Джастин встал и вошёл в дом вслед за Брайаном. Он подошёл к столу и закрыл крышку ноутбука.

— Когда мы в прошлый раз не поняли друг друга, всё закончилось вот этим, — он указал на свой глаз. — Так что, давай-ка, избавим нас обоих от неминуемых проблем, — Джастин замолчал. — Не хочешь рассказать, что только что произошло?

— Если хочешь, мы можем прямо сейчас вернуться в Питтсбург.

— Я не хочу в Питтсбург. Я хочу быть с тобой.

Это Брайану показалось странным.

— Но я думал, ты не хочешь быть здесь.

Джастин уселся Брайану на колени.

— Что заставляет тебя так думать?

— Я подумал, что ты здесь несчастен.

— Единственное, что делает меня несчастным — это то, что мы мало занимаемся этим, — улыбнулся он.

— Занимаемся чем?

— Мало разговариваем. Я хочу познакомиться с тобой поближе.

Брайан испытал огромное облегчение.

— Возможно, я тебе не понравлюсь. Я вообще мало кому нравлюсь.

— Я люблю тебя, а значит, в моих интересах приложить к этому все усилия. Я хочу понять, почему ты считаешь, что меня всё время нужно отталкивать, и чего ты так боишься.

Смысла отрицать это не было. Он действительно боялся.

— Есть вещи, о которых я не люблю говорить, — признался Брайан.

— Тогда давай начнём с того, о чём тебе говорить проще, — улыбнулся Джастин. — Ты какую музыку предпочитаешь?

Весь день они провели в разговорах. С музыки они перешли на живопись, с неё — на работу Брайана. Иногда Джастин ловил себя на том, что давит, требуя подробностей, но каждый раз, как Брайан начинал увиливать от ответов, Джастин указывал на синяк на своём лице, после чего Брайан начинал говорить. За ужином их беседа продолжилась. Вечером они занялись любовью под звёздами. Когда они лежали при свете луны в объятьях друг друга, Брайан радовался, что Джастин не остался у бассейна, а прошёл за ним в номер. Он не привык, чтобы на него давили. Когда же подобное всё-таки случалось, он обычно посылал давивших нахрен, но синяк Джастина был многоцветным напоминанием о недопонимании, о том, что они оба хотели одного, но совершенно не слушали друг друга. До тех пор, пока они не познакомятся поближе, если им начнёт казаться, что они расходятся во мнениях, надо будет сначала убедиться, что они правильно поняли друг друга.

На следующий день Джастин рассказал Брайану о своём отце.

Брайан видел, как больно Джастину. Тот рассказал, какой дружной была их семья, и каким потрясением для него оказалось то, что отец отказался принять его таким, какой он есть. Судя по рассказу, Дженнифер была в точности такой матерью, каких показывают в ситкомах. Брайан задумался, что было бы, если бы его собственная мать была хоть чем-то на неё похожа. Он видел, насколько внимательно Дженнифер относится к сыну. Он понимал, что теперь — его очередь рассказать что-нибудь о себе, поэтому он рассказал Джастину об учёбе в колледже, о своих взаимоотношениях с Майклом и Линдси и кое-что о тех номерах, которые сучка Мелани откалывала на протяжении всех этих лет, и о том, как его она бесит. Ещё они обсуждали свои мечты и планы на построение карьеры.

Прошло ещё два дня, и Брайан рассказал Джастину о своей семье и о том, каково это было, жить в доме Джека Кинни.

Джастин мгновенно возненавидел родителей Брайана за то, что они с ним сделали. Ведь Брайан такой нежный и привязчивый, такой любящий, и постоянно находиться в подобной обстановке для него, должно быть, было пыткой. Этот рассказ помог Джастину понять страх Брайана быть отвергнутым и его постоянное желание всё держать под контролем. Нельзя заставлять ребёнка жить в подобной атмосфере.

Обнявшись, они лежали у бассейна, когда Джастин спросил:

— У тебя появлялась мысль когда-нибудь обзавестись детьми?

— Учитывая моё детство, наличие у меня детей маловероятно, — рассмеялся Брайан. — А тебе бы хотелось иметь детей?

Джастин улыбнулся.

— А я бы хотел когда-нибудь стать отцом. Я думаю, научить ребёнка быть хорошим человеком - самое достойное, что можно сделать за свою жизнь.

