Клянусь, в этот момент в её взгляде промелькнуло что-то плотоядное.
Мне жестом было предложено пройти в другую комнату.
— Это я специально, — объяснила Катя. — Ну, чтоб подальше от них. Чтоб тебе психику не травмировать.
Ну спасибо, блин, большое… Я ж теперь только об этом думать и буду.
Катя врубила телевизор.
— Да не кисни ты так! Не уведёт она его у тебя. У неё личной жизни — ноль. В кои-то веки парень ей не просто понравился, а ещё и не оказался полным козлом. Она всё решимости набиралась, набиралась, а он… — Катя хмыкнула. — А он, упс… гей. Да ещё и бойфренда себе отхватил. Шикарного.
Катя принялась меня демонстративно разглядывать.
— А почему бы нам с тобой… — начала она.
— Нет, — недослушав, отрезал я.
— Ты ещё не знаешь, что я тебе предлагаю, — хмыкнула Катя.
И тут у меня не иначе как где-то что-то перемкнуло. То ли я столь своеобразно возревновал, то ли решил поквитаться и отомстить Максу, и потому ответил:
— Ну давай. Что делать будем?
— Как что? Им можно, а нам — нет?
Видимо, подобное состояние и именуется изменённым. Не будь оно в тот момент таким, каким оно тогда было, ничего бы не произошло. Но случилось то, что случилось, и никакой Аркаша Мохнорылов здесь бы не помог. Впрочем, в последствии мне и не пришло в голову к нему обращаться.
Неуёмная Катя всё не отцеплялась:
— А сверху у вас кто? Макс?
Я проигнорировал вопрос.
— А ты хоть раз пробовал?
— Что именно?
— С девушками.
— У меня не встанет, — отмахнулся от назойливой Кати я и демонстративно отвернулся к экрану.
— Спорим? — услышал я сбоку.
— По поводу чего? — раздражённо бросил я.
— Того, что встанет.
— Кать, — обратился к ней я, — или заткнись, или иди им помоги, если так любопытно, или я пойду погуляю. Нет сил твою трепотню слушать.
Я знал, что веду себя невежливо и недостойно, но я был на взводе, и мне уже было всё равно. Но неуёмная Катька не унималась.
— Если не встанет, я тут же заткнусь.
Я точно знал, что у меня не встанет ни на неё, ни в подобной ситуации, и потому плюхнулся на спину и усмехнулся:
— Ну давай. Только не расстраивайся потом особо сильно.
Это я сейчас подозреваю её в том, что она всё продумала заранее, а может, и тихоню-мышку Марину подговорила, а тогда я был убеждён, что всё это — лишь случайная идиотская импровизация.
Екатерина как-то неожиданно быстро и ловко приступила к делу. С меня были стащены штаны. Член, разумеется, ею не заинтересовался. Я демонстративно отвернулся к телевизору. А зря.
Раздался щелчок замка на двери, и Катька, разведя мне ноги, устроилась между них.
Ну-ну. Я продолжил глядеть на экран. В этом и заключалась моя вторая ошибка.
Видимо, моё состояние иначе как изменённым назвать было нельзя. Я позволил Кате похозяйничать пальчиками, губками и даже не пнул её и не спихнул на пол, когда она, явно подготовившись заранее, принялась тыкать в меня чем-то холодным и скользким. Я хотел было возмутиться, но почему-то позволил ей продолжить. Не иначе как из любопытства. Чем-то иным это объяснить сложно.
Не знаю, что это было. Любопытство? Месть Максу? Странно и глупо. Стадное чувство? Маловероятно. В общем, вы поняли. Я позволил ей сделать то, что она хотела.
Считаю ли я себя после произошедшего жертвой сексуального насилия? Сложно сказать. Меня ведь не вязали и ничем не поили. Значит, нет? Но с другой стороны, я участвовал в этом не совсем добровольно.
Я до такой степени хотел показать этой Кате свою незаинтересованность, что упустил один очень важный момент.
Эта нахалка не просто устроилась сверху, развернувшись спиной ко мне, она ещё принялась меня трахать затянутым в латекс девайсом. Когда член-предатель всё-таки встал, она уселась на него и начала приподниматься и опускаться. Я продолжал лежать, обалдев от такого предательства физиологии. Когда же Катька ещё и переключила кнопочкой искусственный член на вибрацию, то всё закончилось тем, чем оно и должно было закончиться. Я кончил.
