========== Часть 1. Что делать, и кто виноват? ==========

ОБЖшник сегодня что-то лютует… Надо затаиться, прикинуться ветошью и не отсвечивать. Как вдруг… Звонок сотового. Чёрт… Забыл выключить. Сую руку в сумку. Да где же ты? Ловись рыбка большая и маленькая… Быстрее… Ну? Ага, вот он! И кому ж я мог понадобиться, настырному такому? Номер незнакомый. Сбросить или ответить? Изворачиваюсь, попутно едва ли не в первый раз в жизни порадовавшись, что ростом меня судьба не обидела, нет, но сильно пожадничала, и забравшись с головой под парту, шепчу:

— Алё…

— Ты где?! — голос тоже, вроде, незнакомый.

— На ОБЖ, — шепчу я.

— Почему ты там, а не здесь?! Ты должен быть на репетиции. Ты прошёл кастинг! Ты в почту вообще заходил?!

Простите, ЧТО?! ПРОШЁЛ?! Я?! Омамадорогая… Нет, я хотел выругаться куда более цветисто, но ОБЖшник бдит, и слух у него как у летучей мыши, так что я удержался, даже если ругнулся мысленно.

— Живо руки — в ноги, и — бегом! — услышал в трубке я. — У нас всего три дня!

Чёрт… А всё Васька Сидоров, чтоб ему до конца ОБЖ икалось. Да я бы в жизни на этот кастинг не пошёл. У меня и так дел полно: сборы, тренировки, соревнования. Сидели мы на днях с Васькой у меня дома. Дверь в большую комнату открыта, и слышно, как соседка тётя Зина маму увещевает. Мол, ты смотри, Галка, как бы твой по кривой дороженьке не пошёл. Клуб, мол, где-то неподалёку открыли. Да и не просто клуб, и не просто ночной, а гей. Тут мы с Васькой уши на полметра распустили. Интересно же. Мне, например, ни разу в жизни геи не попадались. Ни в клубе, нигде. И не спрашивайте, как я в тот клуб прошёл. Проник. И всё тут. Правда, на сборах. И в обычный, не в гей. Да и что бы я стал в нём делать? А тётя Зина, наш местный борец за нравственность, знай не унимается. Мол, это «гнездо порока и разврата» чуть ли не в соседнем дворе открылось, и, мол, набирают в тот клуб мальчиков в стриптиз. Сама, дескать, объявление читала.

Своих детей у тёти Зины нет, вот она и пытается молодое поколение облагодетельствовать. Меня, кстати, в гимнастику с её подачи отвели. Пугала она маму, мол, с бомжами начнёт тусоваться, водку пить, а то и наркоту горстями глотать и вещи из дома выносить. А я что? Мне гимнастика понравилась. Вот только было мне пять лет, когда она речи про бомжей с водкой завела!

В общем, посмеялись мы с Васькой и, как я наивно думал, забыли. Только Васька с Колькой, ещё одним ненормальным из нашего класса, как оказалось — нет. Как выяснилось много позже, они даже сбегали к тому «клубу», чтобы удостовериться, что там действительно висит объявление, и принялись меня окучивать. В итоге меня таки взяли на слабо, и я пошёл. Я ожидал, что кастинг будет проводиться на чём-то вроде сцены, подиума, может даже, вокруг шеста полуголым придётся извиваться под музыку. Всё же оказалось предельно буднично и банально: что-то типа репетиционного зала с зеркалами, обычная физкультурная скамейка вдоль стены, в углу — пианино, на нём — колонки. Самый обыкновенный мужичок чуть за тридцать, представившийся Романом Борисовичем, сначала предложил нам «показать товар лицом», а потом подвигаться под музыку. От первого предложения я реально завис. Товар лицом? В смысле? Стриптиз, или что? Видя моё замешательство, Борисович предложил: «Ну что ты умеешь? Что ты делаешь лучше других?» Собственно, мой договор с друганами заключался в том, что я приду на просмотр. Никаких дополнительных условий, типа добиться выступления в клубе, мне не ставили. Я уже тут, так что… Я молча отошёл к дальней стене, мимолётно пожалев, что не размялся, и что в зале нет ни специальной дорожки, ни хотя бы мата, разбежался и сделал пару переворотов, сальто и в конце винт. Потом подумал, встал вверх тормашками, походил на руках, сделал вверх ногами шпагат и перешёл в стойку параллельную полу. Мне, КМСу по гимнастике, всё это было раз плюнуть. Я ожидал, что мужик меня пошлёт, но у того аж глаза разгорелись.

