Услышала отрывки фраз, но общий смысл уловить никак не могла, но голоса показались до боли знакомыми, один точно был тюремщика, тут и гадать нечего, а другой тоже был знаком, но человек стоял слишком далеко от места моего укрытия, а в таких некомфортабельных условиях я даже не смогу открыть свои волчьи уши. Попытавшись устроится поудобнее и подальше от выхода, моя рука упала на что-то маленькое и очень странное по форме. Пощупав и попытавшись разглядеть что это, я пришла к скромному выводу, что это мужская запонка, вывод у меня конечно был скромен, чего не могу сказать о самой запонке. Стоила она явно состояние, я при всем своем уважении к начальнику тюрьмы, не могу утверждать, что весь его костюм не стоит, как эта запонка. Одна. Второй нету. Для большей уверенности я порыскала руками по полу. Ничего. Только одна запонка. Я не могу быть уверена, что эта запонка не принадлежит начальнику тюрьмы, но мое чутье, которое меня еще не подводило, говорит, что эта запонка может принадлежать тому, кто подсунул отравленное вино в это хранилище. Вопрос оставался только почему сам? Но и он сразу улетучился - если это знатная особа, ему было гораздо легче пройти, без всяких документов и прочей лабуды, которую использовала я, чтобы попасть сюда.

- Может тогда по бокальчику? - голос тюремщика зазвучал, как гром среди ясного неба. В своих думах я совсем забыла, где я нахожусь и чем это чревато.

- Я не против, позвольте только самому выбрать? - знакомый голос прозвучал уже чуть ближе, и мое сердце упало в пятки, когда дверь хранилища приоткрылась, а из нее показалась до боли знакомая темноволосая голова и бледное молодое лицо. Дыхание перехватило. Генрих. Черт!

Я вжалась в угол так, что казалось, еще чуть-чуть и я сама стану этой стеной. Несмотря на то, что комната залилась светом, под нижней полочкой, где я обосновалось было темно.

Генрих быстро взял какую-то бутылку с верхних полок стеллажа и ушел. Из чего я сделала вывод, что место моего укрытия осталось незамеченным.

Между делом Генрих с тюремщиком выпили по бокалу вина, разговаривали о политике, о знатных особах, о герцоге Ливонском и еще о многом другом. Разговор был довольно скучен. Тюремщик держался с королем довольно расслабленно, но некая напряженность в их общении присутствовала, было ли это связанно с недавним покушением на короля в его тюрьме или же разница в положении сработала - мне не известно.

- Как поживает Ваша супруга, Геральд? - спросил Генрих.

- Да как она поживает... Хорошо поживает, недавно уехала с детьми к матери. А вы, Ваше Величество, когда собираетесь жениться? Нашли подходящую особу? - после вопроса тюремщика, я навострила ушки, волчьи ушки, всё-таки получилось преобразоваться.

Генрих явно вопроса не ожидал, поэтому некоторое время молчал.

- Пока я не улажу все проблемы с государством, думать о браке рано, тем более, в такое опасное время, когда каждую неделю меня пытаются убить самыми разными способами и никому невозможно доверять, поиск супруги - последнее дело...

После этого разговор уж совсем сошел на нет, и они уже собрались уходить. А раз они собрались - то и мне пора бы.

Я дождалась, пока голоса стихнут и дверь кабинета хлопнет, подождала еще несколько минут и направилась к выходу из кабинета. В коридоре было пусто, и только из далека отдавались голоса моих добрых знакомых.

Когда я вышла на улицу, обнаружила, что на улице ливень и вдалеке раздается гром. Это было только на руку, если девушка пройдет в капюшоне в ясный, жаркий день, это может вызвать подозрения, но никто не будет спрашивать если я выйду в дождь.

За воротами тюремщик прощался с Генрихом, пытаясь руками укрыться от ливня. Король же сидел в карете и что-то говорил начальнику тюрьмы. Мне стоять и глазеть было никак не выгодно, поэтому я быстро ретировалась и побежала в сторону города. Из-за пелены дождя я даже не совсем разобралась по каким улицам я иду. Ливень усиливался, а гром раздавался всё ближе и ближе, было уже довольно темно и улицы стали вконец неузнаваемыми. Всё бы ничего, продолжала бы я свой путь, но, когда меня чуть не сбила с ног вывеска какого-то обувного магазина, принесенная сильным ветром, я решила, что живой до дворца я вряд ли доберусь. Я пошла в первую попавшуюся таверну и поспросила комнату на ночь, благо лекарям щедро платили (а тратить им было особо негде) и мне хватило на неплохую комнату, из оставшихся.

