Что? Ах, да, я и забыл поведать вам, любезный читатель, что Алиенора Аквитанская, мать короля, также потребовала позволить ей сопровождать войско до портов Италии. Любые попытки намекнуть на тяготы пути, никак не соответствующие ее почтенному возрасту, она с негодованием отметала, напоминая, как провела верхом весь второй поход в Святую Землю. Здесь же ее ждет добротная повозка и хорошая дорога - спасибо Марку Агриппе и его дорожно-строительной программе. И беспокоиться вам, мессир сын, ну - совершенно не о чем!

Так вот и вышло, что кортеж герцогини Аквитанской со всей ее не маленькой свитой также путешествовал этой весной из Лиможа в Венецию, заняв место в голове походной войсковой колонны. Чтобы не глотать пыль их-под солдатских подошв и копыт рыцарских жеребцов.

- Мессир, - голос королевы источал нешуточную тревогу, - мой маленький доктор получил от своих соплеменников, проживающих в Египте, письмо. И заключенные в нем сведения вызывают м-м-м... весьма большое беспокойство.

Услышав кодовое слово 'Египет', король оторвался от карты господина Гольдберга, каковую он буквально до самозабвения изучал любую свободную минутку и весь обратился в слух. Египет   - это серьезно. Все, что касается Египта, имеет первоочередной статус. А уж если информация идет через почтенного доктора Бенвенисти, то нужно откладывать все дела и изучать ее самым внимательным образом. Что-что, а репутация Шешета ибн Ицхака - после многих десятков лет взаимовыгодного сотрудничества - в дополнительных рекомендациях не нуждалась!

- Вот, - небольшой кусок пергамента в руке Алиеноры ощутимо подрагивал, - ему пишет доктор  Абдаль аль-Латиф. Человек, нам известный и весьма разумный. На Египет надвигается большой голод, как и четыре года назад. И если это произойдет, высадка войска в Египте окажется под большой угрозой. Как воевать в стране, где нечего есть?

- Этого просто не может быть! - Король взял из рук Алиеноры пергамент и начал читать, слегка шевеля при этом губами, все же арабское письмо давалось ему не слишком хорошо. - Я получаю оттуда регулярные известия, в том числе и о хлебных ценах на рынках Вавилона и Александрии. Хлеб дешев, как никогда. Откуда взяться голоду?

Вавилона?! - удивился было про себя господин Гольдберг, но тут же вспомнил, что Вавилоном в эти времена именуют на западе не что иное, как Каир. Алиенора, между тем, продолжала.

- Как бы то ни было,  Абдаль аль-Латиф пишет, что многие его знакомые, а также знакомые его знакомых уезжают из городов Египта в Аравию, Йемен и Сирию. Причина одна: все ожидают голода. А в города, наоборот, набиваются крестьяне, сбежавшие из своих деревень. В некоторых местах нильской дельты можно пройти целый день и не встретить ни одного земледельца. Они все ищут работу в городах, и работа там становится все дешевле и дешевле. Но кто же будет выращивать хлеб, если крестьяне подались подальше от своих полей? Не поэтому ли сведущие люди говорят о грядущем голоде и, если только могут, стараются уехать из Египта?

Король на какое-то время задумался, покачал головой:

- Нет, не понимаю! Сейчас пятьдесят са пшеницы стоят в Египте одну треть динара. Ну, не бывает голода при таких ценах на хлеб!

- Ваше Величество, вы позволите мне внести некоторую ясность в этот вопрос? - Господин Гольдберг, дотоле тихонечко сидевший в укромном уголке и с удовольствием наблюдавший, как другие работают, не выдержал и включился в обсуждение. - Голод будет. И будет он страшный. Люди будут есть друг друга. Жарить младенцев. За это сахиб аль-шурта прикажет сжигать виновных заживо, но такое будет происходить снова и снова. Из одного лишь Каи... -  э-э-э, у вас, ваше величество, этот город почему-то именуют Вавилоном, местные же называют город эль-Кахира  -  ежедневно будут вывозить к месту обмывания от ста до пятисот трупов. А в других городах трупы никто не будет и считать. За два голодных года население Египта сократится почти на половину.

