Вот неужели нельзя все это было сказать ей, просто позвонив? Хосе что, забыл, где она и с кем, чтобы бросаться такими словами, явно повергшими не в меру впечатлительного Ридуса в шок? Хотя сам виноват, незачем было лезть в ее телефон.

- Пап, не надо, – начал было Мингус, но был прерван Норманом, взмахнувшим рукой и велевшим ему замолчать и отправиться в номер.

Мальчишка испуганно взглянул на ерзающую на стуле Дани, умудрившуюся ласково ему улыбнуться и ободряюще кивнуть, и, понуро опустив голову, пошел наверх. Он не винил девушку, ведь она бы, наверняка, отшутилась, отсылая ответное сообщение. Ведь Дани любит его отца. Только его одного. Да и Хосе, скорей всего, тоже просто прикалывался, отправляя смс и надеясь развеселить этим Дани с самого утра. Все точно так и было, уговаривал себя Мингус, поднимаясь в номер.

- Я бы начал с вопроса о том, не хочешь ли ты мне что-то объяснить, но понимаю, что внятного ответа я на него все равно не получу.

- А я и не собиралась оправдываться, – спокойно подняла на него взгляд Дани, но сердце, отдающее своим стуком даже в ушах, сдавало ее с головой.

- Я не понимаю… – потер взмокший лоб Ридус. – Ты клянешься, что между тобой и Кантилльо ничего нет, но он шлет тебе эти странные сообщения, и ты, кажется, не сильно удивлена, читая их. Что происходит? Я думал, у нас все хорошо. Думал, что ты простила меня и готова вернуться в мою жизнь.

Норман протянул к Даниеле руку и с силой сжал ее тонкие дрожащие пальчики. Если она говорит, что не спала с этим придурком, значит, он должен в это поверить и принять это. Вот только какой смысл в словах Кантилльо, где он говорит про подушку и ее волосы на ней? Откуда он знает о том, какие они шелковистые на ощупь, и почему никак не оставит ее в покое?

- Я не говорила, что простила тебя, – резко выдернула свою ладонь Дани, озираясь по сторонам и надеясь не привлекать к себе и разошедшемуся мужчине внимание. – Я никогда этого не забуду. Это тяжким грузом легло на мое сердце, и всегда будет напоминать мне о том, что ты можешь сделать… Но ради Мингуса и Алекс, и даже ради самой себя, я могла бы дать тебе шанс доказать мне, что то, что было тогда, больше не повторится, и я могу тебе доверять.

- Дани, я так и не выяснил, было что-то у меня с Сесилией или нет. Но я собираюсь сделать это, чтобы точно знать, насколько виноват перед тобой. Я готов к тому, чтобы провести всю свою жизнь в заглаживании этой вины, если все реально окажется так, как Сингли себе напредставляла, – снова сократил расстояние до минимального Норман, медленно шепча то, что, по его мнению, должно помочь ему.

В том, чтобы выяснять свои отношения в кафе, располагающемся на первом этаже гостиницы, было мало приятного. Нельзя ни голос повысить, ни использовать неприглядные жесты, но в этом была своя прелесть для Ридуса: Дани сдерживалась и мило улыбалась всем проходящим мимо, а Норман изображал из себя побитого щенка, заглядывая ей в глаза. Такому его взгляду она никогда не могла отказать.

- Хорошо, я не обещаю, что так легко все выкину из памяти, но я попытаюсь…

- Дани…

- Но с одним условием, – оборвала его Даниела.

- Каким? – нахмурился Ридус, уже предчувствуя, что она скажет то, что ему не понравится, и это явно будет как-то связано с Кантилльо.

- Ты начнешь мне доверять. Не только говорить об этом вслух перед другими людьми, но действительно делать это, – вздернув брови вверх и выжидательно уставившись на сидящего напротив мужчину, нежным голосом потребовала девушка.

- Я постараюсь, – стискивая зубы и сжимая губы в тонкую полоску, парировал Норман, не желая сдаваться без боя. Ведь, по его мнению, не один он был виноват в той их размолвке, а значит, и идти на уступки должны они оба. И она могла бы тоже не только требовать, но и что-то предложить ему взамен, например: поехать вместе с ним на съемки, раз уж у нее официально взят отпуск до июля, или вернуться в Нью-Йорк к настоящей работе, а не быть девочкой на побегушках у слишком много о себе возомнившего Хосе.

