Но и это ещё были не все методы слежки. В каждом доме и дворе были дворники.

"Крещатик" от 29 сентября 2001 г.

Ещё до войны в Советской стране, (такой порядок существовал всегда, существует и ныне) при оформлении дворников на должность, с ними проводили беседы в соответствующих органах. И только после этого им предоставляли работу и жильё. Некоторые из них, выполнявшие особые поручения, получали к своей основной зарплате в домоуправлениях дополнительную оплату от своих "работодателей". Такие "льготы" дворникам надо было отрабатывать. В их функции входило не только чистить и убирать улицы, но и "приглядывать" за жильцами, а также доносить на них. Никто не догадывался, как это может быть использовано. Накануне упомянутого приказа дворникам велели составить списки евреев, проживающих в их доме. И они, тысячи дворников, их составили. Это было совсем несложно.

Некоторые соседи тоже не сидели сложа руки. Почти во всех воспоминаниях выживших: "на нас показал дворник", нас выдала соседка". Это был один из методов улучшить и расширить свою жилплощадь. Присмотрев себе что-либо в еврейской квартире, соседи уже давно ожидали подходящего случая. Доносов о евреях поступало столько, что сотрудники оккупационной администрации не успевали реагировать. Помогали местные полицаи, а также специально прибывшие в Киев из других районов 45-ый и 303-ий Полицейские батальйоны.

В то время, в спорных ситуациях решали судьбу человека два слова. Эти слова - "похож-не похож", были самыми страшными в те дни. Они обозначали границу между жизнью и смертью. "Уходи, ты не похожа", - кричали родители Дине Проничевой, одной из немногих, спасшихся в Бабьем Яру.

Им тогда уже стало ясно, на какой "поезд" посадят всю эту ограбленную, раздетую, униженную, плачущую массу людей, помеченную жёлтой звездой.

У советской власти было много грехов, но только не антисемитизм. Перед войной в Киеве было 33 еврейских школы, еврейское отделение в театральном институте и даже еврейский трамвайный техникум.

Советской властью была отменена черта оседлости. Были декларированы для всех равные права, поддерживалось развитие национальной культуры.

* * *

В конце улицы, возле противотанкового рва, ограждённого "ежами", была создана застава из полицаев, за которой располагалась походная канцелярия, скрытая поворотом улицы. Сначала, сопровождавшие колонну полицаи проявляли склонную доброжелательность и даже помогали пожилым людям нести их вещи. На перекрёстке стояли эсэсовцы в зелёных мундирах с черепами на рукавах и пилотках и карабинами через плечо.

Они останавливали подводы и тележки, и вежливо предлагали оставлять здесь своё имущество. Даже сами помогали им выгружать чемоданы. Тут же раздавали часть скарба провожающим и знакомым. А те даже и не подозревали того, что хозяева этих вещей скоро будут лежать присыпанные землёй. Радовались подаркам.

Поочередно от толпы отделяли 30-40 человек и под конвоем вели к расположенной тут же под навесом канцелярии "регистрироваться". У людей отбирали все документы и ценности. Документы бросали в мешки. Золото и драгоценности складывали отдельно в ящики. *

В конце улицы Мельникова людей начали формировать в колонны по сто человек. Затем каратели повели их по Лукъяновскому шоссе мимо Сырецких лагерей к Бабьему Яру. По мере приближения к зловещему, месту конвой начал усиливаться. В воздухе резко запахло сапожной мазью, чесноком и перегаром самогона. На развилке толпу начали оттеснять от улицы, ведущей влево на станцию Сырец, и направлять прямо - к Бабьему Яру. Как-то внезапно, дружелюбие полицаев исчезло, они стали покрикивать на людей, сжимать их в плотную массу. Поворот дороги на железнодорожную станцию Сырец был перекрыт грузовиками. Колонну евреев взяли в окружение дополнительные два батальона немецкой полиции. Эти уже не церемонились с людьми. В ход пошли приклады карабинов и штыки.

