***
И чертовски меня смущало, что всякий раз, когда он снимает рубашку, мой разум берет обеденный перерыв.
Лорел Гамильтон «Запретный плод»
Даниела забросила этот проклятый твиттер и удалила свою страничку, чтобы больше ничего не позволяло ей вмешиваться в жизнь слишком хорошо устроившегося Ридуса-старшего. Лишь по просьбе Хосе она обновляла его личную информацию и отвечала на особо интересные, по ее мнению, сообщения. Советуясь с ним, как и что лучше написать, она чаще заставляла Кантилльо самому придумывать текст и просто набирала его, хихикая на глупые шутки и следя за его изумленным лицом, когда показывала то, что ему присылали ярые фанатки. Он вообще не привык к такому вниманию к своей персоне. Даже иногда сочувствовал знаменитым актерам, понимая, что сам он, может, и хотел бы зарабатывать такие деньги, но расстаться со своей свободой и отсутствием в его жизни папарацци он точно не желал.
За шесть лет работы Даниела стала уже довольно известной в кругах журналистики и по совместительству в кинобизнесе и имела множество знакомых, которые могли оказать ей содействие в любом, возникающем у девушки вопросе. Сделав пару звонков, она нашла для Хосе неплохую роль в новом сезоне сериала «Менталист». Конечно, ему еще предстояло пройти кастинг, но она была уверена в том, что Кантилльо понравится режиссеру. Да и роль эта отличалась от большинства предыдущих, пусть и была проходной. Тут ему не придется играть ни наркоборона, ни тупого наемного убийцу, ни состоящего в латиноамериканской банде хулигана, наконец-то, эта роль никак не будет связана с его не европейской внешностью, и он сможет показать, что умеет что-то еще.
Прекрасно справившись в пятницу с пробами, Хосе весь день ходил радостный и оживленный. Ведь в субботу ему еще предстояло сопровождать Дани на премьеру фильма. Хоть они и должны там быть не одни, еще Хелена с Мингусом составляли им компанию, это не отменяло того, что он будет рядом с девушкой, и у него будет полное право обнимать ее.
Дани, напомнившая вечером Хосе о том, что у него есть для выхода на люди Мари, которая, по его предыдущим заверениям, должна была вернуться к выходным, получила от него простой ответ, что его бросили. Без объяснения причин и без особых подробностей. Укоризненно глядя на него, Даниела нахмурилась, не зная, верить ли его словам, и не говорит ли он это, только для того, чтобы именно ей пришлось его сопровождать. Отнекиваясь и всячески стараясь свернуть тему от разговора о его отношениях с Мари, Хосе обсуждал все что угодно, только не свою, якобы неудавшуюся, личную жизнь.
Прилетев рано утром в субботу, Хелена первым делом заперлась с обескураженной ее действиями Даниелой в комнате последней. Обменявшись подозрительными взглядами, Хосе и Мингус долго топтались под дверями, но, так ничего и не расслышав, горестно вздыхая, разошлись по своим делам.
Дани, прижимая к себе Алекс, внимательно слушала немного взъерошенную Хелену и не понимала, в чем она ее обвиняла. Ну, увидел Ридус несколько просочившихся в интернет фотографий с фотосессии Хосе, ну и что с того? Он и сам был не лучше, появившись с Сесилией на конвенции. Он не имел права упрекать ее в чем-то. Только не теперь.
Хелена брызгала слюной, доказывая, что Норман весь в расстроенных чувствах, что он не находит себе места, и что она не знает, как смотреть завтра ему в глаза, когда он приедет. Ведь она замечает, что между Даниелой и Хосе что-то происходит. Отмахнувшись от беспочвенных обвинений в ее сторону, Дани разозлилась, указывая на то, что это не имеет никакого отношения к Кристенсен, и уж точно не ей указывать девушке на неподобающее поведение.
Распаляясь с каждой минутой все сильнее, Дани уже не хотела идти на премьеру фильма и позировать перед фотографами, показывая, что у нее все безоблачно, и она наслаждается жизнью. Не хотелось играть на публику, ведь в душе было пусто. Эти непонятные метания Ридуса, когда ей он говорил одно, а на самом деле творил другое, уничтожали любые чувства к нему. Непонятная защита Хелены, которая никогда раньше не полезла бы к ней с советами прислушаться к Норману, удивляла и ошеломляла.