- Можно еще поужинать? У вас есть какое-нибудь мясо? - спросила я.

- Обижаете, миледи, конечно есть! У нас есть потрясающее жаркое, принести? - отозвался пухлолицый хозяин таверны.

- Будьте добры пожалуйста. - я легонько улыбнулась.

- Здесь будете есть или в комнате?

Я обернулась, таверна была довольно полной, но свободные столики имелись.

- Здесь.

За мой столик принесли ароматно пахнущее жаркое, за которое я сразу же принялась.

Таверна была очень шумной, поэтому, когда хлопнула дверь и вся комната погрузилась в гробовую тишину, я была вынуждена оторваться от своей тарелки и посмотреть на вход.

Мое сердце, которое только-только от пяток поднялось к коленям снова упало туда. В таверну вошел, кто? Конечно же Генрих, мне сегодня везет с ним встречаться, особенно учитывая, что я без его ведома покинула дворец. Нет бы встретить кого-нибудь из дворцовых сошек, тоже конечно не приятно, но всё же лучше, чем встретится с королем носом к носу уже второй раз! Я быстро отвернула голову, и завешала свое лицо большой копной рыжих волос.

Сейчас просто надо, чтобы он меня не заметил, быстро съем свое жаркое и уйду в комнату, а рано утром уйду. Он скорее всего тоже не смог доехать до дворца и избежать бури.

Сказано-сделано. Я быстренько всё съела, и побежала на второй этаж, где должна была находится моя комната. Генрих не стал есть со своими стражниками в общем зале, и сразу направился в комнату, облегчив мне задачу конспирации.

В коридоре было темно, то ли трактирщик экономил на свечах, то ли...Нет, он просто экономил на свечах.

Я подходила к каждой двери, пытаясь разглядеть номер, по скромным подсчетам комната находилась в конце коридора. Но не успела я дойти и до половины, как сильные руки схватили меня за талию, закрыли рот и оттаскивали меня в какую-то комнату.

В комнате было темно, и разглядеть своего похитителя я не могла, но зачем мне разглядывать если я не подтачивала свои клыки. Пока он держал мне рот, я смачно разинула его и вонзилась клыками прямо похитителю в руку.

Шквал нецензурной брани обрушился на мои маленькие ушки. Жаль бумажки под рукой не было, чтобы записать всё и использовать в самых разных назначениях.

- Черт! - самое цензурное, что я услышала, и мое сердце упало вообще куда-то под плинтус.

- Ваше Величество?! - мягко говоря, офигела я. Он никак не вписывался ни в образ насильника, ни в образ похитителя.

- Не ори так, а то помимо моей руки еще и ушные перепонки повредишь.

- Какого лешего Вы только что пытались сделать?!

- А какого черта ты не сказала, что стала любовницей начальника тюрьмы?! - по голосу было понятно, что он зол, и даже очень.

Наступила гробовая тишина.

- Какая к черту любовница?! Что вы себе напридумывали?! - к удивлению самой себя, я тоже начала злится.

- А пряталась ты в винном хранилище у него в кабинете почему? Искала, что бы выпить?!

Я чуть не задохнулась от возмущения, хотелось просто начать барабанить по его груди руками и кричать, чтобы он заткнулся.

- Или может ты сомелье? Решила испробовать всё, что там есть? Ах нет, надо было врать и ссылаться на свое плохое самочувствие, чтобы поразвлечься! А у него между прочим и жена есть! Может у тебя несколько женатых любовников или он единственный?

- Заткнись! - чуть ли не в крик бросилась я. - Заткнись! Заткнись! Заткнись!

К глазам подступили слезы, а ногти впились в ладони до крови.

Генрих опешил, просто стоял передо мной и глубоко дышал, он явно ожидал не такой реакции. Мне было стыдно, не знаю почему - просто стыдно. Плечи задрожали, а из глаз полились слезы.