Ухмыляясь, как кошка, слизавшая сливки и закусившая канарейкой, Катя слезла с меня и поинтересовалась:
— Ну как? Повторять будем? У тебя, кстати, встало, — в тридцать два зуба ухмыльнулась она.
А то я не заметил!
— Нет, — пробормотал я, схватил протянутую мне упаковку салфеток, обтёрся, натянул брюки и вышел в коридор, намереваясь ворваться в ту комнату, где уединились Марина с Максом, и потребовать, чтобы они завершали свои экзерсисы как можно быстрее.
Едва я вышел из комнаты, открылась дверь напротив, и появился Максим. ПОЛНОСТЬЮ одетый. Аккуратный и даже ни капельки не взъерошенный.
— Ну что? Закончили? — обратился к нему я.
— Мы? Нет. Мы ещё не начинали, а что?
От такого ответа я обалдел.
— Чем вы там занимались? — почти проорал я, балансируя где-то на грани истерики.
— Обсуждали будущее и воспитание нашего ребёнка. Саш, а ты чего? — поинтересовался Максим.
— Ничего, — отрубил я. — Значит, так. У вас ровно пятнадцать минут. Максимум — двадцать. Чтоб заделать младенца, больше не требуется, — я подошёл к двери на лестницу и, слава богу, с первой попытки справился со всеми замками. — Жду тебя внизу.
Я, не оглядываясь, вышел из квартиры и грохнул дверью.
Пока я дожидался Макса, сидя на скамеечке на детской площадке у парадной, я с телефона купил билеты на ближайший Сапсан, сдал уже купленные на ночной поезд и вызвал такси. Гулять по Москве и наслаждаться жизнью я в тот момент был абсолютно не в состоянии.
В поезде я молчал. Макс, чувствуя моё состояние, с расспросами не лез.
Три недели спустя, когда мы с Максом неспешно завтракали в воскресенье, раздалась трель его сотового. Макс снял трубку и вышел на балкон. Через пару минут он вернулся и протянул телефон мне.
— Это Катя.
Комментарий к Часть 31. Use me. Abuse me
Приношу извинения за проволочку. Но автор три дня пролежал в лёжку. Да и перед изложением НЦы я обычно зависаю и комплексую. И вдобавок, тут ещё выяснилось, что Меркурий сейчас ретроградный, и скоростей ждать бесполезно.
Ставлю корзиночку для тапок, помидорок и персиков. Можете начинать швырять.
====== Часть 32. Водка, виски, вода и... шампанское ======
С того памятного телефонного разговора, когда выяснилось, что мы с Максом папами станем ОБА, прошло четыре месяца. Что и КАК происходило в Москве, я старался не вспоминать и в итоге всё-таки сумел выкинуть это из головы. В последние месяцы у меня порой проскакивала мысль обратиться к РЖД с предложением ввести в обиход карточки наподобие тех, что продаются на городской транспорт, настолько часто нам с Максом то по отдельности, то вдвоём приходилось мотаться в Москву к будущим мамам. Токсикоз мучил их обеих. Они обе — нас.
Слава богу, вскоре к ним приехала из Саратова мать.
Как-то раз, когда в Москву я приехал без Максима, я случайно услышал, как она выговаривала Марине:
— Ну ладно, Катька залетела, она — шалава, но и ты туда же!
Быстро выяснилось, что их мать была не в курсе очень и очень многого. Она ничего не знала о наших с Максом отношениях и ориентации. Мы, с её точки зрения, были лучшими друзьями, благополучно состоявшими в гетеросексуальных браках, проживавшими в городе трёх революций, и пригулявшими детей во время поездки в столицу для «оттяга». Поскольку я был старше Максима, то был назначен на роль коварного соблазнителя, тихоня Марина — на роль невинной жертвы, а Максим, по мнению матери близняшек, просто старался не отставать от старшего друга и не упустил случай, когда у Екатерины, моей «пассии», обнаружилась родная сестра.
Услышав всё это, я обалдел. Но опровергнуть поклёп мне не дали. Катя отозвала меня в сторону и, упершись в меня весьма заметным животиком, потребовала молчать.
Её животик меня несколько напрягал, так как по размеру весьма отличался от Марининого. Но пока свои подозрения я держал при себе.