Закончив разговор с Кристенсен, но так и не придя ни к чему определенному, кроме полностью отбитого желания выходить в свет, Дани сообщила об этом Хосе и спряталась в своей комнате. Вышла она оттуда только тогда, когда Мингус постучался и захотел попрощаться с ней перед отъездом.
Премьера, назначенная на шесть часов вечера, должна была затянуться чуть ли не до глубокой ночи, и Ридус-младший уже был не так рад покидать свою маленькую семью. Лишь благодаря воодушевляющим заверениям Даниелы, что с ней и Алекс все будет хорошо, пока он будет развлекаться, он согласился выйти за порог. Дав ему напутствие повеселиться и достать для нее автограф с подписью одного из актеров, Дани захлопнула за ними дверь и включила сигнализацию.
Пропавший в неизвестном направлении еще после обеда Кантилльо, видимо, уже был на ковровой дорожке. Уверенный в себе, наверняка в безупречно сидящем костюме, поражающий умы юных красавиц, жаждущих оказаться в его горячих объятиях. Черт…
Было жутковато оставаться в его доме одной, и даже улюлюкающая на ее руках Алекс не помогала избавиться от чувства, что она больше никому не нужна. У Мингуса есть мать, непостоянная, чаще всего мерзкая, но все же единственная настоящая мать. У Ридуса появилась малолетняя, души в нем не чающая, модель. Просто желающая воспользоваться этим идиотом в своих корыстных целях или действительно влюбленная в него, уже было не важно. А Хосе может скоро надоесть ее присутствие, ведь она до сих пор любит только Нормана, и как это изменить, никто из них не знает.
Уложив дочку спать и настроив радионяню, Дани спустилась вниз и включила какой-то детективный сериал. Вытягиваясь на диване в гостиной Кантилльо с бокалом вина, она пыталась расслабиться, пока громкий топот спустя каких-то полчаса не напугал ее, заставив встрепенуться и подскочить на месте. Если бы бокал уже не был опустошен, то она точно расплескала бы все на бежевый ковер Хосе.
- Балдеешь? – ввалился в темное помещение мужчина, стаскивая тяжелые ботинки и отбрасывая их к входной двери.
- Типа того, – улыбнулась Даниела, вновь откидываясь на спинку дивана. – А ты чего здесь делаешь? Ты уже должен был вышагивать на премьере. Забыл что-то?
- Угу, – активно закивал головой довольный мужчина. – Тебя! Мне нечего там делать без твоей поддержки.
Сделав вид, что она поверила его наглой лжи, Дани призналась самой себе, что была рада такому исходу событий сегодняшнего дня. Провести вечер с человеком, который был и сам не прочь спрятаться от суеты, стало просто подарком для нее.
Пока она хозяйничала на кухне, думая, что лучше подать ему на ужин, Хосе скрылся в своей комнате на втором этаже. Спустя каких-то пятнадцать-двадцать минут он предстал перед ней с чисто выбритым лицом, успев уже переодеться и явно принять душ. Изогнув бровь, Хосе наблюдал за реакцией Даниелы, которая, часто хлопая ресницами и раскрыв рот, так и застыла с тарелкой в руках.
- Ну, как? – почесал свой гладкий подбородок мужчина.
- Кхм… – встряхнула головой Даниела, кажется, чуть не прикусившая язык, когда вновь разглядела его ямочки на щеках. – Освежает, – с трудом выдавила она из себя хоть что-то.
- Освежает? – надулся Кантилльо. – Эй! Что это значит?
- Это значит, что теперь ты выглядишь, как ребенок, – усмехнулась пришедшая в себя Дани и, подталкивая насупившегося мужчину к дивану, поставила перед ним на столик тарелку с ужином. Предлагая ему его же собственное вино, Дани разлила напиток по бокалам и пригубила из своего.
- Вообще-то, это для роли в том сериале, на пробы которого я ходил вчера, – оправдывался Кантилльо, которому уже стало неудобно без этой «защищающей» его лицо чуть ли не вечной щетины.
- Мне, правда, нравится, – мило улыбнулась ему девушка и тыльной стороной ладони нежно провела по его бархатистой щеке. Хосе задержал дыхание, боясь спугнуть ее.
