Когда я подъехал к дому, то обратил внимание на жиденькую толпу у одного из въездов на территорию ЖК. Эта, словно ждущая чего-то группка, меня нисколько не изумила. Дом, напоминающий гигантскую букву «П», был огромен, и кто в нём только не жил! Были какие-то телевизионные деятели, достаточно известный исполнитель не то блатняка, не то шансона (слава богу, живший не в моей парадной). Были известный скандальный журналист, имелся и депутат. А про спортсмена, живущего этажом ниже, я уже говорил.

Толпучка кучковалась у нужного мне въезда. Охрана, разумеется, им ворота не открывала, да и акулы пера, кино и фотокамер не сильно-то и рвались во двор, явно поджидая кого-то, кто ещё не приехал. Не испытывая ни малейшего желания раздвигать капотом своего авто эту группку, я принял мудрое решение воспользовавшись воротами с другой стороны дома. Едва миновав журналюг, я позабыл о них. И как оказалось, напрасно.

Едва я притормозил перед опущенным шлагбаумом, как в сторону моего авто рванули несколько «акул». Полосатая жердь пошла вверх. Едва она поднялась на достаточную высоту, как я вдарил по газам, чтобы проскочить вперёд этих ненормальных. Но бежавшая впереди всех девица успела поднырнуть под опускающийся шлагбаум, догнать меня, выходящего из авто, и ткнуть мне в нос микрофон.

За то время, что я с рожей кирпичом шёл от стоянки до подъезда, щёлкали камеры, девица с микрофоном семенила спиной вперёд впереди меня и, бесперебойно вычирикивая вопрос за вопросом, сама того не понимая, снабжала меня весьма любопытной информацией.

Разумеется, у самой парадной девица навернулась о поребрик, сей факт я мысленно отметил с особым удовлетворением, с асфальта её вздёрнул поспешивший мне на помощь охранник, к нему уже бежал второй, и я с мстительно-радостной улыбкой вошёл в фойе.

Когда створки захлопнулись, и лифт повёз меня наверх, я призадумался над услышанным, а едва войдя в квартиру, поспешил к ноутбуку.

Собственно, что я знал? Зовут — Олег. Гей. Судя по всему, фотограф. Фамилия… Фамилия… Белков… Беляков… Белковский? Беликов! И Валяев его явно признал…

Я ввёл в поисковик «Беликов Олег фотограф». Через пару секунд я уже шерстил сеть, и глаза у меня лезли на лоб. Вот вам, господин Черняев, и Юрьев день…

Этот Олег оказался весьма известной личностью. Но не в тех кругах, в которых вращаюсь я. Известный фотограф. Причём, более известный в Европах и Америках, чем у нас, в краю берёз и осин. Номинант и победитель кучи фотоконкурсов по всему миру. Человек, на фотосессию к которому, как выяснилось, мечтают попасть многие известные мира сего.

Да-а-а… Кажется, я влип… Я смотрел на фотографию, несомненно, сделанную на вчерашнем приёме, на которой мы были запечатлены рядом, и не мог решить, смеяться мне, плакать или вызванивать юриста.

Сомнений в том, что Олег — гей, у меня не было, но вот в интернете со вчерашнего вечера, с момента выкладки этого злосчастного снимка, оказывается, вовсю обсасывали его ориентацию, каминг-аут, бойфренда (то есть, меня) и возможные последствия каминг-аута для Олега и его бойфренда (то есть, меня).

Что происходит у входа в дом, увидеть из окон моей квартиры было невозможно. Поэтому я вышел на балкон, перегнулся через перила и попытался углядеть, на месте ли акулки. Увы. Квартиру я выбирал специально с видом во двор, на купола Исаакия и шпиль Петропавловки вдали, а не на стоянку, улицу и взлетающие в аэропорту самолёты.

Я задумался. Потом подошёл к бару и плеснул себе выпить. А потом ещё, ещё и ещё.

Ну, Роберт Игнатьевич… Ну, погоди!

========== Часть 7. Мечты сбываются, или вторая часть Мерлезонского балета? ==========

Последовавшие за официальным приёмом недели представляли из себя жуткую круговерть, немного приправленную ожиданием и обидой: Олег о себе знать не давал.