Затем евреев через проходы в насыпи загоняли к краю оврага. Так обычно загоняют скотину в выгородку. А чего там церемониться! Можно же безнаказанно поиздеваться. Полиция знала, что это уже не люди и жить им осталось совсем немного.

Уже тут пролилась первая кровь. До многих, наконец-то начало доходить, в какую Германию их отправляют. Но было уже поздно что-то предпринимать.

Чем ближе колона подходила к Бабьему Яру, тем слышнее и отчётливее раздавалась немецкая ругань, ружейная пальба и длинные пулемётные очереди, по которым многим людям стало понятно, что там происходит. Но возврата назад уже не было. Евреев плотно окружили головорезы полицейских батальонов и четвёртой зондеркоманды СС.

Первая колонна становилась у крутого обрыва. Всех заставляли раздеваться догола. Одежду аккуратно складывали в штабеля. Каждые десять минут сюда же подъезжали крытые пятитонные грузовики. Из них выгружали приговорённых к расстрелу. Затем в кузов загружали вещи убитых и увозили на Некрасовскую улицу в здание школы ╧38, где располагался Центральный вещевой склад. Там вещи сортировали.

*Из воспоминаний свидетеля 1941-43гг.

На первом этаже складировали продукты, которые обманутые люди взяли с собой в дорогу - консервы, масло, сахар, мёд, хлеб, колбасу. На втором этаже - бельё. На третьем - верхняя одежда. На четвёртом - наиболее ценные вещи. Здесь лежали отрезы дорогого сукна, шубы, золотые часы, кольца, перстни. Носильные вещи со склада отправляли на дезинфекцию в баню, расположенную на улице Жилянская, а оттуда на вокзал и в Германию.

Кроме грузовиков, к школе постоянно подъезжали легковые машины с эсесовскими офицерами и офицерами гестапо.

Они, как истинные хозяева, сразу же поднимались на четвёртый этаж и брали всё, что им заблагорассудится.*

Так продолжалось два года. От Бабьего Яра до школы ╧ 38 на улице Некрасовская всего лишь десять минут езды. Но пока будет жизнь на земле человечество не забудет этот позорнейший путь фашистов!*

Ретивые киевские полицаи с особым усердием загоняли палками, плетьми, ногами растерянных, голых, совершенно обезумевших людей, не давая им опомниться, сориентироваться. Душераздирающие рыдания, крики полицаев: - Шнель, скор╕ше, швидше! Давай золото и деньги, они вам уже не понадобятся. Мольбы о помощи, проклятия палачам, молитвы - ничего не помогало. Весь этот шум заглушался весёлыми мелодиями вальса несущимися из громкоговорителей и рёвом мотора, постоянно кружащего над Яром, самолёта

.

Фото 11. Военнопленные Дарницкого лагеря присыпают землёй расстрелянных.

*Оккупация Киева 1941-1943гг.

Голых людей подводили к краю пропасти. На специально оборудованной деревянной платформе сидели пулеметчики и по команде расстреливали. Матери, пытаясь спасти детей, заслоняли их, бросали в Яр, надеясь на чудо, что они сумеют как-нибудь выжить.*

Убийства проводились весь световой день. Стволы пулемётов накаливались и их еле успевали охлаждать водой. В перерывах палачи глушили себя водкой. Ночью, они одурманенные шнапсом, спали, а всех, кого не успели уничтожить в течении дня, загоняли в пустующие гаражи на Сирце. Там они и ожидали свою смерть. Утром расстрелы продолжались. Трупы сбрасывали в Яр, а вечером динамитом взрывали края обрыва и землёй их засыпали, заодно и тех, кто ещё был жив.

В Сырецком концентрационном лагере содержали коммунистов, подпольщиков, военнопленных и тех, кто вышел в город и при проверке не имел документов. Всего в лагере погибли от голода, холода и болезней по меньшей мере 25 тысяч человек.

Акция 29-30 сентября 1941 г. производилась именно по приказу коменданта Киева Курта Эверхарда, который воспользовался поджогом Крещатика диверсантами НКВД, как формальным поводом для уничтожения евреев в Бабьем Яру.