- Очень на это надеюсь, – хмыкнула Дани, легонько целуя Ридуса в сжатые губы и ласково касаясь его щетинистой щеки кончиками пальцев. Одно прикосновение, и он забыл то, о чем так усиленно думал последние минуты, полностью концентрируясь на замершей в сантиметре от него девушке. – Думаю, пора собираться и ехать за Алекс, – вернула Нормана на землю Дани, беря его за руку и уводя прочь из кафе, уже почти полностью забитого людьми, косящимися на довольно известную парочку.

Подобрав все разбросанные вчера вечером в номере вещи, Даниела собрала и свою сумку, и рюкзак увлеченно погрузившегося в игрушку Мингуса. Он лишь мельком одарил взрослых взглядом, когда они рука об руку зашли в комнату и, не тратя больше на них свое время, снова уставился на экран. Ридус-старший, покачав головой, не выдержал такого игнора и выдрал из рук сына приставку, передав ее изумленной выходкой мужчины Даниеле.

- Потом доиграешь, – скомандовал он Мингусу и всучил ему его же рюкзак. – Двигай к выходу.

Дорога обратно в Лос-Анджелес проходила в более веселой обстановке. Мингус, у которого отобрали единственное развлечение, сначала дулся, но потом быстро пришел в норму и, не делая перерыва на лишний вдох, рассказывал отцу в подробностях о посещении премьеры «Люди-Х». Дани только успевала удивляться, когда же их любимый блондинчик умудрился так вырасти, что теперь замечает не только компьютерные игрушки, но и откровенные вырезы на платьях у девушек и длину их юбок.

Эрика встретила их у порога, прогуливаясь с Алекс вокруг дома и укачивая малышку. Перед уходом она, шепотом попросив всех не шуметь, отозвала на пару минут Даниелу чтобы уединиться с ней по какому-то личному вопросу. Норман прищурился, проследив взглядом за удаляющимися женщинами, но не стал придавать этому значения, особенно когда Алексис открыла глазки и посмотрела на него. За своих детей Ридус готов был отдать жизнь и сражаться до последнего. Вот только уговорить Дани сопровождать его в Джорджию у него не получилось, как не вышло и с просьбой вернуться к работе в журнале в Нью-Йорке.

Она что-то говорила про заключенный на два месяца контракт с Кантилльо, про свои обязательства перед ним, но Норман перестал слушать в тот момент, когда Мингус исчез на кухне, а ладонь Дани опустилась ему на ширинку. Он обещал ей доверять…

========== Часть 26 ==========

Наступает момент, когда либо принимаешь себя такой, как ты есть, либо обречешь себя быть несчастной до конца дней своих. И без того другие стараются сделать тебя несчастной, не надо им в этом помогать.

Лорел Гамильтон «Поцелуй теней»

Позвонивший как нельзя кстати Чендлер сообщил Мингусу о том, что у него на этой неделе начинаются съемки, и сразу же поинтересовался, чем сейчас занимается его друг. По одному взгляду на мальчишку Дани поняла, чего он от нее хочет и что собирается просить, и умело переведя все стрелки на его отца, лишь неоднозначно пожала плечами. Ридус-старший, казалось бы, сначала обрадовавшийся желанию сына улететь в Джорджию вместе с ним, поняв, что его девочки останутся снова наедине с наглым Кантилльо, был уже не так счастлив. Вот только расстраивать Мингуса не хотелось, особенно замечая на лице мальчишки задорную улыбку, с которой тот обещал другу, все еще висящему на другом конце провода, скорейшую встречу.

Покупать билет на рейс вместе с Норманом было уже поздно, да и собрать вещи для поездки как минимум на три-четыре дня тоже не помешало бы. Пришлось остановиться на том, что Мингус полетит на следующем самолете и в аэропорт его отвезет Даниела, собрав предварительно для него чистые вещи, находящиеся в доме Хосе. Пока Ридус-старший заказывал билет сыну, Дани занималась дочкой, пытаясь убаюкать малышку, чтобы дорога в такси до Санта-Клариты прошла спокойно.

Норман уже сам почти опаздывал к вылету, но отпустить от себя свою девушку никак не мог. Вызванное Даниелой такси уже пятнадцать минут ждало ее у выхода, и уставший от сидения водитель начал сигналить время от времени, привлекая к себе внимание непослушных пассажиров. Выбежавший к нему Мингус уселся рядом с мужчиной на переднее сиденье и поклялся, что его мама скоро выйдет.