Однако история нашего спасения следователя мало интересует. Ему нужно другое:

– Вы знали Антуана Ривтера? А с Иннаси Аркроу знакомы? Вы делали что-либо, чтобы расстроить их свадьбу? Совершали ли Вы какие-либо магические действия, направленные на Иннаси или Ривтера, их отношения? Почему господин Ривтер пришёл к Вам? Зачем Вы позвали альда в Госпиталь? Возможно, Вам, Асия, было чего опасаться со стороны Антуана Ривтера? Да-да, я слышал, что Вы всё отрицаете, но вот Иннаси Аркроу утверждает, что Вы приказывали ей бросить жениха за две недели до свадьбы, угрожая иначе сорвать свадьбу, как, в общем-то, и получилось… зачем Вам это? Что Вы имели против Антуана? Или против Иннаси? Вы были влюблены в Антуана? Хотели проучить его? Или проучить Иннаси? За что?

Следователь молод и амбициозен. Мне кажется, что он уже решил всё в своей голове, и теперь подгоняет под сложившуюся картинку упрямые факты.

– Положите руку на камень, Асия, – просит он с отчётливо прослеживающимся торжеством, которое тут же, как только я выполняю его просьбу, сменяется растерянностью. – Никаких следов запретной магии… – почти обиженно говорит он.

Я с опозданием понимаю, на что он рассчитывал – многие студенты старших курсов подрабатывают продажей лёгких приворотных зелий. Занимайся и я этим, и камень бы не остался кристально-чистым, он бы помутнел, и этот отчаянно желающий выслужиться следователь меня бы арестовал. Хорошо, что я вместо этого выбрала более тяжёлый и хуже оплачиваемый, но полностью законный труд в Госпитале…

На выходе из участка меня ждёт альд. По нему никак не скажешь, что он ночевал в камере, на его фоне я особо остро чувствую собственную «помятость» и отсутствие лоска. Но Йар, как ни странно, окидывает меня вполне одобрительным взглядом.

– Где бы ты хотела позавтракать? – спрашивает он, как ни в чём не бывало.

Я совершенно не хочу никуда с ним идти, ни завтракать, ни ужинать, ни даже просто идти рядом, хватит с меня приключений.

– В столовой Академии! – пытаюсь дать понять, что позавтракаю сама и одна.

Но альд понимает меня по-своему, и в итоге мы завтракаем вдвоём на виду у всей Академии, и я не нахожу почему-то в себе сил и слов, чтобы это прекратить. Да и поздно уже, наверное – всё равно от слухов не избавиться.

Каждого альда учат: не связывайся с людьми. Не вмешивайся в их дела и тем паче в их ссоры. Нет существа слабее, коварнее и подлее, чем человек. Не связывайся, хлопот не оберёшься и не отмоешься.

Йар связался. Вмешался в совершенно не касающиеся его разборки, да и смешно сказать – разборки между девчонками, вот только одна из девчонок привела с собой мужчин с оружием и биту принесла, а другая… другая ему просто немного нравилась. Очень правильная и прилежная девочка с пронзительными серо-синими глазами. Почему-то ей захотелось помочь. Помог. И завертелось. В тихом омуте оказалось столько чертей, что и не разобраться.

Предупреждение он не принял всерьёз. Сначала. Подумал, что записка от Заяры, с которой он расстался около двух месяцев назад, и которая все два месяца то умоляла вернуться, то призывала на его голову самые страшные кары и проклятия, то как ни в чём не бывало пыталась «дружить». Вот он и решил, что она пытается сорвать его свидание, о котором каким-то образом узнала. Йар даже наметил, что наведается к ней утром и расставит точки над «и». Женщинам, конечно, позволено больше, чем мужчинам, но отнюдь не всё, и Заяра уже должна бы угомониться.

Но стоило наткнуться взглядом на вино, коллекционное, редкое и так точно названное в той анонимной записке, и в голове чуть ли не набат зазвучал. Тут же словно пелена с глаз спала. Излишне нервное поведение предполагаемой любовницы, её неестественный смех перестали казаться признаками страсти и волнения, и в глазах её он отчётливо увидел не любовное томление, а сосредоточенность и… страх. Разозлился на себя, на самодовольство и похоть, застившие глаза, и от этого спросил резко, чуть ли не враждебно:

– Откуда вино?

