Огюст зацепился за последнюю мысль, в голове смутно проглядывала новая теория. Арестант одним движением перевернулся спиной к двери. Впервые он медленно обвёл взглядом место заключения.

Практически весь пол был покрыт небольшим слоем этого горелого "песка". При том весьма твёрдого, жёсткого и откровенно серого, похожего на цвет камней в карцере и не похожего на тот, что остаётся после сгоревшего костра. Огюст собрал в кулак пепел, медленно высыпал его. В голове стала стремительно вырисовываться картинка произошедшего. Пепел, смертельная жара, землетрясение. Неужели извержение вулкана? Ещё загрёб горстку.

Да быть такого не может. Было б извержение, от всего города остался только один ровный слой лавы, всё было бы разрушено к чертям!

- А откуда такая уверенность, что всё сгорело бы? - вслух стал рассуждать Огюст, продолжая пересыпать пепел. - Откуда я могу знать, что сейчас твориться наверху? Может, только парой домов отделались или вообще только лёгким испугом, а сейчас линчуют губернатора, который до последнего всех уверял, что опасности никакой нет, что эта громадина спит.

А может, не линчуют. А может, некому уже линчевать?

- Да бред. Если выжил я, то и кто-то другой тоже должен выжить. Придут, как разберутся с возникшими проблемами.

А ты уверен, что наверху остался кто-то способный разобраться с этими проблемами? Наверняка они бы уже давно пришли за тобой и остальными заключёнными. Хотя бы просто удостовериться, что вы живы и не сбежали.

- Да откуда я знаю, может у них возникли проблемы? Но в их же интересах разобраться с ними поскорее, я тут уже с голода и жажды помираю.

Пересыпал пепел из руки в руку, затем обратно.

Прислушался к происходящему снаружи. Ничего не услышал, даже ветра не было. Огюст приподнял брови, прекратил играться, прильнул к окну. Ветра не слышно, птиц не слышно. Даже разбросанные и наполовину сгоревшие бумаги не шуршали. Огюст прислушался внимательнее; он искал какой-то определённый звук, но поначалу не мог даже сформулировать какой именно.

Но звука цокающих каблуков или человеческой речи выживший не услышал.

- Да быть такого не может, - медленно прожевал Сипари, пытаясь отогнать нахлынувший поток мыслей.

А что если...

- Да бред! Кто-то должен был...

Я не думал, что ты такой слабак. Ты же сам прекрасно догадываешься, что произошло, зачем отметать очевидное?

- Да потому что это... не логично, что ли?

Не логично? Скорее, ты просто отказываешься верить в столь большую трагедию.

Огюст сделал ещё пару попыток переубедить себя, но не сумел, слишком уж явно бросались факты в глаза. Придётся признать, что версия с вулканом на данный момент самая правдоподобная. Остаётся лишь надеяться, что часть города уцелела, а кто-нибудь успел спастись и когда-нибудь придёт на помощь.

"А если никто не придёт? - продолжил мысленно терзать себя Огюст. - Вдруг весь этот клятый городишко накрыло с головою, всех попереубивало, а остался только я? Кто тогда поможет?"

- Не пори чушь, - в голосе появился прежний злобный металл. - Если бы всему живому пришёл каюк, то меня бы тоже сварило заживо.

Так попытка уже была, вспомни то адское пекло!

- Просто сосредоточься на том, как протянуть время до прибытия помощи.

"А если не придут? Ты лишь заключённый, да к тому же рецидивист. Какой смысл им тебя спасать?"

Да плевать на их смысл! Спасатели всё равно будут прочёсывать метр за метром в поисках выживших, наткнутся рано или поздно и на карцер.

- Ха, рано или поздно, - Огюст оскалил зубы. - Спасатели. Идиоты, а не спасатели, безвольные уроды! Я ещё в состоянии выбраться отсюда сам.

Арестант принялся за незаконченное ночью дело. Вновь посыпались удары на толстую дубовую дверь, сопровождаемые отборным злым матом после каждого попадания. И было непонятно приносит ли труд Огюста хоть какую-то пользу. Да, слышался скрип ломающегося дерева, да, была вмятина посередине, но на этом успех заканчивался. Вмятина особо не увеличивалась, а мелкие щепки отходили от двери крайне неохотно, да и звук ударов был довольно глухой. "Работал" Сипари с перерывами: пять минут бил, а затем минуты три отковыривал то, что успел отбить.

