, наслаждался солнцем и больше уже не дрожал. Изредка Кролик давал больному снадобье из трав. Хотя Попрыгун делал только глоток-другой, да и то с видимым усилием, это было неплохо.

Ночью зарядил ливень. Кролик перенёс больного под дерево, как можно лучше укрыл и укутал. Но из-за ветра, постоянного дувшего здесь, на вершине холма, оба зайчонка быстро промокли насквозь и замёрзли. Кролик пробовал разжечь костёр, но из этой затеи ничего не получилось.

Только к утру тучи разошлись, и дождь прекратился. Попрыгун сильно дрожал и начал бредить, шепча что-то несвязное. Едва рассвело, Кролик бросился искать сухой хворост. Но ни костёр, ни горячий отвар не помогли привести Попрыгуна в чувство. Нужно бы сбегать к Старому Зайцу за советом и травами, но как оставить больного одного на целый день?

Кролик решил не сдаваться. Он всё утро и весь день жёг костёр, несмотря на то что уже взошло солнце, и поил отваром Попрыгуна. Лишь после полудня зайчонок наконец открыл глаза. Увидев перед собой Кролика с плошкой в руках, Попрыгун улыбнулся.

– Ты ещё здесь?.. Я же говорил… я не жилец…

– Вот увидишь, всё будет хорошо. – Из-за усталости вышло не слишком убедительно.

– Я не знаю… зачем нас держал в своей норе Рыжий Лис, – слова тяжело давались ослабленному Попрыгуну. – Но он задумал… что-то ужасное…

А ведь ещё есть волк и шакал, про которых Кролик не стал ничего говорить Попрыгуну!

– Я хочу, чтобы… ты рассказал всё Старцу… Он наверняка догадается…

– Я сегодня как раз к нему собираюсь.

Попрыгун чуть заметно кивнул и закрыл глаза.

– Расскажи Старцу, – прошептал он ещё раз.

Ободрённый тем, что больной наконец-то очнулся, Кролик кинулся готовить ещё отвара. Немного остудив снадобье, снятое с костра, Кролик присел рядом с Попрыгуном… и выронил плошку. Всё было кончено. На глаза навернулись слёзы. Он вдруг вспомнил, что однажды видел этого зайчонка до его исчезновения. Попрыгун любил прыгать и не мог и мгновения усидеть на одном месте.

Кролик не знал, сколько времени он сидел и плакал. В себя Кролик пришёл от боли в ноге. Долго не мог понять, что случилось с ногой. Кажется, ошпарил горячим отваром, когда обронил плошку. Кролик встал и только тогда осознал, насколько устал.

В памяти всплыли слова Старого Зайца. Природа устроена так, что зайцам должно убегать. Но ведь это не всегда помогает… Хорошо бы найти какое-нибудь укромное местечко для последнего пристанища Попрыгуна. Кролик огляделся. Хотя нет, Попрыгуну больше понравилось бы здесь, на самой вершине холма, где просторно и светит солнце.

Кролик палкой вырыл небольшую яму, дно которой выложил листьями. Осторожно опустил туда тело друга. Могилу он закапывал сквозь слёзы. Сверху Кролик сложил небольшую горку из камней. Земля была ещё влажная после дождя, и зайчонок весь перепачкался. Наспех вытерев руки, он присел возле могилы.

Уже вечерело. Не хотелось ничего делать, только лечь и заснуть. Вспомнились последние слова друга. Завтра обязательно надо пойти к Старцу. Нужно многое рассказать, многое спросить. Да ещё не мешало бы глянуть, что там понастроили волк с шакалом для Рыжего Лиса.

Мысли путались, глаза слипались… Зайчонок чувствовал, что засыпает прямо здесь, возле могилы Попрыгуна…

Глава 6. Зайчатник

Когда барсук зашёл в гостиную, свечи уже были зажжены, а Рыжий Лис сидел в своём кресле в прекрасном расположении духа и что-то напевал себе под нос.