Айша побледнела, а её руки мелко задрожали. И, кажется, она собиралась что-то сказать, но так и не смогла – схватилась за горло и уже через секунду бездыханной упала на пол. Даже если бы он и представлял, как ей помочь, вряд ли бы успел.

Оставаться и тем более вызывать полицию и мага не стал. Меньше всего надо, чтобы его убили якобы при попытке задержания. Можно было бы, конечно, предположить, что Айша просто люто ненавидит альдов, и что у неё весь подвал забит его отравленными сородичами, и тут вовсе нет никакого заговора и никаких других участников… но это если бы она сама осталась жива. А так она, очевидно, была лишь чьим-то инструментом, от которого избавились, едва что-то пошло не так.

Эта ниточка оборвана, но есть и другие: кто мог знать о симпатии Айши к нему, о назначенном свидании, а также травница с пронзительными глазами. Которая сначала шарахалась от него, словно один взгляд альда страшнее, чем те парни с оружием, а затем вдруг заявилась в корпус альдов «поблагодарить». И, похоже, благодарность её оказалась куда более весомой, чем простое «спасибо» сквозь сжатые зубы и поцелуй в щёку, который ему удалось урвать. Не столько ради самого поцелуя, сколько чуть проучить и подразнить. А девушка-то оказалось вон как непроста…

Йар изучил её личное дело. Подкупил парочку сокурсников, поболтал со сторожем и даже с госпожой заместителем декана успел переговорить… по всему выходило – обычная. До безобразия законопослушная и правильная. Скучная, пусть и в хорошем смысле этого слова, никаких непонятных связей, всё как на ладони, и на этой ладони нет места покушениям на убийство и секретам. И всё-таки откуда-то она узнала.

Значит, стоит присмотреться к скромной травнице повнимательнее и познакомиться с ней поближе. Надо ли говорить, что события в госпитале только укрепили его в этом решении? Очень непростая, оказывается, травница. И до чего притягательная…

За завтраком Асия молчалива, и кажется, что смущена. Она размазывает кашу по тарелке вот уже на протяжении пятнадцати минут, словно надеется, что от этого каша станет вкуснее. А Йар почему-то не может перестать её рассматривать. У неё очень правильные, ровные черты лица, белоснежная тонкая кожа, часто бьющаяся жилка на шее, к которой хочется прикоснуться… да ему вообще очень хочется к ней прикоснуться. Прямо наваждение какое-то. Попробовать на ощупь и на вкус то, что так нравится его глазам…

– Почему вы поссорились с Иннаси? – спросил, чтобы отвлечься.

Но девушка ощетинилась, словно обиженный ёжик, и совершенно не настроена на разговор.

– Нипочему. Она просто немного того, – буркнула, опуская взгляд и продолжая сосредоточенно ковырять ложкой остывшую кашу. Добавила почти беззвучно. – Как и ты!

Йар услышал. Может, что и ответил бы, но тут она случайно дотронулась коленом до его ноги под столом, моментально отдёрнула ногу, вздрогнув и краснея, и он лишь усмехнулся. Малышка хорохорится и дерзит, но это ей не поможет.

Асия же задумчиво облизала практически пустую ложку – тут уже альд вздрогнул, хоть и не покраснел – и вздохнула.

– Не вкусно? – не удержался он. Предлагал ведь завтракать в другом месте, сама захотела.

– Вкусно, – угрюмо и упрямо отозвалась Асия. На мгновение подняла на него свой пронзительный взгляд и снова спрятала в тарелку. Всё-таки красивые у неё глаза. Манящие.

– Они смотрят! – шёпотом пожаловалась она.

Йар демонстративно огляделся – встретиться с ним взглядом никто не решился, но интерес их столик безусловно вызывал.

– Смотрят, – подтвердил он насмешливо. – И что?

– И шёл бы ты уже по своим делам, альд, – огрызнулась Асия в ответ на его насмешку. Как будто бы все эти «они» перестанут на неё смотреть, если он уйдёт. Ха. Будут глазеть ещё откровеннее.

Впрочем, если дама просит уйти, надо идти. Тем более что у него и в самом деле есть свои дела.