Со слов Макса я знала, что заседание суда назначено на двадцать пятое марта, на десять часов утра. В этот день внутренний голос подсказал мне, что я должна быть там, у здания суда. Быстро собравшись, я вышла на улицу, и яркие лучи солнца заставили меня зажмуриться. На улице царило оживление. Это было заметно и в торопливом движении машин, и в веселой перекличке клаксонов, и на лицах людей.

– Купите цветочки, недорого, – услышала я женский голос в подземном переходе.

«А почему бы и нет? – подумала я. – Сегодня Макс разведется и я подарю ему цветы».

Я купила букет крупных красных тюльпанов, мечтая о том, как мы с Максом вернемся сегодня домой вдвоем и уже никто и ничто не помешает нашему счастью.

Здание суда находилось в глубине небольшого скверика. К центральному входу вела широкая аллея, вдоль которой с двух сторон стояли деревянные скамейки. Я уселась на одну из них и посмотрела на часы. Было девять ноль-ноль. «Ничего, придется подождать, – подумала я. – Но мое ожидание сегодня будет приятным». Я принялась наблюдать за людьми, торопливо входившими и выходившими из здания суда. Сначала время шло незаметно, но когда я увидела, что уже десять часов, а ни Макса, ни его жены все еще нет, оно стало ползти черепашьим шагом. Не заметить их я не могла. Может, они опаздывают? Или я перепутала время заседания? То, что именно в этом суде будет рассматриваться их дело о разводе, Макс говорил мне не один раз.

Я внимательно вглядывалась в лица людей, выходящих из здания в двенадцать часов на обеденный перерыв, но знакомых в толпе так и не увидела. Ужасно хотелось есть и пить, поэтому я направилась в ближайшее бистро, где съела хот-дог и выпила стакан сока.

Я вернулась на свой наблюдательный пункт. У бедных тюльпанов начали опускаться головки, но для меня это было не важно. Я решила ждать Макса до конца рабочего дня. С каждой прошедшей минутой я начинала волноваться все больше и больше. Надежда покинула меня, когда в семнадцать ноль-ноль работники стали один за другим выходить из здания суда, торопясь по домам.

Я встала со скамейки и поплелась прочь. Возле дома напротив у подъезда сидели две старушки, оживленно обсуждавшие политические события в стране.

– Это вам, – протянула я им букет тюльпанов, выдавив из себя улыбку.

– Надо же, – услышала я за спиной голос одной из старушек. – Наверное, парень бросил.

– А она, бедняжка, беременна, – добавила другая.

Вечером я собралась с силами и встретила Макса как ни в чем не бывало.

– Как твои дела? – спросила я с улыбкой. – Состоялось заседание суда?

– Конечно, Кэт, состоялось, – вздохнул он.

– Ну и что? – Я смотрела ему прямо в глаза.

– Пока ничего хорошего.

– Твоей жены не было?

– Была. Однако она по-прежнему не дает мне развода. Слушание перенесли на август.

– Но ведь даже если одна из сторон против, развод дают через полгода, – заметила я.

Макс немного растерялся. Наверное, ему об этом было неизвестно. Но, быстро взяв себя в руки, он сказал:

– Я не знаю, Кэт, как положено, но так решила судья.

От такой откровенной лжи в моей душе назревал ураган. Я села за стол напротив Макса, чтобы видеть его глаза и выражение его лица.

– Ты лгал мне, Макс, – сказала я, четко выговаривая каждое слово.

Я увидела, как нервная дрожь тронула его скулы и он опустил глаза.

– Никакого заседания не было. Я там была. Может, ты вообще не подавал заявления на развод?

Я пыталась заглянуть ему в глаза, но он не поднимал их на меня.

– Почему ты молчишь?! – закричала я, чувствуя, что ураган в моей душе набирает силу. – Скажи, скажи мне правду!

– Кэт, разве нам плохо? – Макс наконец поднял голову и виновато посмотрел на меня.

– Значит, ты все время мне лгал?!

– Да, я не подавал заявления, но что это меняет в наших отношениях?

– Все, все меняет! Ты… ты вырвал меня из семьи, увел, можно сказать, из-под венца, чтобы сделать своей любовницей?! – гневно бросила я, слыша, как стучит в висках кровь.