– Доброе утро, Хозяин, – немного удивлённо поздоровался барсук. – Что-то ты сегодня рано поднялся.

– Ночная охота двух дневных стоит, – весело отозвался лис.

Барсук разложил завтрак на столе и деликатно отошёл на несколько шагов. Хозяин с завидным аппетитом тотчас же принялся уплетать копчёное мясо.

– Охота была удачная?

– О да!

– Прикажешь освежевать добычу?

Барсук не любил этого делать, но это входило в его обязанности. Только иногда, очень редко, Хозяин сам свежевал пойманную добычу, если, как он сам говаривал, она того стоила.

– Пока не нужно, – хохотнул лис.

Что же это за добыча?

– Какие будут указания по поводу обеда, Хозяин?

– Приготовь-ка сегодня что-нибудь эдакое. – Лис задумчиво прочертил в воздухе круг копчёным птичьим окорочком. – Жареную оленину.

– Будет исполнено, Хозяин.

Лис быстро умял ножку и вдруг спросил:

– Как думаешь, Подтира, может, мне семью завести?

Вопрос совсем сбил барсука с толку, и он, всегда готовый поддакнуть, даже не нашёлся, что ответить. Иногда Хозяин любил разоткровенничаться.

– Правда, придётся немного расширить нору, – продолжал Рыжий. – Нужна будет детская комната для будущих лисят. И отдельные покои для меня, где я мог бы работать, поскольку дети всегда создают много шума.

– Как скажешь, Хозяин, – отошёл от ступора барсук.

– Я слышал, у Речных Холмов поселилась молодая красивая лисица. Возможно, она согласилась бы на мои ухаживания.

– Несомненно, Хозяин!

– Если только, – лицо Рыжего нахмурилось, – она не прослышала о моём слабоумном брате Недолисе. К сожалению, из-за него дурная слава о моей семье распространилась далеко за пределы нашего леса.

– Даже будучи слабоумным, ваш брат всё равно оставался хищником, я думаю, – заметил барсук, вспоминая тугодумного волка Белого.

– Увы! Сколько мой отец не старался, Недолис так и не научился охотиться. За свою недолгую жизнь, а умер он ещё лисёнком, он не поймал даже мухи. Питался он, ты не поверишь, всякими кореньями и травами. Совсем как заяц. Даже вспоминать стыдно.

Барсук тактично молчал. Хозяин от наплывших воспоминаний погрустнел, впрочем, ненадолго.

– Но ничего, – сжевав очередной кусок мяса, лис вновь заулыбался. – За это лето я стану так знаменит, что все забудут не только про Недолиса, но и про самого Чернобура. Сегодня я поймал и посадил в зайчатник первого зайчонка.

Так вот какую добычу принесла ночная охота.

– А скоро зайчат станет столько, что мне даже придётся нанять помощников!

– Помощников?! – удивлённый возглас вырвался у барсука помимо его воли.

Так вот какие масштабные идеи вынашивал Хозяин! И, глядя на уверенность, сквозившую в каждом слове, в каждом жесте лиса, поневоле верилось: всё так и будет.

– Да, нескольких шакалов, а также барсуков. Старшим над шакалами я поставлю Белого. Главным над барсуками, станешь ты, Подтира. Вот увидишь, Братство Рыжего Лиса переплюнет Братство Чернобура, а Многоручейный Лес нарекут в честь меня Рыжолесьем.

Хозяин бросил изгрызенную кость в тарелку и, встав из-за стола, довольно потянулся.

– Разбуди меня к полудню.

– Слушаюсь, Хозяин.

Лис, зевая, ушёл к себе в спальню, барсук же занялся делами. Сначала, как обычно, он прибрался в верхней части норы, а потом принялся стряпать обед. Заказанное Хозяином блюдо требовало приличного времени и лучше подготовить всё заранее. Барсук разжёг на кухне очаг, набив до отказа дровами. Сбегав в кладовую, он принёс кусок оленины и натёр его специально засушенными для этого травами.