"А если не смогу разбить дверь, что тогда?"

- Заткнись, - прорычал Огюст.

"Лучше дождаться команды спасателей".

- Заткнись!

"Или..."

- Заткни! Свой! Рот!

С каждым ударом бить по двери становилось всё больнее: кожа с костяшек уже стёрлась, на вмятине оставались небольшие кровоподтёки. Сипари стиснул зубы, но даже сквозь закрытый рот слышалась плохо прикрытая отборная матерщина.

"Жрать охота".

- Ты опять за своё?

"Пить охота".

- Тебе вечно что-то охота, работай давай.

"Давай перекур, ты уже все кулаки стёр".

- Да пошёл ты!

Удар, удар, удар. Скрип понемногу становился всё громче и отчётливее, арестант стал замахиваться ещё сильнее, а лупить ещё быстрее. Удар, удар. Щепки летели во все стороны. Музыка для ушей разозлившегося разнорабочего.

Солнце постепенно падало за горизонт, а карцер, ещё несколько часов такой непривычно яркий, потускнел, а некоторые его углы и вовсе скрылись в густой тени. Снаружи вновь поднялся слабый ветерок. Огюст Сипари устало прислонился спиной к стене справа от покромсанной, но не сдавшейся двери, аккуратно готовил повязку для рук. Нашёл в дальнем правом углу комнатушки свои грязные штаны, порвал кусок штанины на несколько лент толщиной чуть больше указательного пальца. В очередной раз выругался: ткань сильно загрязнилась. Пришлось тщательно отплевать самодельные бинты, отшоркать их от пепла и прочей гадости, а только потом аккуратно вязать вокруг в кровь ободранных костяшек.

Очень хотелось есть и пить. Прибил бы за несколько глотков.

"Интересно, что стало с моими корешами, - мысли путались, слова медленно и плохо складывались в предложения. - Надеюсь, что спаслись. Даже этот гадёныш Томас, мне охота его лично прикончить. Или уже прикончил? Чёрт дери этих судий, они же так толком и не сказали зарезал я его или нет!"

Левый кулак был замотан, с правым пришлось повозиться подольше.

"Алан тоже бодрый малый, должен был спастись. А тот козлина, на которого работал несколько недель назад в порту, надеюсь, сгорел".

Ткани не хватило. Наш приятель оторвал ещё кусок штанины, принялся его очищать.

"А чего девки в моей деревне? Их постоянно со своими хахалями заносит куда ни попадя, скорее всего несколько симпотных да уцелело".

Желудок громко заурчал. Парень неуклюже завязал узел на левой руке.

- Надеюсь, что Дидье с этим... вторым которым, новым, да и старым, тоже спаслись, - под нос бубнил себя парень. - Все спаслись, все. И я спасусь. Наберусь сил... снова в путь.

Огюст устало привалился к стене, закрыл глаза, сделал попытку улыбнуться.

Ветер усилился. С прохладным свистом он залетал внутрь карцера и ворошил пепел. Огюст автоматически закрыл лицо руками, уж больно сильный кашель у него вызывал серый песок. А ветер всё никак не унимался: на полу, прямо около левой ноги Сипари, стал виться крохотный смерч. Из под ладоней доносилось тяжёлое глубокое дыхание.

Снаружи затрепыхались раскиданные листки (а вернее, то, что от них осталось) со стола тюремного охранника. Один из них стремительно пролетел мимо окошка клетки с выжившим арестантом.

Во рту пересохло. Даже больше: было такое ощущение, что по всему организму вместо различных жидкостей тёк пепел.

- Надо завязывать пить, - молча абстрагироваться не получалось. - Выберусь отсюда - ни глотка алкоголя. По крайней мере, до первого крупного праздника, а там как пойдёт. А ещё лучше - начну тренировать суперспособности. Типа, научусь предчувствовать катастрофы по налитому в стакан портвейну. Если будет отдавать гарью - к пожару, если будет казаться светлой и прозрачной - к потопу. Ну, или к горячке, тут как карта ляжет.