«Да! – согласился Брэд с мятым стаканом. – Именно так. Хороню прерванную на взлёте карьеру. Ну не сдержался – бывает. Эта толстомордая тварь решила, что я собрался его грохнуть. Дурак! Собрался бы – грохнул. С такими дуболомами охранниками чего не грохнуть – отвалились как манекены. А я же, ангел воплоти, просто хотел показать, что он дерьмо, без должности ничего не значащее. Ладно, забудем, и поднимем бокал за «Медного Всадника», спасшего мою шею от галстука. Как ему удалось переписать историю с терроризма на разглашение, одному богу известно. Мне неизвестно. Правда, если честно, не уверен, стоило ли ему это делать, потому что башку, конечно, не снесли, но зачем мне она в таком виде, тоже непонятно. Не в бандиты же идти. Всё что я умею, там применимо, а здесь… - он обернулся, - здесь разве что вышибалой пристроиться. Нет, не могу я спокойно смотреть на эти жрущие хари, залитые салом похотливого свинства. Женщина – статья особая! Существо изящное, требующего изящного подхода. Эстетика общения с Женщиной не терпит жратвы, сальных губ, и масляных взглядов. Меня тошнит от дрыгоножества, созданного исключительно напоказ так, словно корову привязали к железке, и крутят, чтобы продать дороже. И продают этим слюнявым потентам, или импотентам. Одну за другой, одну за другой! Вот не повезло мне, что рядом с домом ни одной приличной поилки нет. А в этой к напиткам в придачу жуткое дрыгоножество: хочешь, не хочешь – смотри, всё равно в цену заложено. Нет, я не брюзжу из-за отпечатка начальственного сапога на собственной заднице. Это совсем другая история. Более противная, но – другая. Там действительно эстетикой не пахнет – просто дерьмо на дерьме, а здесь элементарный конфликт эстетики и свинства. Не люблю. И не мешаю – пусть скачет на здоровье по протезу железяки, если ничего естественно-тёплого найти не в состоянии».

Он поиграл жидкостью в стакане, пытаясь вспомнить, какой это по счёту, сделал глоток, и обнаружил, что стакан снова пуст. Продемонстрировал бармену состояние посуды. Тот поинтересовался взглядом: «Повторить? Или что-нибудь иное?». Брэд подтвердил: «иного не надо!», и решил всё-таки объяснить суть фразы «дерьмо на дерьме» новым бликам в старом стакане. Получаться начало совсем уже неплохо, и дело явно шло к очередной порции, но тут бармен поднял над головой поднос со стилизованной под древнейшую рухлядь телефонной трубкой.

- Господа! – перебивая шум в зале, провозгласил торжественно. – Среди вас есть Брэд Ивгин?

«Что-то очень знакомое! – глядя на раритетную трубу, подумал Брэд. – Фамилия прямо как моя… ну, точно как моя… Чёрт!!!».

Он резко поднял руку над головой, и, повернув большой палец в сторону собственного темени, коротко произнёс:

- Сюда!

Бармен подкатил раритетное чудо ему прямо под нос, Бред кивнул, насколько получилось благосклонно, и подхватил трубу.

- Небесная канцелярия слушает! – провозгласил невежливо, ибо из серьёзных людей ему сейчас никто звонить не мог, а с несерьёзными, именно сейчас, контачить не хотелось настолько, что лучше было отшивать прямо с порога. Во избежание.

Бармен наблюдал за развернувшимся следом действом равнодушно, ибо давно здесь обитал, и насмотрелся всякого. Но в этот раз получалось как-то особенно забавно, ибо хамивший телефону посетитель, хамил ровно до того момента, пока не получил ответ. Что ему там рассказали, бармен не слышал, но видел, какое это произвело впечатление: из парня словно разом вылили всё, что он успел в себя закачать: то есть, трезвел буквально на глазах. Не настолько, разумеется, чтобы вот прямо сейчас в дальний путь на высоких скоростях, но с закрытыми глазами строго по-прямой – запросто.

Положив трубку на поднос, клиент взглядом, кристальным до полной абсолютности, посмотрел сквозь бармена.

- Сколько? – вопросил стенку так, что бармен даже оглянулся. – Сколько? – повторил вопрос, уже сфокусировавшись на бармене, вернувшем физиономию назад.

Слегка озадаченный, тот даже не сразу вспомнил, чего и сколько влилось в странного парня, и почти наугад назвал сумму, чуть превышающую истинные размеры потока.

Парень задумчиво кивнул, явно не совсем понимая, о чём речь, сунул кредитку в приёмник, и набрал цифру, от которой теперь уже бармену стало до нехорошего приятно.

- Бывай, друг! – поднимаясь, сказал щедрый посетитель. – У меня тут работа образовалась. Если больше не появлюсь, когда-нибудь помянешь добрым словом. Если вспомнишь.