— Для начала следует выяснить, что же такое хороший человек, — снова рассмеялся Брайан.

Джастин ещё крепче обнял Брайана.

— А я знаю, что такое хороший человек, — тихо ответил он. — Я бы не смог полюбить того, кто бы не являлся им. Было бы так здорово вместе передать свою любовь ребёнку. Научить чистое и невинное существо быть самым лучшим, за что бы твой сын или дочь не брались, — продолжил Джастин, — привить ребёнку такие ценности и нормы, чтобы им можно было гордиться, и развить в том, что когда-то было микроскопической частичкой тебя самого, лучшие индивидуальные черты, — улыбнулся Джастин.

Брайана поразил идеализм Джастина. Подобное просто непрактично.

— В реальной жизни это невозможно, — вздохнул он.

— Нет, возможно, Брайан, — уверенно ответил Джастин. — Это ничем не отличается от достижения других целей. Результат зависит лишь от того, насколько их достижение важно для тебя.

— У меня бы ничего не вышло. Я бы просто не знал, с чего начать, — Брайан замолчал.

Джастин рассмеялся.

— Вот на этот случай у тебя есть я, но ты бы справился и без посторонней помощи. Тебе известно, чего делать нельзя. Ты знаешь, что тебе было нужно, когда ты был ребёнком, и чего ты не получил. Если родитель любит ребёнка, ребёнок всегда будет иметь то, что ему необходимо.

Брайан сел.

— Ты что, хочешь сказать, что хочешь, чтобы у нас появился ребёнок?

— Когда мы будем готовы, — улыбнулся Джастин. — Ты только подумай, как здорово будет оставить своё продолжение в этом мире. Семья — это единственное, что принадлежит только тебе, и что никто не сможет у тебя отнять. Плохие родители, вроде твоих, не заслуживают любви ребёнка, но хорошие — получают живой пример того, сколь многого ты добился и достиг, чем ты можешь гордиться.

Брайан положил голову Джастину на грудь и обнял его. Джастин столь молод, но при этом столь мудр. Хотелось стремиться к таким же идеалам. За последние пару дней Брайан неоднократно возвращался мыслями к тому, как счастлив он рядом с Джастином, и насколько крупно ему повезло.

Погода стояла прекрасная, и они снова провели ночь под звёздами. Казалось, они попали в сказку, и Брайану совершенно не хотелось возвращаться в Питтсбург. Ему хотелось остаться в этом отеле вместе с Джастином навсегда. Джастин уже давно уснул, к Брайану сон не шёл, и мысли не давали покоя. Брайан думал о Линдси и задавался вопросом, не получил ли он тот шанс, о привлекательности которого столько говорил Джастин? Сможет ли такой, как он, оказать на ребёнка положительное влияние? Воспитание ребёнка — процесс круглосуточный, а сколько времени он сможет ему уделять, если он почти весь день проводит на работе? Возможно, благодаря Линдси они смогли бы получить исключительно удовольствие от того, что они родители, но разделить с ней ответственность?

На следующее утро после завтрака Джастин увидел, что Брайан опять ушёл в себя. Давить и требовать ответов он не стал. Брайан и так уже сделал огромный шаг вперёд. Теперь на все вопросы он давал развёрнутые ответы, и Джастина радовала эта открытость. У Брайана есть право не делиться каждой мыслью с ним. Когда утром они занимались любовью, он знал, что в тот момент Брайан думал лишь о нём, так что, нынешнее молчание Брайана его не сильно обеспокоило. Но ему был любопытно, не размышляет ли сейчас Брайан о том, что будет, когда они приедут домой.

Брайан не мог избавиться от мыслей о просьбе Линдси и идеалистических идеях Джастина. Когда он почувствовал, как Джастин обнял его, он улыбнулся, но когда он обернулся, то увидел беспокойство в глазах любовника.

— Со мной всегда можно поговорить, — тихо сказал Джастин и обнял Брайана ещё крепче.

— М-м-м-м-м… — Брайан положил голову Джастину на плечо. — Завтра мы едем домой.

— Да, я помню. Не хочется уезжать отсюда, — вздохнул Джастин. — А что будет, когда мы вернёмся в Питтсбург?

— А что ты хочешь, чтобы было?