Мы молча проходим ещё несколько шагов, следователь оглядывается и, чуть склонившись ко мне – куда ближе, чем мне хотелось бы, вполголоса говорит:
– Когда поймают.
– Что? – невольно переспрашиваю я, заставляя его тем самым приблизиться ещё раз.
– Если поймают, – уточняет он. И мне становится легче дышать.
Иннаси сбежала. Вряд ли сама, скорее, отец организовал ей побег. И это с одной стороны плохо – если он на это пошёл, значит, шансов на справедливое разбирательство не было – ведь побег считается безоговорочным признанием вины, а с другой стороны хорошо – по крайней мере, ей не отрубят голову в ближайшие дни.
– А чтобы её искали не очень-то усердно, – говорит мой спутник, открывая передо мной дверь какого-то трактира, – неплохо бы ей кое-что вернуть! Или не ей, – добавляет он, усаживаясь за небольшой столик в углу.
Я бы предпочла куда больший стол – за этим слишком мало места, ноги долговязого следователя под ним вообще еле помещаются, так что мне приходится сесть боком. Впрочем, есть я всё равно не собираюсь.
– Что вернуть? – спрашиваю я, решив не заострять внимание на явном посыле, что я как-то поддерживаю связь с беглой Иннаси.
Следователь неопределённо пожимает плечами: то ли и сам не знает, то ли говорить не хочет, допуская всё-таки, что я не в курсе. Он делает заказ – всего по два, не предлагая мне никакого выбора и игнорируя мой отказ от еды. Надеюсь, у господина следователя просто хороший аппетит, а не проблемы со слухом…
– А что у тебя с альдом? – вдруг спрашивает он, в упор уставившись на меня своими светлыми глазами. Теперь моя очередь в высшей степени неопределённо пожимать плечами: во-первых, я и сама не знаю, во-вторых, я точно не хочу это обсуждать вообще ни с кем, тем более с Вами, господин следователь.
– Влюблена, – презрительно бросает он, принимаясь за еду. И мне мерещатся в его голосе нотки разочарования, впрочем, наверняка лишь мерещатся. – Я думал, ты умнее. Иди, Асия, раз брезгуешь.
Это больше похоже на призыв начать оправдываться, нежели и в самом деле уйти, но я предпочитаю понять его буквально – ухожу, заменив всё-таки, правда, «до свидания» на «не брезгую, просто не хочу». Он ведь имел в виду еду, а не себя самого?
И ответное «ещё увидимся» мне ведь послышалось, правда?
Я медленно бреду в сторону лавки для знахарей, пытаясь осмыслить, сказанное следователем. Вряд ли это было эксклюзивное сообщение для меня, уверена, что до отца Иннаси и всех, кто с ней может быть как-то связан, донесли то же самое. Хочешь остаться в живых – верни шкатулку. Ну или, скорее, нечто, лежащее в этой шкатулке. Знает ли сам следователь, что там? Думаю, что нет, не знает. Но очень хочет выслужиться. Что же касается всего остального… у меня вообще такое ощущение, что после того, как Йар пригласил меня на бал, как минимум у половины мужчин вокруг включился спортивный интерес – столько заинтересованных взглядов как за последние несколько дней мне не доставалось за все четыре года обучения, так что вряд ли мне стоит беспокоиться по поводу немного странных вопросов и высказываний господина следователя…
Я не решалась додумать до конца так и эдак подступающую мысль: а надо ли мне продолжать поиски? Чтобы что-то отыскать или выяснить, надо обладать деньгами, связями и властью. Ну или хотя бы чем-то одним из перечисленного. У меня нет ничего, в отличие от отца Иннаси, у меня и времени-то нет – уже на практику уезжать через несколько дней, а я ещё не удосужилась даже зайти и узнать, куда именно меня определили…
В лавке одна единственная покупательница – в отличие от меня, пришедшей в обычной, даже лёгкой – день выдался жарким – одежде, она вся закутана в плащ. Но я узнаю голос, и с праздным любопытством присматриваюсь к тому, что покупает Лайна, пытаясь угадать, что она собралась варить. Парализующее зелье, судя по всему, и… приворот? Или наоборот, отворот, ингредиенты-то большей частью одинаковые. Интересно, действует на альдов приворот? По идее не должен, раз не действует гипноз, да и наверняка Йара уже не раз пытались опоить за время учёбы…но отворотное зелье я, пожалуй, на всякий случай сварю.
