Он не ответил ни на первый звонок, ни на все остальные, полностью отключив телефон через десять минут ее безуспешных попыток. Зло стирая со щек ручейки горьких слез, выступивших от обиды на него, на себя, на не вовремя встрявшего в разговор Кантилльо, Дани пыталась выровнять дыхание, чтобы не показать своим детям, что в их безоблачной жизни вдруг сгустились темные тучи. Да и приходящей няне ни к чему было видеть ее в таком состоянии.
- Дани, мне жаль, – посмотрел на нее Хосе из-под полуопущенных век, надеясь хоть как-то поддержать девушку, плечи которой тряслись от сдерживаемых рыданий, а весь ее вид говорил, что она не знает что делать. – Скажи, я могу чем-то помочь? – предложил он, останавливая машину около ее дома.
- Мне не нужна твоя жалость, Хосе, – отмахнулась она, срываясь с места и быстрыми шагами скрываясь внутри темного здания.
Проводив ее взглядом, Хосе завел автомобиль и, постучав себя по лбу, выругался:
- Идиот! Какой же я идиот!
Только недавно наладив нормальные отношения не только с Даниелой, но и с посматривающим на него с осторожностью Ридусом, не собирающимся сдавать свои позиции и прощать его, он опять все испортил. Он всего лишь хотел, чтобы она была рядом, пусть по работе, но у него на глазах. Чтобы он чаще видел ее улыбку и мог позволить себе раствориться в ее глазах, с необыкновенной добротой смотрящих на него. Он и сам не верил в то, что она смогла забыть все его прошлые ошибки и позволяла находиться около себя. Но почему же она, кажущаяся такой недостижимой и запретной для него, все равно заставляла сердце биться чаще, ладони - потеть, а любимые джинсы - становиться слишком узкими в ее присутствии?
========== Часть 4 ==========
Два часа ночи. Няня не слишком довольна опозданием своих нанимателей, но приличная сумма сверх обещанной платы вновь вернула ей привычное добродушное настроение.
Алексис посапывала в своей кроватке, засунув в рот чуть ли не весь кулачок, и смешно морщила аккуратный маленький носик. Удивительно, но ей достались от отца ясные голубые глаза и родинка над губой, что абсолютно всем давало понять, чья она дочь. Ридус безумно гордился этим и хотел стать для нее лучшим отцом на свете, не забывая и о старшем ребенке, который требовал сейчас еще больше внимания.
Выйдя из детской, Дани прошла мимо комнаты Мингуса и услышала тихие ругательства и грохот. Постучав и приоткрыв дверь, она улыбнулась, приподнимая брови. Блондин, услышавший ее шаги, явно в спешке бросился к приставке, но запутался в проводах и теперь всеми силами пытался высвободиться и отключить мелькающую на экране игру.
- Ага, не успел! – поддела Даниела, проходя внутрь и помогая ему. – Почему не спишь?
- Суббота же, – надулся Мингус, отключая приставку и телевизор.
- Вообще-то уже воскресенье. На часы давно смотрел? – кивнула в сторону стены Дани. – Марш в постель, – подтолкнула она подростка в сторону кровати.
- Ой, – быстро осознав свою ошибку, Мингус нырнул под одеяло, широко зевая и делая сонный вид. – А папа где? Ты же ему не скажешь?
- Спи, – успокоила его Даниела, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться прямо посреди его комнаты. – Отцу пришлось задержаться. Скоро будет, – наклонившись, она коснулась легким поцелуем щеки мальчишки и развернулась к двери.
- Спокойной ночи, Даниела! – пожелал ей вслед Мингус, думая, что уже совсем взрослый для таких сюсюканий, но позволяющий только ей такие милости и совсем нетерпящий их от своего отца. Он безмерно любил Нормана, но перед ним всегда старался выглядеть более мужественно, а значит, никаких детских шалостей и всяких поцелуйчиков.
Даниела прекрасно понимала поведение Мингуса и знала, что не имела права злоупотреблять его доверием, поэтому никогда не переходила невидимую черту в их отношениях. Оставаясь в тени его отца, она просто всегда была готова прийти на помощь или если это требовалось проявить немного твердости. Слушая рассказы Нормана о том, как им обоим не хватало матери Мингуса, когда она была им так нужна, Дани сочувственно кивала и старалась исправить все, что успела испортить в их жизни Хелена.
