Прошло уже тридцать секунд. Тридцать одна, тридцать две, тридцать три…

Даже перед смертью Асель боялась признаться самой себе: кажется, она сошла с ума. Слышать шёпот в голове – это ненормально.

Тридцать четыре, тридцать пять…

Мост гудел, жадно проглатывая ветер стальными толстыми прутьями. Окаменевшие пальцы впились в холодную перекладину за спиной. Под ногами хрустнул песок, солью посыпался в бурлящую реку.

Тридцать шесть, тридцать семь…

Какая мысль будет последней? Никакая. Голова пуста, будто вынули мозг, оставив лишь: «Должна, должна, должна». И глухая боль в груди. Ветер нещадно треплет волосы, словно желая оттянуть Асель назад, подальше от края моста.

Тридцать восемь…

Почему она это делает? Почему она выбрала мост? Почему сегодня? Глупые мысли, глупые. Совсем не те, какие должны быть в такую минуту. Ей бы думать о сестре, которая останется одна. И о матери.

Тридцать девять…

Мама, я всегда буду любить тебя. Мама… Мамочка, прости. Ведь я не хочу, совсем не хочу умирать. Я просто должна. Это – не моё решение.

Сорок. Сорок секунд. Вот и всё.

– Эй! – Порыв ветра донёс чей-то срывающийся голос. – Эй! Не смей прыгать!

Асель не хотела, чтобы кто-то видел, как она умирает, но теперь уже всё равно. Так, случайный свидетель. Он её не спасёт.

Шаг. Полёт. Удар.

Воскресенье, 4-е апреля, 12:00

– Сеня, дорогой, не глупи, – шептал Арсений сам себе, поглаживая ёжик светлых волос на затылке. – Пригласи её в кино, что ли… Или в клуб. Да, лучше в клуб. Кино – для простачков. – Он тщательно прокашлялся, нацепил на лицо коронную ухмылку, которая сводила девчонок с ума, а потом томно-хрипловатым глубоким голосом спросил: – Наташа, ты музыку любишь? Я… – сделал паузу, изображая нерешительность и страх быть отвергнутым, будто с королевой красоты разговаривает, – я хотел пригласить тебя в «Барракуду». Пойдём, а?

Прошло как по маслу. Наташка Егорова была далеко не простушкой, но повелась на его отработанную паузу нерешительности, восхищённый взгляд, нервное потирание шеи за воротом рубашки и, конечно же, фирменный парфюм. Безотказное сочетание. Есть контакт! По крайней мере, на сегодняшний скучный воскресный вечер у Арсения была пара – симпатичная восьмиклассница.

И чёрт с ней, со школой. Завтра придёт на часик попозже. Первым уроком значилась литература, а что ему литература? Да и все остальные предметы. Он капитан сборной школы по волейболу, спортсмен, так что ему все двери открыты. И все без исключения женские сердца. Хм, неплохо, в его неполные пятнадцать.

Арсений улыбнулся сытым котом.

– Ну что, тогда до вечера? – спросил он. – В восемь подойду.

Наташка скромно опустила глаза. Это означало благосклонное «Да». Арсений кивнул и, расслабленно вышагивая, направился в сторону ближайшего торгового центра. Надо бы заглянуть в компьютерный магазин, присмотреть ноутбук, давно поменять хотел. Старый греется и виснет.

Единственное, что интересовало Арсения кроме девчонок и волейбола, – это компьютеры. Было в них что-то волшебное. Он с удовольствием засыпал под шум любимого ноутбука, менял друзьям видеокарты, материнки и другие «железяки», ставил пиратские программы и даже пытался создать свои, ломал пароли и странички в социальных сетях. Занесло его даже в начинающую хакерскую группу, которая успела лихо покуролесить в сети.

Одним словом, компьютеры – его отдушина. Его электронно-душевный мир. Там он – король, не меньше.

Скептически и со знанием дела просмотрев предлагаемые в магазине ноутбуки, Арсений вышел из торгового центра и направился домой. Бабуля наверняка наварила кастрюлю супа, а есть нестерпимо хотелось.

О родителях он старался не вспоминать. Развелись, поразъехались жизнь устраивать, а его к бабушке сплавили, в маленький подмосковный городишко, как кота ненужного. Отыгрывался Арсений на местных девчонках: охмурял даже самых неприступных, гулял пару деньков и благополучно бросал. Бросал равнодушно, безжалостно, цинично. Так же, как бросили его.

