- Вот мы и дома, - негромко произнесла Авита, помогая господину Дрону подняться. Ее брат, привязав лодку к причальному шесту, уже выскочил на широкий настил и протянул руку, чтобы вздернуть тушку страдальца к себе наверх. - Добро пожаловать!
***
Сутки почтенный депутат провалялся пластом. В минуты пробуждения пил какие-то отвары и снова засыпал. Сквозь сон иногда пробивались ощущения, что его колют острыми иглами - в уши, в голову, шею. Уколы сменялись теплыми волнами, начинавшимися где-то в макушке черепа и расходящимися по всему телу. Но все это было, как во сне. Собственно, оно и было во сне.
И вдруг сон исчез. Разом, как рукой сняло. Господин Дрон открыл глаза и понял, что совершенно здоров. Ничего не болело, не мутило, а наоборот - хотелось вскочить с лежанки и непременно сделать что-то жутко энергичное. Подпрыгнуть повыше! Прокрутить пару-тройку мулинэ с тяжелым тренировочным мечом! Или еще что-нибудь в этом же роде. Давно он не чувствовал себя таким легким и отдохнувшим.
Сквозь оконный проем пробивался яркий дневной свет. Запахи реки и свежескошенной травы будили какие-то давние, совершенно забытые деревенские ощущения. И, в общем, все было просто здорово! В хижине никого не было, однако рядом с лежанкой стояла большая глиняная миска с какой-то мясной похлебкой. Явно, только что с огня. Похлебка исходила паром и распространяла вокруг себя такие умопомрачительные ароматы, что господин Дрон чуть не захлебнулся тут же набежавшей слюной. Лежавшая рядом крупная деревянная ложка, здоровенный ломоть хлеба и несколько перьев зеленого лука буквально подталкивали к тому, что пора приступать...
Закончив трапезу и посетив смутно запомнившийся сквозь сон домик для размышлений, почтенный депутат ощутил приступ самого настоящего исследовательского инстинкта. Прошелся по тропинке между хижинами, вышел к берегу. Поселок был пуст. Лишь у причалов несколько мальчишек занимались сетями. Кто-то выпутывал попавшуюся рыбу. Кто-то ее тут же потрошил и, перекладывая крапивой, складывал в корзины. Кто-то развешивал сети на просушку. За всем этим с большим интересом наблюдала стайка совсем уж сопливой детворы - на вскидку, от трех до шести лет.
Авита была здесь же, помогая 'потрошителям'. Увидев господина Дрона, помахала ему рукой и, сполоснув руки в реке, направилась в его сторону.
- Уже ходишь? Как себя чувствуешь? Как голова?
- Просто потрясающе! Честное слово, никогда себя лучше не чувствовал! Это было какое-то колдовство?
Девушка звонко рассмеялась и легким движением взъерошила ему волосы.
- Колдовство-колдовство... Пожалуй, самое время превратить тебя в лягушку. Та тоже на все вокруг смотрит в-о-о-т такими глазами и скачет от избытка сил.
- Нет уж, лучше в крокодила!
- Это еще почему?
- У него пасть здоровая. Больше твоей похлебки войдет. За такую похлебку - готов всю жизнь в крокодилах ходить! Слушай, а что это у вас там за хижина такая? Кто там живет?
Господин Дрон показал рукой на одно из строений, внешне ничем особым от других не отличавшееся. Однако, Авита мгновенно построжела, смех исчез из глаз, сменившись на тревожную настороженность.
- А почему ты спрашиваешь?
- Да сам ничего не могу понять. Когда мимо проходил, меня как будто что-то за рукав схватило и внутрь потянуло. Ну, чтобы зашел. Я, конечно, без разрешения в чужой дом заходить не стал, но ощущения были... как будто что-то не отпускает и к себе тянет. Это, наверное, от удара по голове она такие фокусы выкидывать начала. Как думаешь, пройдет? Кстати, а где все? Я смотрю, в поселке одна детвора осталась.
- Это не глупость...- задумчиво протянула Авита, - это не глупость. Там никто не живет. Это хижина для гостей поселка. Сегодня под утро в поселке появился сам... - Авита невольно оглянулась кругом и почти прошептала, - сам Калабрийский Отшельник. Днем велел его не беспокоить и дать нормально выспаться. А вечером хочет говорить с тобой.
- Калабрийский Отшельник? Это еще кто такой?