– Ну зачем ты так, Кэт? – мямлил Макс.

– Скажи мне, почему ты не разведешься? Почему?! Ты меня не любишь?

– Понимаешь, Кэт… Я не знаю, как тебе это объяснить…

– Будь добр, как есть, так и объясни!

– Ты нужна мне, но и без жены я не могу. У нас ведь дети…

– А у меня кто должен родиться, волчонок, что ли?!

– Ну, будет и у тебя ребенок. Вернее, у нас. Я же тебя не бросаю, и никогда не брошу. Ты мне нужна, Кэт.

– Значит, все это время ты был со мной, но продолжал спать с ней? – спросила я, и от одной мысли об этом у меня потемнело перед глазами.

– Она же моя жена… Разве нам с тобой было плохо вдвоем?

– И квартира эта, конечно же, не принадлежала твоей покойной маме?

– Нет. Но какая разница?! Кэт, прошу тебя, не оставляй меня! Я люблю тебя, Кэт! – горячо заговорил Макс, но его слова, когда-то такие желанные, на этот раз оставили меня равнодушной.

– Вон!

– Кэт! – взмолился он и хотел обнять меня, но я его отстранила.

– Уходи! – еле сдерживаясь, сказала я. – Я хочу побыть одна.

– Ну да, ну да, – пробормотал Макс и пошел к двери.

На пороге он остановился и стал неуверенно топтаться на месте, желая сказать что-то еще. Я впервые посмотрела на него другими глазами. Макс казался мне таким жалким, ни на что не способным. «Тряпка, – подумала я. – Его жена была права. Он – ничтожество».

– Кэт… – пробормотал Макс себе под нос. – Может, я…

– Я хочу побыть одна! Я ясно выражаюсь? – сказала я и демонстративно отвернулась.

Я слышала, как он еще немного потоптался на пороге, а затем ушел, тихо прикрыв за собой дверь.

Я упала на кровать и безутешно разрыдалась. «Какая же я дура! Дура! Дура! Дура!» – твердила я, колотя кулаками по подушке.

Поплакав от души, я решила, что слезами горю не поможешь. У меня было незавидное положение – беременная любовница в чужой квартире. Мне надо было трезво обо всем подумать и решить, что делать дальше.

Только теперь я поняла, какую ошибку допустила. Я влюбилась в Макса, как неопытная малолетка, никого и ничего не замечая вокруг себя. А он просто воспользовался моей наивностью и столько времени меня обманывал. Я вспомнила слова мамы о том, что буду для него лишь любовницей, и это оказалось горькой правдой. Мне стало жаль себя, жаль обманутого Сергея, но пути назад уже не было. Я ненавидела себя! И это произошло впервые. В ту ночь я также возненавидела Макса. Мне больше не хотелось его видеть. Тут я вспомнила, как уходила из родительского дома, как твердила отцу, что приеду под окна его квартиры на дорогой машине. А что я имела на данный момент? Только ребенка в своей утробе – от ненавистного Макса, разрушившего мою жизнь. В это время я почувствовала в животе робкие толчки. Одна только мысль о том, что это шевелится частичка Макса, привела меня в бешенство, и я поняла, что уже не люблю этого еще не родившегося ребенка.

«Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!» – твердила я, обезумев от первого серьезного разочарования в своей жизни. И в этот миг я действительно ненавидела весь мир. Я не спала целую ночь, обдумывая, что предпринять в данной ситуации.

Утром я выглядела усталой, с темными кругами под глазами и красными веками. Но на душе у меня было уже спокойно. Я точно знала, что буду делать дальше.

Меня нисколько не прельщала перспектива остаться без жилья и денег, и мне ничего не оставалось, как осуществить задуманный мною план.

До рождения ребенка оставалось около двух месяцев, и мне надо было набраться терпения и мужества. В ту ночь, когда в моей голове родился план, я возненавидела Макса всем своим существом и поняла поговорку «От любви до ненависти один шаг». Я ненавидела его за все, что он сделал, а сделал он вот что: сломал мне жизнь. Я точно знала, как это исправить, и когда пришел Макс, встретила его ласково, приветливо, сделав вид, будто смирилась со своим положением и по-прежнему очень его люблю. Он был безумно счастлив. В его глазах светился радостный огонек, но мне было уже все равно.