Бабуля в его жизнь не лезла – знала, что бесполезно, только нервы портить. Поэтому все свободные от школы часы Арсений был предоставлен сам себе. Чем убить время, он находил без особого труда, но порой щемило внутри от собственной никому ненужности. Возможно, кто-то назвал бы его счастливчиком, свободным человеком, но такая свобода Арсения тяготила. Она попахивала одиночеством, от которого выть хочется.

И хоть бы кто поинтересовался, какие у него сегодня планы, как прошёл вчерашний день, с каким счётом выиграли очередной волейбольный матч. Хотя бы просто спросили… Приходить и смотреть на его игру Арсений никого не заставлял.

Ворохом прибегали девчонки (даже те, которых он уже успел бросить), восхищённо пялились, как он берет очередную кручёную подачу, но такое внимание вызывало лишь раздражение. Популярность – вещь слишком недолговечная, фальшивая. Не хватало в жизни Арсения чего-то настоящего и длительного. Того, на что бы откликалась душа. Разве что бабуля и её суп.

Уныло вздохнув, он уселся на скамейку под обвисшей берёзой около входа в центральный парк.

– Эй! Ты сел на мою книгу, – прозудел кто-то справа, противно так, раздражающе. – Эй, ты! На книгу сел, говорю. Подними свою… пятую точку. Ну!

Арсений уронил снисходительный взгляд на существо справа. Им оказалась девчонка лет четырнадцати, может, даже младше. В серой вязаной шапке с помпоном, дурацкой кофте, потёртых не по моде, а от старости, джинсах и затасканных кедах.

Существо обиженно раздуло ноздри и вытаращилось так же, как пялятся разъярённые хомячки.

За последнюю пару лет Арсений научился чётко и безошибочно оценивать девчонок. Эта, к примеру, – беспросветная серая мышь. Такая серая, что хотелось плакать. Жиденькие неухоженные волосы, поношенная одежда, колючий недоверчивый взгляд исподлобья. Типичный социальный отшельник, изгой, привыкший оправдываться за одно своё существование. Унылый и злобный зверёныш.

С такими Арсений, как правило, не церемонился: статус обязывал.

– Чё? – рыкнул он.

Существо поправило нелепую шапку (явно нервничало!), вытащило наушник из уха, встало со скамейки и вплотную подошло к Арсению, заглядывая прямо в глаза.

– Задницу подними. Не ясно выразилась, что ли?

Он аж опешил. А серая мышь-то с характером. Языкастая в придачу.

На сцену вышел джентльмен Арсений. Густо покраснел (этот навык он тренировал дольше всего), привстал, схватив тонкую книжку со скамейки, и подал существу в руки.

Девчонка одарила Арсения красноречивым взглядом, означающим что-то типа «Как ты вообще таким идиотом живёшь?», а потом преспокойно плюхнулась на соседнюю скамейку и принялась шуршать страницами, изображая увлечённое чтение. Но Арсения не обманешь. Существо явно косилось в его сторону, любопытствовало. Даже серые мыши знают толк в классных парнях.

Сам собой возник нестерпимый азарт, голод куда-то пропал. Арсений поправил воротник кожаной куртки и пригладил волосы – модная стрижка подвести не должна. Смахнув с джинсов несуществующую пыль, он двинулся в атаку.

Предвидя намерения незнакомого парня, существо вцепилось в книжку, как в единственное спасение.

– А ты что читаешь? – Арсений решил, что вопрос должен вызвать у серой мыши неподдельное желание поделиться своими литературными предпочтениями. Их же хлебом не корми, дай о книжках потрепаться.

– Курс самообороны, восточные единоборства, – выдало существо, не поднимая глаз, но Арсению показалось, что на него укоризненно уставилась шапка, вылупив глаз-помпон.

– Курс самообороны? Ого! – Арсений искренне заинтересовался.

Вот, значит, что изучают серые мыши в свободное время – курс самообороны.

– И что это? Джиу-джитсу? Кунг-фу? Тайский бокс? – осклабился он.

– Кэндо, – без капли пафоса ответило существо.

– Кэндо? Это что?