Король Ричард, Алиенора и все, присутствующие в королевском шатре, буквально онемели от ужасных картин, рисуемых разошедшимся не на шутку историком. А он нагромождал все новые и новые кошмарные подробности. Так, как будто видел это все своими собственными глазами, а не вычислил из расположения звезд на небосклоне. Наконец, король не выдержал:

- Но как же цены на хлеб...?

- Да, цены на хлеб. Об этом в двух словах не расскажешь...

- А вы попробуйте! - Самообладание вернулось к королю, и его просьба прозвучала уже подозрительно похоже на приказ. - Клянусь кровью Христовой, Египет стоит любого времени, потраченного на знания о нем.

- Ну, хорошо. - Доцент на пару секунд задумался, с чего бы начать, и продолжил. - Египет, если посмотреть на него со стороны, напоминает бочку для сбора дождевой воды. Только наполняется он не водой, а людьми, населяющими эту землю. Ведь, как бы ни была египетская земля богата, прокормить она может только определенное число людей, и не больше. И вот, когда численность жителей Египта приближается к краю бочки, а уйти из-за окружающих песков им некуда, там начинает происходить следующее.

По ходу повествования господин Гольдберг встал и начал расхаживать взад-вперед. А куда деваться - старые лекторские привычки не вылечиваются даже двенадцатым веком в крупных дозах. Ну, вы меня понимаете...

- При приближении перенаселения в Египте, прежде всего, начинается постепенное повышение цены на хлеб. Когда она поднимается до восьми десятых динара за пятьдесят са , - Доцент аж вспотел, судорожно перегоняя килограммы в арабские са, - это верный признак приближения голода. Одновременно с повышением цены на хлеб падает стоимость работы. За обычный дневной заработок становится возможным купить на рынке всего четыре - четыре с половиной   мединских мудда зерна. То есть, когда людей в египетской бочке становится слишком много, начинает расти цена хлеба и падать цена работы.

- Во имя ран Господних, именно это я и говорил! - тут же ухватился за эту мысль Ричард. - Голоду предшествуют высокие цены на хлеб.

- Не спешите, государь, - в присущей ему наглой манере перебил Ричарда историк-медиевист, совершенно распоясавшийся от привычной лекционной атмосферы, - дойдем и до цен. Итак, цены растут, стоимость работы падает, наступает голод. Здесь цены могут подскакивать и до восьми динаров за пятьдесят са пшеницы. Люди начинают умирать, а те немногие, кто могут - убегают в более благополучные места. Египетская бочка снова пустеет, ведь людей становится значительно меньше. Цены на хлеб снова падают, стоимость работы повышается. И люди снова живут там сытно и радостно - до того момента, пока население опять не вырастет, и египетская бочка не переполнится. То есть, до следующего голода.

- Получается, люди живут в Египте от голода до голода? - удивилась Алиенора.

- Увы, сударыня, это так. Но это - далеко не все и даже не самое главное, что нужно знать о голоде, который разразится там в предстоящем году. Дело в том, что голод, настигающий Египет от переполнения людьми, случается там примерно раз в столетие. Когда-то чуть чаще, когда-то реже - в зависимости от мудрости властей, от величины налогов, от человеческих потерь в войнах и еще много от чего. Но в среднем - раз в столетие. Такой голод случился в Египте в 737-739 годах. Затем в 830-х годах. Потом в 968-969 годах. Потом в 1065-1072. И, наконец, последний голод приходил в Египет  зимой 1195-1196 года.

Задавленные обилием дат, слушатели потрясенно молчали. Лишь простоватый по природе своей Меркадье робко поинтересовался:

- Это что, все звезды..?

- Звезде-звезды, - раздраженно отмахнулся господин Гольдберг, недовольный, что его прервали. - В Каи... э-э-э, в Вавилоне тогда ежедневно умирало от голода до 200 человек. Затем цены на хлеб упали и вновь началась нормальная жизнь.

- Святая кровь Господня! - король в возбуждении ударил кулаком по столу, - если я не разучился считать, то с момента последнего большого голода прошло не более четырех лет. И впереди, если верить вашим словам, мессир, еще целое столетие сытой жизни. Откуда же взяться, в таком случае, голоду в будущем году?