В один из вечеров город впал в натуральнейший коллапс: неспешно нападала месячная норма снега, а потом принялась таять. Домой с работы я добрался только часам к десяти. Мысленно посетовав на отсутствие частного вертолёта, способного переместить меня туда, куда я хочу, я решил рискнуть и доехать туда, куда можно было доехать: в небольшой клубёшник, ценность которого заключалась не в интерьерах, музыке, напитках, атмосфере или посетителях, там всё это было весьма средненьким, а в местоположении: клуб находился и не настолько далеко от дома, и добраться до него можно было, лавируя между основными городскими пробками.

На встречу в клубе со вторым Олегом я не рассчитывал. Куда выше была вероятность встречи с Виталиком №2. Но организм хотел секса, и ему было всё равно с кем, ему надоели встречи с правой рукой и было наплевать на глубокую чавкающую под ногами смесь химреагентов с песком и снегом.

Да и смысл ждать у моря погоды? Было ясно, что Олег обо мне позабыл, и мне следовало сделать то же самое. Я уже совсем было собрался выйти из квартиры, когда раздался звонок в дверь. Кто бы это мог быть? Домофон-то молчал.

За дверью обнаружился… Олег. Мокрые волосы, потемневшие почти до колена джинсы. Капли сбегают по кожаной куртке. С каким-то кофром, рюкзаком через плечо, с пустой железной клеткой в руке и… И ещё у него что-то насвистывало и ходило под курткой.

Олег выглядел каким-то тусклым и усталым.

— Пустишь?

Я посторонился.

— Я с самолёта. Просто с ног падаю. Летел с пересадкой. Второй рейс сначала отложили, потом долго не давали посадки, — Олег поставил на пол у двери кофр, рюкзак и клетку. — Она голодная, — Олег извлёк из-под куртки Шею и передал её мне. — Покорми старушку, будь добр.

В ответ на мой недоумевающий взгляд он добавил:

— Ты в окно-то выглядывал? На Московском всё встало. Такси осталось в пробке, а я пошёл сюда.

С Шеей на руках я подошёл к огромному панорамному окну гостиной. Зданий на противоположном берегу Обводного канала не было. Не было двора внизу под окном. Не было соседского балкона. Только белая стена из медленно опускающихся хлопьев снега.

Свинка недовольно засвистела.

Я обернулся. Мокрые вещи так и стояли у двери. К ним присоединились ботинки. Олег лежал на диване.

— Я полежу, ладно?

Диван в моей гостиной предназначался для «иных удовольствий». Короче, для траха с одноразовыми мальчиками. Олега в их числе я видеть не хотел, поэтому сказал и даже сопроводил слова движением свободной от морской свинки руки:

— Спальня — там.

Шею я отнёс на кухню. Что едят свинки, я толком не знал. И лазают ли они по вертикальным поверхностям — тоже. На всякий случай я посадил её в пластиковый таз с высокими стенками. Налил в блюдечко воды и задумался. Свинки — вегетарианцы. Вроде бы. И крупы не едят. Я положил в таз яблоко и стебель сельдерея. Больше ничего пригодного для свинки у меня не имелось.

Я вошёл в спальню, и меня посетило ощущение déjà vu: на полу валялась футболка, а поперёк кровати лежал Олег. В джинсах и чёрных носках с мелкими сиреневыми и голубыми сердечками. Но потрясли меня не они. Их обладатель нахально спал!

========== Часть 8. Третья часть Мерлезонского балета. С вариациями ==========

Вздохнув, я отправился в ванную. Думаю, нет необходимости объяснять, чем я там занялся.

Вернувшись в спальню, я не особо вежливо ухватил Олега за ноги и развернул на кровати. Ещё не хватало отдать всю кровать гостю, а самому ютиться на краешке и во сне сверзиться на пол!

Когда я принялся стаскивать с Олега носки и джинсы, тот что-то невнятно мычал и даже помогал мне, приподнимая то одну, то другую ногу. Трусы я с него тоже снял. За ненадобностью. А что? У меня вполне здоровые мужские желания. Которые я и воплощу в жизнь, как только мой гость пробудится ото сна.

Я подумал, что оказаться в ситуации, когда потенциальный любовник приходит к тебе не для секса, а переночевать, мог только я, вздохнул, улёгся рядом и накрыл нас обоих одеялом.

Когда я проснулся, Олег спал в прежней позе и на мои шебуршания в кровати никак не реагировал. На кухне щебетала свинка. Не выбралась ли из таза, не свалилась ли на пол и не ушиблась ли? Я встал, глянул на часы, было четыре с небольшим утра, и поплёлся проверять. Расскажи кому — не поверят!