- Точно никто не знает. - Авита по-прежнему говорила опасливым шепотом. - Только про него говорят разное.... Например, что его случалось видеть в один и тот же день в местах, отстоящих за десятки лиг друг от друга. Скоро отец вернется. Тогда все вместе и зайдем. А люди сейчас на работах, кто где...
- Э-э, разве твои родичи не рыбной ловлей занимаются? Я смотрю, весь берег в сетях.
- Что ты, - рассеянно отмахнулась Авита, - рыбалка, это для мальчишек, которые еще ничего другого не умеют. А взрослые все в мастерских, выше по реке, где дорога к берегу подходит. Сырье-то привозное. Там и кузни стоят, и печи стеклодувные, и посуду обжигают...
***
Вольсус, отец Авиты вернулся в поселок и впрямь лишь к вечеру. Господин Дрон решил уже было, что визит в гостевой дом будет отложен на завтра. Но нет. Когда на небе начали загораться первые звезды, Авита заглянула в хижину и поманила почтенного депутата рукой: 'Пойдем'. Вольсус ждал их снаружи, со связкой свечей и с тем же выражением строгой торжественности на физиономии, что было днем у Авиты.
Двери гостевого дома были гостеприимно раскрыты, так что внутрь вошли без стука, не чинясь. Временный хозяин встретил их в единственной комнате, сидя за грубо сколоченным столом. Впрочем, встретил - слишком громко сказано. Человек сидел за столом и что-то быстро-быстро писал при свете массивного бронзового, совершенно не вписывающегося в дикарский интерьер хижины, подсвечника на три свечи.
Кивнув головой входящим и пригласив их тем самым располагаться поудобней, он продолжил что-то строчить простым гусиным пером. 'Вот тебе и отшельник! - удивился про себя господин Дрон. - А где годами немытые волосы, нестриженные ногти, грязное рубище и прочая атрибутика?' Ничего подобного не наблюдалось. И волосы, и борода сидящего были аккуратно подстрижены и ухожены, и если бы не их темно-русый цвет, с которым откровенно не справлялась подступающая кое-где седина, его можно было бы принять за киношного Гэндальфа. Только - очень занятого Гэндальфа.
Наконец, отшельник поставил аккуратную точку и поднял голову. Что сказать, старик был живописен. Нет, не старик - старец, так будет вернее. Длинные и слегка вьющиеся темно-русые волосы, почти не тронутые сединой. Бронзовое от загара лицо. Впалые щеки, орлиный нос. Властный и в то же время слегка сумасшедший взгляд. Простая, но аккуратная и чистая одежда.
- А, Вольсус, ты принес свечи? Прекрасно. Значит, сегодня я всю ночь смогу работать. Мне пришла в голову пара новых аргументов в мои комментарии к откровениям Иоанна Богослова. Их нужно срочно, срочно записать - не то забудутся! Авита, девочка моя, с каждым днем ты все прекраснее! Эх, мне бы скинуть годиков пятьдесят, я бы сей миг, не сходя с этого места, просил у Вольсуса твоей руки!
А это, стало быть, тот самый великан, коего вы подобрали в прибрежных плавнях? Ну-ка, молодой человек, дайте-ка на вас глянуть! Хоро-ош, хоро-ош, ничего не скажешь!
Господин Дрон аж матюкнулся про себя от неожиданности. Молодым человеком его не называли лет уже тридцать. А то и более. Хотя, если сравнивать с этим старым пеньком... А, с другой стороны, судя по движениям, этот перец еще и кое-кому из молодых сто очков вперед даст.
Калабрийский Отшельник, наконец, закончил осмотр почтенного депутата и довольно резюмировал:
- Да, как я и думал. На границе эпох подобные вам должны все чаще появляться в наших краях. Так что, я не удивлен, прекрасный рыцарь.
- Подобные мне?! - почтенного депутата как молотком по пальцу ударило.
- Ну, не думаете же вы, что вы тут один такой! Нет, самому встречаться не приходилось, врать не буду. Но слухами земля полнится. Так что...
Пробормотав это свое загадочное 'так что...', он обернулся к Авите и Вольсусу, безмолвно внимавшему их диалогу.
- Да, все как я и предполагал. Вы уж не серчайте на старика, но мне нужно пошептаться с нашим гостем наедине. Ступайте, да пребудет с вами Бог!