Соискателей было немного, человек семь. Личности весьма колоритные. Была парочка явно балетных пацанов, парень, станцевавший вприсядку, дёргавшийся как ужаленный током бугристый качок, жонглёр (У меня сложилось впечатление, что Васька и тот внимательнее их объявление читал) и совсем уж странный тип, уверявший, что он не в гриме и без костюма плохо смотрится, и всё предлагавший Борисовичу что-то смотреть на телефоне.

В конце, когда «товар лицом» предъявили все, мужичок-Борисович щёлкнул пультом от колонок, повернулся к нам спиной, бросил: «Повторяйте!» — и зажёг. Я аж поразился, насколько этот живший музыкой мужик отличался от чёрствого сухаря, проводившего просмотр. Едва зазвучали первые такты, мужичок-Борисович преобразился. Глядя то в зеркало, то на него, я, как мог, повторял в полной уверенности, что меня не возьмут.

Всё это время в углу, фактически скрывшись за инструментом, сидел бритый ёжик лет на пять-семь меня старше. Судя по цвету ёжика — блондин чуть светлее меня. Кто он такой, и зачем он там был нужен, я сначала не понял. Когда в итоге нас, взмыленных и полуживых, оставили в покое, Борисович выдал нам что-то типа анкеты. Я по-быстрому заполнил графы. Кое-как. На всякий случай написал своё мыло так, чтобы как минимум три буквы можно было перепутать, а вот телефон, не иначе как по привычке, написал правильно, что в итоге в корне изменило мою судьбу.

— Так кого вы выбрали? — поинтересовался любитель грима.

Я б на его месте ни на что не рассчитывал.

— Для себя я всё решил, — отозвался Борисович, — но выступать-то вам не со мной одним. Лёш, всё записал? — это он обратился к ёжику, сидевшему в углу.

— Ага, — отозвался тот и, оперевшись о пианино, осторожно поднялся со скамеечки.

— Давай сюда.

Парень осторожно захромал к Борисовичу и передал ему телефон.

— Сегодня же нарежу, скомпилирую и пошлю остальным. У них есть… — потрясающе пластичный Борисович снова превратился в обыкновенного мужичка, каких из ста сто на каждой улице, — время до полуночи, чтобы посмотреть и проголосовать. Как-никак, им с вами работать.

Мне всё это уже не было интересно. Я же знал, что меня не выберут. Во-первых, я не танцор. Во-вторых, я пришёл на пари. В-третьих…

А теперь уже обыкновенный Борисович всё говорил и говорил.

— … Трое выбранных поедут с нами в тур. Всем спасибо. А троим — до встречи.

Я развернулся к двери.

***

Васька и Колька ждали на улице.

— Ну?

— Что?!

— Да ничего, — пожал плечами я.

Парней следовало проучить. Я уже на середине просмотра понял, что гей-клуб тут ни при чём, а зал этот Борисович, скорее всего, просто взял в аренду. Я засунул руки в карманы и зашагал к дому.

Как я и ожидал, Васька с Колькой кинулись за мной.

— Говори же, ну?

— Что там было?

Я сказал:

— Ну музыку нам включили, ну пройтись велели походкой от бедра. Потом разделись под музыку, потом — оделись. На шесте, кто что может, сбацать попросили.

Тут я заметил, что парни отстали. Я обернулся. Оба стояли с очень сложными выражениями на лицах.

— Но меня не взяли, — небрежно бросил я.

— А… А почему? — осторожно поинтересовался Колька.

— Сказали, что я недостаточно голубой. Все другие кандидаты были в стрингах, а у меня — семейники с купидончиками.

Парни клацнули челюстями.

— Ошибся я с выбором, — усмехнулся я. — Ну, в общем, пока. До завтра, — и я, не оборачиваясь, затопал домой.

Откуда мне было знать, что на следующий день раздастся телефонный звонок, и мне придётся прямо с урока сломя голову нестись на репетицию? Я бежал и задавался вопросами: что делать, и кто виноват? Что делать, поскольку мне почему-то ужасно захотелось поучаствовать в том, что устраивает этот Борисович, хотя я даже не знал, что именно? И кто виноват в том, что мне этого хочется?

Так и не найдя ответов на вопросы, я подбежал к двери клуба и рванул створку. Дверь оказалась заперта. Чёрт…

========== Часть 2. Брутально-няшный зайка ==========

Я снова рванул дверь на себя. И снова — ничего. Я нажал плечом. Закрыто. Да что ж такое! Я постучал. Кулаком. Потом — пяткой. Ноль реакции. Я огляделся. Звонка, разумеется, нет. Справа и слева от входа — две камеры наблюдения. Я помахал руками одной. Потом — другой. Глухо.