А сейчас ей самой была нужна поддержка, но Алекс еще мала для того, чтобы понять что ее мама расстроена, а младший-Ридус может, и заметил ее тревожный вид, но был слишком обеспокоен возможным нагоняем от отца, так что вряд ли придал должное значение ее блестящим от слез глазам.
Платье на вешалку и в гардероб: оно ей больше не пригодится. Не счастливое оно, видимо. Контрастный душ, расслабляющий тело, но не помогающий дурной голове привести мысли в порядок. Выписанное врачом лекарство запито целым стаканом воды, может хоть оно принесет с собой облегчение. Завернувшись в домашний халат, Дани забралась под одеяло и положила рядом телефон, постоянно проверяя ловит ли он и не выключен ли звук. Несколько часов пустых ожиданий прошли утомительно долго. Еще раз набрав его номер, Дани дождалась равнодушного сигнала автоответчика и прошептала сквозь непрекращающиеся слезы:
- Норман, пожалуйста, перезвони мне. Я чувствую себя, просто ужасно. Поверь, между мной и Хосе никогда ничего не было. Я сделаю все, что ты захочешь! Я откажусь от предложенной работы. Я больше не буду видеться с ним. Наша глупая ссора причиняет мне боль. Я люблю тебя! Прошу, приезжай…
Прижимая к себе телефон и радионяню, и возвращаясь мысленно на несколько часов назад, Дани не могла даже представить себе, что мог подумать Ридус и что он отреагирует именно так. Задремать не получилось ни на минуту, и плач Алекс в динамике стал почти спасением. Поднимаясь с кровати и вытирая мокрые дорожки слез подолом халата, Даниела пошла к зовущей ее своим криком дочери, пока малышка не разбудила старшего брата, уснувшего всего несколько часов назад.
***
Открыв глаза, Ридус ощутил невыносимую боль в голове, сухость во рту, тошноту и нестерпимые угрызения совести, внезапно давшей о себе знать. Откинув одеяло, он осмотрелся и до него не сразу, но дошло, что он не у себя дома, а в чужой незнакомой ему квартире. Шум воды из ванной комнаты давал понять, что он здесь не один. Надеясь, что его к себе в гости затащил кто-нибудь из встреченных вчера друзей, Норман встал с постели и пошатываясь начал поиски одежды. С трудом найдя белье и брюки, потерявшие свой вчерашний свежий вид, он пытался отыскать рубашку купленную Даниелой. Черт, Дани! Найдя телефон на прикроватной тумбочке, Норман удивился тому, что он отключен и, нажав на кнопку, вновь вернул его в рабочее состояние. Больше тридцати звонков, несколько смс, и напоминание о голосовом сообщении, присев на край кровати, он все же решил выяснить, кому он был так нужен.
Короткое смс от Флэнери, что этот идиот прилетает вечером и останется в Нью-Йорке на несколько дней. Несколько вызовов от Кантилльо? Протерев зудящие глаза, Норман еще раз всмотрелся в экран телефона. Все верно… Нахрен его. Все остальное - от Даниелы. Ругая себя последними словами, он включил прослушивание автоответчика и с печальным видом выслушал все, что ему сказала любимая брюнетка. Она согласилась со всеми его претензиями и просила прощения, а он, дурак, повел себя как настоящий козел, бросив ее в клубе, а теперь он даже не знал, где именно находится.
- Норман, ты уже встал? – накинув на голое тело его новую рубашку, из душа вышла Сесилия, плавно покачивая бедрами и двигаясь к мужчине уверенной походкой.
- Блять! – схватился Ридус за голову, подрываясь с кровати и меряя широкими шагами небольшую комнату. – Что, я здесь делаю? – обратил он гневный взор на застывшую в метре от него шатенку.
- Ну, – протянула она, хитро улыбаясь, – ты вчера перебрал, и я решила подвезти тебя. Домой ты ехать не хотел, пришлось тащить тебя к себе.
- Я… Между нами что-то было? – заикаясь, простонал мужчина. Его желанием сейчас было удариться головой об стену, может тогда мозги встанут на место. Что он натворил? Как мог поступить так со своей семьей? С Даниелой, Алекс и Мингусом. Они ему этого никогда не простят.