Бармен улыбнулся в ответ насколько мог благодарно, проводил необычного посетителя, шедшего так, словно ему в позвоночник стержень загнали, взглядом до двери, и принялся за следующего посетителя.

Брэд вышел на воздух, глянул в небо, осмотрелся по сторонам, и немного постоял, соображая, как быть дальше. То, что спина прямая, и походка ровная, не более чем внешний эффект для стороннего наблюдателя. Сам он прекрасно понимал: в таком состоянии можно идти на взлёт только в экстренном случае. Сейчас был почти такой, хотя и не совсем именно экстренный: срочный вызов к начальству ещё не означал полную мобилизацию. Но именно она была нужна, чтобы явиться к начальству не со свиным рылом пьяной образины.

«Значит, придётся обойтись без чудес такси! – решил он. – Чтобы ножками-ножками выгнать пары из хмельной башки. Хотя бы часть: до дома не так далеко, чтобы выгнать всё. Значит, средний темп, а далее – по-нарастающей. Вдох-выдох, вдох-выдох, голова проясняется, хмель уходит, вдох-выдох, вдох-выдох… Но как "Медному Всаднику" это удалось? Меня же вчистую списали. Это тебе, говорят, за неумение понимать, против какого ветра можно, а против какого – только сам обольёшься. Сочувствовали, руками разводили, но честно признавали: шансов у тебя – ноль, и столько же за запятой. То есть – никаких! И вдруг – на тебе, Координатор лично требует пред ясны очи. Немедленно. Явно не для того, чтобы отдать выходное пособие – срочность не та. Да, видимо не зря у него башка железная, наверняка имеет богатый опыт пробивания лбом непрошибаемых дверей. Вдох-выдох, вдох-выдох! Наращиваем темп. Вдох-выдох, вдох-выдох!».

Координатор, в самом деле, личностью был настолько же легендарной, насколько и загадочной. Никто не видел его без имплантата, заменявшего большую часть черепа, и меньшую часть лица. Где и как он словил это украшение, история умалчивает, как умалчивает о многих делах «Экстренной Службы», руководить которым его назначили уже в таком, мало приглядном, образе. Может быть поэтому, а может по соображениям другого плана, он практически безвылазно сидел в штаб-квартире «ЭС», мирно висевшей на околоземной орбите, в одной из точек Лагранжа. Добраться туда было несложно, если полёт санкционирован, и невозможно, если нет. Брэд подозревал, что у «Медного Всадника» были причины любить именно эту особенность базы, потому как среди знающих людей давно бродили глухие слухи, что кое-кто на Земле имел к Координатору небольшие претензии, грозящие перерасти в большую проблему. Этому нетрудно было поверить, потому что стать Координатором просто так, не имея оперативного опыта, ещё никому не удавалось. А оперативный опыт нарабатывается долго, тяжело, и очень часто именно на тонкой грани столкновения интересов сильных мира всего. Всего, раскинувшегося далеко за пределы старушки Земли. Его элита, разумеется, в основном базировалась именно здесь, ибо самая комфортная из планет, кто бы, что там ни говорил, но финансы качала отовсюду, куда только можно дотянуться. А дотянуться, при таких-то финансах можно почти всюду. Кроме базы экстренной службы. Этот постулат проверялся не раз, и теперь уже не проверяется ни разу, потому что…

«Ага! – хмыкнул Брэд на бегу. – Потому и не проверяется, что работаем строго по закону, когда это касается всего мира, и не совсем строго, если не по закону тронули кого-то из наших. Разумеется, никто, никогда, и ни под каким видом, об этом даже не заикнётся, потому что закон есть закон, и отвечать придётся именно по нему. Но каждый знает – качественно делать нашу работу без крепкого тыла невозможно: психика не выдержит. А крепкий тыл обеспечивает понимание непреложной истины: «своих не сдаём». И наказываем, даже если адвокаты и выиграют дело. Именно выиграют, а не докажут невиновность. Впрочем, чего это я о прописных истинах? Мозги ещё не прояснились? Да нет – уже более-менее. К взлёту готов. Автоматику только отключить, чтобы в дурь не лезла, и – вперёд. Пока до места доберусь, будет уже и совсем незаметно. К тому же имеются смягчающие обстоятельства – выперли же с треском, так что могу себе позволить. Я ж теперь гражданский… Ну, флэйбэр не отобрали, вроде бы как за кое-какие заслуги, но ведь выперли же… сам, конечно, подставился, но – тем не менее. Тут всё по-честному, ибо нас наказывают не за то, что делаем, а за то, что – попадаемся. А дровишек я наломал, чуть-чуть больше, чем надо. Хватит, чтобы не восстановили. Тогда – какого чёрта?».