Лайна быстро и воровато прячет покупки в сумку под плащом и уходит, кажется, так и не взглянув на меня, что к лучшему.
Я приветливо здороваюсь с хозяйкой и выкладываю на прилавок полученный от Миры золотой. Единственное, чем я могу отблагодарить альда – сварить для него несколько редких зелий, благо почти все ингредиенты он мне сам и подарил, осталось докупить сущую мелочь. А травница из меня и в самом деле хорошая, правда, заслуги моей в этом практически нет – помогает дар пророчицы, вернее, прилагающаяся к нему повышенная чувствительность к магии.
Почему-то от мысли сделать что-то для Йара мне поразительно тепло внутри и радостно, возможно, следователь был не так уж и не прав? Впрочем, мне всегда хотелось сварить универсальное противоядие и ещё некоторые необычные вещи, а возможности не было, может, дело лишь в этом?
В лаборатории совершенно пусто, если не считать солнечных зайчиков, рассыпанных по всему помещению, но они мне совершенно не мешают, а вот встретить Лайну я немного опасаюсь. Но она, вероятно, пойдёт сюда ночью – судя по тому, как тщательно куталась в плащ и старалась соблюсти инкогнито, благо формально ещё идёт сессия, и лаборатория, как и библиотека доступна круглосуточно.
Начинаю я с микроскопической дозы универсального противоядия – велик шанс, что ничего не получится, а я совершенно не хочу испортить баснословно дорогие ингредиенты. Мне, честно признаться, немного неловко от собственной самонадеянности – кто я такая, что вообще взялась за это зелье высшей степени сложности, зелье, которое удаётся в лучшем случае у одной травницы из ста, да ещё и лишь в каждом пятом случае, но с другой стороны… не было ещё ни одного зелья, которое бы у меня не получилось. Если что, это просто будет первым.
Я выныриваю обратно в реальность только через несколько часов. Мне пора уже бежать на дежурство в Госпиталь – пришлось поменяться на ночное сегодня, чтобы освободить вечер послезавтра для бала; чувствую я себя так, словно эти несколько часов лезла на отвесную скалу с рюкзаком за спиной, полным камней… а во флаконе на столе переливается всеми цветами радуги универсальное противоядие. Я придирчиво рассматриваю флакон на свет: никаких нареканий и никаких сомнений – получилось. Иначе жидкость была бы тускло-чёрной.
Я едва успеваю спрятать вновь сваренное зелье в карман и сгрести в кучу ингредиенты – в лаборатории появляется Лайна. Она испуганно отшатывается назад при виде меня, но я успокаиваю её, что уже ухожу. Я и в самом деле уже должна бежать.
Я подрабатываю в Госпитале со второго курса, то есть уже почти три полных года. Я ходила по этой дороге и очень ранним утром, и невероятно поздним вечером, даже практически посреди ночи несколько раз приходилось тут проходить, и ни разу со мной ничего не происходило. Госпиталь хоть и принимает бесплатно бедняков, но находится во вполне благополучном районе города…
Но в последнее время моя жизнь стала с ног на голову, засыпая меня как нежданными подарками, так и испытаниями. Вот и теперь: мне оставалось преодолеть всего пару домов по узкому и безлюдному переулку, чтобы вынырнуть на широкую улицу практически прямо перед Госпиталем, когда на меня напали. Дёрнули за руку куда-то в сторону, одновременно закрывая рот ладонью, которую я то ли не догадалась, то ли побрезговала укусить, а затем в глазах у меня потемнело – и от страха, и от накинутого на голову мешка.
– Не дёргайся, ничего с тобой не случится, – просипели мне на ухо, одновременно стягивая руки верёвкой. – И не ори. Хотя… можешь орать – мешок зачарован и не пропустит ни одного звука!
Мои похитители – кажется, их было не меньше двоих, протащили-пронесли меня несколько метров и запихали в экипаж, который тут же тронулся.
Мне было отчаянно страшно, и в голове вместо планов побега и спасения, пусть и самых фантастических, билась одна-единственная мысль: раз закрыли глаза, может, не убьют?
